Дыхание ветра

Но Киона уже исчезла в коридоре и даже не обернулась.

Бетти лежала на кровати под простыней, которая натягивалась на ее круглом животе. Она терпеливо ждала, своим видом она была вполне довольна: белая ночная рубашка с вышитым воротничком.

— Очень мило с вашей стороны, дорогая соседка, что вы так быстро пришли, — сказала она Лоре, которая только что задернула шторы, чтобы свет, попадавший в комнату, не слепил глаза.

— Уже за полдень, — объявил Жозеф, сидевший у изголовья жены. — У меня просто живот подводит от голода.

— Попроси нашу Мари что-нибудь тебе приготовить, — сказала ему Бетти. — В буфете на кухне полно всякой еды.

— У меня есть предложение получше, — вмешалась Лора. — Жозеф, идите обедать к нам с Жослином и Эрмин. Возьмите с собой и Мари, она еще маленькая, чтобы помогать в такой день, да и Луи будет рад поиграть с ней. Мирей приготовила на десерт пирог с патокой и изюмом. Они ей всегда прекрасно удаются.

Жозеф встал и потянулся всем своим мощным телом.

— Я сижу на этом стуле с самого утра, Бетти, — сказал он в свое оправдание, погладив руку жены. — Но не думай, что я тебя бросил. Я вернусь сразу после обеда. Наш малыш что-то не торопится!

— Не ругайся, Жо, — ответила ему жена. — Просто ты не сидел со мной рядом, когда я рожала наших старших детей. Кроме того, когда схватки станут сильнее, ты будешь смущать меня. Лучше сыграй в карты с Жослином или прогуляйся до сахароварни. Может быть, когда ты вернешься, я подарю тебе сына или дочку.

Лора взволнованно на него взглянула, но Жозеф покачал головой в ответ.

— Если я тебя смущаю, я буду ждать внизу, в кухне, — успокоил он жену уходя.

Женщины обменялись улыбками. До их слуха донесся шум удалявшихся шагов.

— Бог ты мой, — заметила Лора. — Ваш муж стал тих, как агнец. Какие прекрасные предстоят вам годы, годы воспитания этого малыша! Люди часто сожалеют о прошедшей молодости, но поверьте мне, моя нынешняя жизнь с Жослином и Луи стала для меня настоящим раем. История с похищением сына послужила мне хорошим уроком. Я решила перестать жаловаться и стала значительно мягче. И мы так счастливы! Я даже не думала, что такое возможно.

Она любовалась теплыми пеленками, которые ее соседка связала зимой, — аккуратными стопками они лежали на комоде. Рядом были сложены и подгузники, сделанные из старых мягких простынь.

— Приданое готово, — заметила она. — А через несколько месяцев я передам вам кофточки и ползунки Луи. Детей у меня больше не будет, я в этом уверена.

— Почему же? — удивилась Бетти.

— Через два года после рождения Луи природа, дорогая моя, сообщила мне, что я больше на это не годна. Но я не жалуюсь. А вот как вы отважились на роды в таком возрасте?

Бетти нервно засмеялась.

— Но, Лора, на озере Сен-Жан женщины рожают детей тогда, когда Бог дает им эту радость. И не так уж я стара! У моей бабушки с отцовской стороны, Леодивины, было двенадцать детей — пять девочек и семь мальчиков. Она всю жизнь просидела за прялкой и ткацким станком, она шила, готовила и никогда не жаловалась. Для меня и мамы это был настоящий пример для подражания. Мне было семь лет, когда она умерла. О! Наконец-то опять схватка!

Бетти замолчала, глубоко дыша, руки ее судорожно сжали простыню. На глазах выступили слезы.

— Схватки сильные? — спросила Лора.

— Нет, хорошо бы, чтобы были посильнее и почаще. Начиная с семи утра они одинаковой силы и не частые. Мне бы, наверное, стоило встать и походить. Может быть, это ускорит роды. Жозеф позвонил моим родителям. Они приедут завтра утром на поезде. Если это ложная тревога, хорошо же я буду перед ними выглядеть! Возвращайтесь домой, Лора. Эрмин тут. Она поможет.

— Не беспокойтесь, конечно, я так и сделаю. Иногда мне жаль, что она теперь живет в Робервале, но ей кажется, что так лучше. Ее свекровь должна быть просто счастлива!

— Вы что, завидуете Тале? — осведомилась Бетти, которой захотелось немного посудачить. — Мне не довелось ни поговорить с ней, ни познакомиться поближе. Я видела ее только в церкви Сен-Жан-де-Бребёф на рождественской службе. Она показалась мне высокомерной. У нее суровый вид. Но девочка восхитительна, она вырастет настоящей красавицей. Когда Эрмин пригласила ее сюда, то рассказала мне, что она незаконнорожденная, и к тому же полукровка. Отец и не подумал заниматься девочкой. Жозеф сказал по этому поводу, что нравы у индианок очень свободные.

Выслушивать это было для Лоры настоящей мукой. Вышеозначенным отцом был Жослин Шарден, который удовлетворился ролью крестного, и этого было вполне достаточно, по мнению его жены-собственницы. Бетти ругала себя за сорвавшиеся с языка слова. «Не мне судить кого бы то ни было, — думала она. — Тала повела себя так же, как я, но она, по крайней мере, была вдовой и никого не обманывала».

Воспоминание о наслаждении, которое она испытала с Полем Трамбле, заставило ее невольно вздрогнуть. Прикрыв глаза, она позволила себе погрузиться в мысли, которые были и стыдными, и преисполненными тоски. «Даже если он соблазнил меня, чтобы выполнить задуманное, он не торопился, он умело ласкал меня и был внимателен. От его поцелуев я просто сходила с ума. Я не могла устоять».

Конечно, роженице не пристало вспоминать подобное. Она тряхнула головой и открыла глаза.

— Лора, я спущусь вниз выпить настой. Если вы проголодались, есть вчерашний пирог. Я испекла его для Симона, но Шарлотта пригласила жениха на пикник в каньон. И я решила не мешать нашим влюбленным.

В тот момент, когда Бетти откинула простыню, низ живота пронзила сильная и продолжительная боль. От удивления женщина вскрикнула.

— На этот раз дело пошло, — проговорила она, прерывисто дыша.

— Хотите, я позвоню акушерке из Шамбора, той, что вас осматривала в прошлом месяце? Я отправлю за ней Симона на машине. Добегу до дома и тут же вернусь.

— Нет, я предпочитаю поручить себя заботам мадам Бабен, повитухи из Роберваля. Ну вот, Лора, кончилось. Но схватка была сильнее, чем прежде. Думаю, началось. Скорее бы, Господи!

Бетти лежала, откинувшись на подушки, на лбу блестели капли пота. Она молилась вполголоса, умоляя Деву Марию облегчить ее страдания.

— Остается только терпеть, — произнесла она смиренно через полчаса. — Теперь все идет хорошо, схватки становятся регулярными и все более и более частыми.

На лестнице послышались чьи-то легкие шаги. Очевидно, что это был не Жозеф. В дверь постучали, и женщины услышали голос Эрмин.

— Можно мне войти, Бетти?

— Ну конечно, Мимин!

Молодая женщина открыла дверь, но прежде, чем она вошла, женщины увидели букет небольших желтых роз, перевязанный белой лентой. Цвет роз прекрасно сочетался со светлыми волосами и свежим цветом лица посетительницы.

— Я срезала их у себя во дворе. У семейства Дунэ все росло, что они ни посадят. А с таким солнцем каких только сокровищ мы еще ни увидим в палисаднике!

— Какая ты внимательная, Мимин! — воскликнула Бетти. — Мне будет веселее. Думаю, эти цветы — хороший знак. Лора, раз Эрмин тут, сходите к себе и поешьте. Спасибо, вы прекрасная сиделка!

— Хорошо. Оставляю вас вдвоем. Я расскажу вашему мужу, как идут дела, и скоро вернусь.

Эрмин принесла вазу, наполненную водой, и поставила ее на лестничную площадку. Сначала она занялась цветами, потом удостоверилась, что в комнате все готово к появлению новорожденного. После рождения второго ребенка каждая женщина в этих краях знала, что необходимо в подобных случаях. Однако она не увидела деревянной колыбели, служившей в младенчестве Симону, Арману, Эдмону и Мари Маруа. Вымытая, с безукоризненной белизны бельем и тюлевым пологом, она дожидалась своего часа на чердаке, накрытая полотном. Жозеф мог принести ее в любой момент.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Эрмин. — Выглядишь неплохо, это меня радует.

— Он не торопится, как и предыдущие четверо. И знаешь, есть одна вещь, которая меня мучает и которую я не могла сказать твоей матери. А если этот малыш будет похож на Трамбле? Я все утро думаю об этом человеке. Не может ли ребенок быть каким-то ущербным мне в наказание?