Дыхание ветра

— Иду! — откликнулся он. — Чуток передохнуть всегда полезно.

— Тогда давай выпьем чаю. Мадлен, должно быть, уже приготовила.

Эрмин отлично устроилась в шезлонге, рядом со столом. Она часто шутила, что отсюда ей отлично видно, чем занимается каждый. Отложив лопату, Симон присоединился к Эрмин. Белая хлопчатобумажная майка облегала его торс, оставляя открытыми мускулистые плечи и руки. Каштановые волосы отросли, к тому же он сбрил усы.

«И вправду красавец! — подумала Эрмин, глядя на него. — Я не могу винить Шарлотту в том, что у нее вечно кислая физиономия. Она просто с ума сходит от любви к нему. Он проповедует, что до свадьбы нужно поддерживать целомудренные отношения, а свадьба будет в лучшем случае через год… Это уже комично».

— Расскажи, как там! — сказал Симон, устраиваясь на скамейке.

— Ну, отец все время слушает радио или же штудирует газеты. Он стремится непременно сообщать мне важные новости. Так что мы, по крайней мере, в курсе, что творится в Европе и за ее пределами.

Она отыскивала нужные строчки, когда появилась Шарлотта в очаровательном желтом платье.

— Я вам не помешала? — насмешливо бросила она.

— Да нет, — пожал плечами жених. — Мимин хотела прочесть мне новости, которые уже малость утратили свежесть, у тутошней почты скорость черепашья!

— Вот, слушайте, — перебила его Эрмин. — Первого числа Гитлер заявил, что немецкая авиация должна подавить британскую всеми доступными средствами. А третьего, то есть десять дней назад, итальянские части высадились в Африке, в Британском Сомали. Господи, война охватывает все страны мира. Интересно, где теперь Тошан?

— Ты думаешь, что их отправили во Францию или в Великобританию? — с беспокойством спросил Симон. — Он бы нас все же предупредил!

Это «нас» вызвало у Эрмин раздражение, но она тотчас устыдилась. Слово «нас», вероятно, подразумевало всю семью. Сложив исписанный мелким почерком лист бумаги, она откинулась назад. «Может, через неделю они нас навестят, — подумала она. — Доберутся на пароходе до Перибонки. Это было бы просто замечательно! Разумеется, мама решила предпринять эту поездку потому, что Талы здесь нет. Подумать только, сколько ей пришлось пережить здесь в ту пору, когда Тошану было восемь лет… Симон, хорошо бы вернуть их сюда».

— Она просто ничего здесь не узнает! — заметил молодой человек. — С тех пор все сильно переменилось.

Шарлотта хранила оскорбленное молчание. Подошла Мадлен с тяжелым подносом. За ней следовала Лоранс в платьице и переднике. Девочка несла блюдо с пирожками с черникой.

— Здесь и правда как в раю! — воскликнула Эрмин. — Завтра утром пойдем на речку. Дети смогут поплескаться в воде. А где Мукки?

— Он в доме, — ответила Мадлен. — Кормит котенка.

Речь шла об изголодавшемся котенке, который накануне объявился на лесной опушке. Ребятишки тотчас его подобрали.

— Хорошо еще, что это оказался не медвежонок! — пошутила кормилица.

— Это еще не все, — сказала Эрмин. — Симон, тут есть несколько строк для тебя. Твой отец как будто бы оправился после утраты. Он приходит к моим родителям на ужин, а потом слушает вместе с ними радио! Эдмон ухаживает за коровой, Шинуком и курами. Что касается Мари, то она вернулась от дедушки с бабушкой немного окрепшей. Мама присматривает за ними. Так что я правильно сделала, что взяла вас с Шарлоттой сюда.

Она машинально дотронулась до своего живота, чтобы еще раз убедиться, что не беременна. Доктор Брассар сделал правильное заключение, и она мысленно поздравила себя. «Это было бы не самое благоприятное время для беременности. Смерть Бетти больно меня задела, да и на Тошана нельзя рассчитывать, он вечно носится по горам и долам… Надо бы сказать ему!»

Ее муж в конце июня провел неделю в Робервале. Ошеломленный поначалу стремительным отъездом Талы и Кионы, он посвятил все время детям. Он уехал, пообещав при первой возможности присоединиться к ним на берегах Перибонки. С той поры Эрмин ждала его во всякое время дня и ночи. «Тошан был так счастлив, что я провожу лето здесь, в этих краях, в доме, который он возвел собственными руками… И вообще он тут все расширил и украсил. Он обещал мне, что приедет сюда, но ведь скоро середина августа».

Ее голубые глаза стали невыразимо грустными. Здесь, где они провели столько ночей, исполненных страсти, и столько счастливых часов в кругу семьи, она куда острее ощущала отсутствие Тошана.

— Мимин, твой чай остынет, — заметил Симон. — Ты размечталась? О ком же?

— Я мечтаю лишь об одном человеке. Догадайся о ком!

Шарлотта резко встала, швырнув чашку на землю. Она бегом направилась к домику, где хранились запасы провизии, и с грохотом захлопнула за собой дверь.

— Что за муха ее укусила? — удивился Симон. — Вроде бы я к ней так внимателен! Мы каждый вечер гуляем, доходим до самой реки.

Мадлен и Лоранс промолчали. В этот момент к столу примчались Мари-Нуттах и Мукки, привлеченные черничными пирожками.

— Приятного аппетита, мои дорогие! — сказала Эрмин. — Не слишком налегайте на эти дивные пирожки. Мне нужно кое-что уладить. Давно пора…

С этими словами она стремительно встала — изящная, в длинной тунике из розового муслина, открывавшей загорелые ноги. Симон умоляюще посмотрел на нее, словно опасался, что она выдаст его.

Она не обратила на это внимания, знаком велев ему оставаться на месте.

Шарлотта не закрылась на задвижку, это означало, что она не прочь объясниться. Она стояла, скрестив руки на груди, с разгневанным лицом.

— Ты не должна так вести себя в присутствии Лоранс, которая остро все чувствует, — сразу пошла в атаку Эрмин. — Я несколько раз просила у тебя прощения за ту пощечину, но ты делала вид, что не слышишь. Когда мы прибыли сюда, я даже написала тебе письмо и сунула под подушку. Ты вроде бы умная девушка! Как ты можешь обижаться на меня столько времени? Сколько раз я должна повторять, что находилась на грани нервного срыва, я была просто убита внезапной кончиной женщины, некогда заменившей мне мать? Скажи откровенно, к чему портить наш отпуск?

— Есть вещи, которые невозможно простить. На пощечину мне плевать, я ее заслужила. Да и на свадьбу тоже плевать. В любом случае, она никогда не состоится.

В домике, старательно изолированном Тошаном, было довольно прохладно. Эрмин спросила с дрожью в голосе:

— Тогда в чем ты меня упрекаешь? Что я сделала такого непростительного?

— После смерти Бетти мне все стало ясно, и ты со своим глупым жеманством мне просто противна. Я видела вас с Симоном на обочине дороги в Валь-Жальбере. Господи, я думала, что умру от горя! Он почти взгромоздился на тебя, прижался лицом к твоему животу. А ты, уверявшая, что ты моя лучшая подруга, ты ласкала его, склонившись. Клянусь, я могла бы убить вас, если бы у меня в тот момент было оружие. Это бесчестно и мерзко! Ненавижу тебя! Презираю! Теперь тебе ясно?

У Эрмин было ощущение, будто ей снится дурной сон. Она округлила глаза, с трудом переводя дыхание.

— Но, Шарлотта, это неправда, ты сошла с ума! — воскликнула она, топнув ногой. — Я бы никогда не поступила с тобой так.

— Заткнись! — оборвала ее та. — Я полагаю, что ты любишь своего мужа, что тебе всего лишь хотелось утешения, но мне ясно одно: Симон тебя обожает, он любит тебя и только тебя! В тот день для меня все вдруг прояснилось. Если он отказывается целовать меня в губы, преступить запрет, как я ему предлагала, то это из-за тебя, из-за твоей роковой красоты, о звезда, сказочная, возвышенная Эрмин Дельбо! Ты отлично маскируешься, а думаешь лишь о том, как соблазнять и уничтожать других. Представляю, как ты ломала голову насчет меня. Для чего я, зная всю правду, решила последовать сюда за вами? А я просто хотела помешать вашему безмятежному воркованию! И могла непосредственно следить за вами, в надежде застать вас на месте преступления! Вот!

— Ну так что, тебе это удалось, глупышка? — Эрмин привел в отчаяние неприязненный тон Шарлотты. — Ты бы лучше выложила свои обвинения в тот же вечер в Валь-Жальбере! Я прекрасно понимаю, как тебе было больно, как это тебя ранило, и мне жаль тебя. Но, увы, ты мучилась понапрасну. Нас с Симоном связывает лишь дружба, братские отношения и капелька нежности.