Хищники

А Бадди вообще катался как сыр в масле. По вечерам он играл в карты, а днем принимал ставки. Мне оставалось только удивляться, как ему удается осваивать автомеханические премудрости. Но он справлялся и с этим.

Пробыв в Детройте две недели, я заволновался. Толстая Рита мне не звонила и не писала, а я хотел знать, как там тетя Лайла. И в воскресенье я позвонил Рите сам. Трубку сняли после четвертого или пятого звонка.

— Рита? — произнес я.

— Джерри! — воскликнула она. — Я пыталась связаться с тобой всю прошлую неделю, но эта глупая армия держала в тайне твое местонахождение. Мне отвечали, что перед отправкой за океан ты получишь номер полевой почты и я смогу писать тебе по этому адресу. Письмо обязательно дойдет, где бы ты ни был.

— Я еще в Америке, — ответил я. — А номер полевой почты они отправят моим родственникам.

— Скорее всего его получит Гарри. Твоя тетя Лайла умерла на прошлой неделе. Я думала о тебе. Жалела о том, что тебя нет в Нью-Йорке. Твоя тетя мне нравилась, и я ходила на ее похороны.

Я ответил не сразу.

— Все-таки Гарри — подонок. Ведь я близкий родственник. Гарри разрешили бы позвонить мне и сообщить о смерти тети Лайлы. Но он пальцем о палец не ударил, хотя знал, как я люблю тетю.

— Он не хотел тебя видеть. На похоронах с ним была Китти, вся в черном. Гарри знал, что ты бы их обоих убил.

— Китти-то почему оделась в черное? К семье она не имеет никакого отношения. Толстая Рита глубоко вздохнула.

— Теперь имеет. Через два дня после похорон они с Гарри поженились.

— Господи! Он же в два раза старше ее!

— Я проработала у Гарри девять лет. Он всегда любил молоденьких. Рози, его маленькой негритянке, было семнадцать, когда он взял ее на содержание.

— Должно быть, у меня что-то с головой. Я не знал, что Гарри клюет на молоденьких.

— Теперь об этом говорить поздно. Надо жить своей жизнью и забыть о нем. Я рада, что ты позвонил, так как завтра мы поездом уезжаем в Калифорнию.

— Хорошо. Я найду способ связаться с тобой и с Эдди. Счастливого пути и удачи вам. Спасибо за новости.

Я повесил трубку. Злился я не столько на Гарри, сколько на Китти. Сука! Отдала все, что я имел — мои деньги и ее «киску», — Гарри. Наверное, любовь с первого взгляда, решил я.

Учеба у меня и Бадди ладилась. Мы стали классными специалистами. Нас даже оставили в Детройте, чтобы теперь уже мы обучали новобранцев. Через шесть месяцев нам присвоили звания сержантов, и каждый из нас вел свой раздел. Я — ремонт и восстановление двигателя. Бадди — покраску внешних и внутренних поверхностей. Дай ему волю, он бы красил джипы в черный цвет, но армии требовался только грязно-оливковый, поэтому артистические изыски Бадди остались невостребованными. Сержантам разрешалось каждый третий уик-энд отправляться в увольнение на джипе. Мы воспользовались этим правом, как только получили новые звания.

Сержант выдал нам пропуск. Мы сели в джип, и Бадди повез меня в город. В центре Детройта жили главным образом черные. В многоквартирных домах селились семьи заводских рабочих. Они теперь изготовляли не автомобили, а танки и двигатели для самолетов и десантных катеров. Черные не получали ничего, кроме денег. У них была высокая почасовая оплата, и они могли работать, сколько захочется, хоть все двадцать четыре часа в сутки.

Бадди знал, куда едет. Он прямиком подвез нас к дому, который выглядел получше остальных. Чистенький, подкрашенный. Едва мы подошли к подъезду, дорогу нам заступил здоровяк-охранник.

— Мой кузен Лерой дома? — спросил Бадди. Охранник, судя по всему, его знал.

— Он внизу, в клубе.

— Тогда мы спустимся к нему.

— Не получится. Он готовит новое шоу и просил его не беспокоить.

— Позвоните ему и скажите, что пришел Кларенс. Со мной он увидится. Я посылал ему девушек для нового шоу.

Я повернулся к Бадди.

— Не знал, что у тебя такие связи. Он мне подмигнул.

— Черные, они всегда держатся друг за друга. Вернулся охранник, переговорив по телефону.

— Вы можете спуститься. Дорогу знаете?

— Лучше бы нам ее показать. Мы тут впервые.

Мы проследовали за охранником к двери черного хода. По лестнице спустились вниз и попали в пустую кухню. Затем прошли в клуб, откуда слышалась музыка. Длинная стойка бара, столики примерно на девяносто посетителей. У одной стены — маленькая сцена, танцплощадка и возвышение для музыкантов.

Места на нем как раз хватало для пианино и ударной установки.

Когда мы вошли, шесть чернокожих девушек танцевали на сцене. Лерой, широкоплечий, высокий, симпатичный негр, сидел за столиком рядом с пианистом и барабанщиком.

Увидев нас, он поднялся и махнул девушкам рукой. — Перерыв на десять минут.

После чего Лерой направился к нам и, широко улыбаясь, протянул руку Бадди. Потом притянул его к себе, тепло обнял.

— Кларенс! Когда я видел тебя в последний раз, ты еще держался за материнскую юбку. — Он рассмеялся. — А теперь ты уже в армии.

— Немножко подрос за это время, Лерой, — засмеялся и Бадди. — Я рад, что дела у тебя идут отлично.

— У меня есть мощная поддержка, — улыбнулся Лерой. — Мои партнеры — Пурпурная мафия. Отличные парни. — Он повел нас в бар. — Что будете пить?

Бадди указал на меня.

— Мой друг Джерри Купер. Мы уже три года работаем вместе.

Лерой пожал мне руку. Чуть не размозжил кости.

— Кларенс — твой друг, значит, ты — мой друг. Мы все выпьем канадского виски.

— Нам со льдом и водой, — попросил его Бадди. — К крепким напиткам мы не привыкли. Пьем только пиво.

Лерой все улыбался.

— Хорошо. Мы все выпьем пива. Что еще я могу для вас сделать?

— Как тебе понравилась Рози? — спросил Бадди. — В «Кабаре Смолла» она блистала. Лерой посмотрел на него.

— Ты ее трахал?

— Нет, — ответил Бадди. — Дядя Джерри несколько лет держал ее для себя. А потом вышвырнул на улицу.

— Почему? Она его обкрадывала?

— Ни в коем разе. Она девушка честная, — ответил Бадди. — Мы хотели с ней поговорить. Джерри думает, что как раз дядя обокрал его, Лерой повернулся ко мне.

— И ты знаешь Рози?

— Никогда ее не видел. Но я думаю, что она могла бы сообщить мне много интересного. Для меня.