Страница 8 из 15
28 июля объединенный англо‑французский флот и транспорты с войсками бросили якорь в бухте Шэлюйтян, в 17 километрах от Бэйцана, а 1 августа началась высадка экспедиционной армии. 12 августа союзники начали генеральное наступление на форты в устье Бейхэ. 16 августа пали укрепления Тангу на левом берегу. 18 августа союзники переправились через реку Бейхэ, а 22 августа после кровопролитного сражения были захвачены форты Таку. При этом союзники потеряли 57 убитых и 243 раненых, китайцы более 2000 убитых.
Именно в это время в Пекин прибыл граф Игнатьев, застав там панику и слезы. Граф пытался выступить посредником между враждующими сторонами, чтобы не допустить вступления союзников в китайскую столицу, но безуспешно.
Тем временем, поднявшись вверх по реке, эскадра Хоупа захватила Тяньцзинь, после чего начались переговоры с китайцами. Последние всячески их затягивали, чтобы дождаться зимы, когда противник сам вынужден будет уйти. Но англичане с французами были настроены решительно. Прервав переговоры, они возобновили наступление. Китайская армия пыталась его остановить, но в сражениях при Чжанцзяване и Бапицяо была наголову разбита и разбежалась. После чего император Сянь Фэн перебрался из Пекина в город Жэхэ, оставив за себя принца Гуна.
6 октября Пекин пал, а дворец Юань‑Мин‑Юань полностью разграблен. Сбежавшись в русское православное подворье, цинские министры на коленях умоляли Игнатьева помочь им в переговорах с союзниками. Игнатьев согласился, но в свою очередь выдвинул требование немедленно разграничить спорные территории от Уссури до Кореи. Принц Гун был согласен на все.
Свое обещание граф Игнатьев сдержал, и при его посредничестве принц подписал все условия союзников, в том числе и по выплате контрибуции.
25 октября были подписаны англо‑китайская и франко‑китайская конвенции, после чего союзники покинули Пекин. Теперь наступал черед России пожинать плоды последней опиумной войны.
Эскадра особого назначения
Еще в марте 1858 года адъютантом генерал‑адмирала великого князя Константина Николаевича был бывший флаг‑офицер вице‑адмирала Корнилова капитан 1‑го ранга Лихачев. Он уже участвовал в плаваниях на Тихом океане в экспедиции Невельского, отважно сражался на севастопольских бастионах, получил сильную контузию при взрыве баркаса с порохом, когда в тот угодила французская бомба, затем служил атташе в Лондоне и Париже, отличался эрудицией и жаждой деятельности. Именно Лихачев и подал генерал‑адмиралу «Записку о состоянии русского флота», в которой доказывал необходимость дальних плаваний судов российского флота и образования в морях Дальнего Востока самостоятельной эскадры. В «Записке…» говорилось: «Только не держите эти суда в наших морях, где они как рыбы, вытащенные на берег… Не ограничивайте их поприще дорогою к Амуру и обратно… держите их в океане, в Китайском и Индийском морях, естественном поприще их военных подвигов в случае войны… У Вас образуются со временем настоящие адмиралы, которые будут бояться одной ответственности перед отечеством… которых не будет вгонять в идиотизм страх начальства». «Записка» пришлась как нельзя кстати. Россия просто обязана была после неудачи в Крымской войне продемонстрировать свой флаг в океане, к тому же англичане уже заинтересовались дальневосточным Приморьем, и надо было срочно наращивать там наше военно‑морское присутствие.
Разумеется, линейные корабли и фрегаты, которых было по пальцам посчитать, посылать на Тихий океан не стали. Нашли другой выход – корветы и клипера. Как раз к концу Крымской войны на Архангельских и Охтинских верфях сошли со стапелей первые серии этих кораблей.
Подключив все связи, Бирилев добивается своего перевода на один из готовящихся в дальнее плавание корветов. Вакансия открылась в самый последний момент. Командир корвета «Посадник» всеми силами добивался и добился перевода на Черное море. На его‑то место и был назначен старший офицер с линейного корабля «Выборг».
Тем временем на Балтике заканчивал подготовку к походу на Дальний Восток так называемый 3‑й Амурский отряд, который должен был усилить и частично сменить уже ранее ушедшие два корабельных отряда.
Дело в том, что в начале января 1860 года в Особом комитете под председательством императора Александра II решили в помощь русскому посланнику графу Игнатьеву собрать в китайских водах особую эскадру под командованием капитана 1‑го ранга Лихачева.
Самому Лихачеву было при этом сказано:
— Ты сии вояжи дальневосточные предложил, тебе и флаг в руки!
На что тот лишь обрадовался:
— О назначении таком я и мечтать не мог! Доверие, оказанное, оправдаю и за честь России постоять сумею!
И Александр II и его младший брат Константин Николаевич понимали, что корветам и клиперам будет трудно противостоять английским эскадрам. Если они и могли нанести удар по владычице морей, то только атаковав ее торговые коммуникации.
— Конечно, наши морские силы не идут ни в какое сравнение с английскими! – признался брату генерал‑адмирал. – Однако во главе эскадры и командирами кораблей мы поставим самых боевых и храбрых. Думаю, это с лихвой окупит слабость наших пушек!
Из воспоминаний дореволюционного историка А. Беломора: «…Плохенькие тихоходы‑корветы со слабосильными механизмами, не дававшими более 5 узлов в штиль, эти морские игрушки – клипера с неудобным рангоутом и шхунским вооружением не были тогда плавучими гостиницами или станционными домами, несколько месяцев пребывания в которых составляли бы необходимое условие иерархического передвижения служащих, а были действительными боевыми единицами, материальные недостатки которых пополнялись духовными качествами годами сжившихся на палубах экипажей. В описываемый период в нашей морской среде не было и недостатка, какой, например, сознавал министр иностранных дел князь Горчаков, в людях, умевших храбро и сознательно брать на свои плечи ответственность за быстрое принятие никогда не предвиденных и нигде не предписанных администрациею мероприятий и решений и зачастую вопреки категорически высказанных ею желаний и соображений, нередко трусливых и эгоистичных. Великий князь в возникавших спорах всегда становился на сторону адмиралов плавающих, строго придерживаясь правила, что отдаленное действие центральной власти очень слабо заменяет постоянное действие власти поместной; что самая искусная администрация не может заменить управления непосредственного; что сила созидающая может заключаться только в военачальнике».
Особо следует остановиться на командах отправляемых на Тихий океан корветов и клиперов. Дело в том, что комплектовались они из оставшихся в живых защитников Севастополя. Прошедшие Синоп и год севастопольской бойни матросы‑черноморцы имели огромный боевой опыт, но наряду с этим подчиняться не слишком любили. Война научила их смотреть опасности в глаза. Именно поэтому и командирами первых клиперов ставили исключительно офицеров, прошедших севастопольские бастионы. Они пользовались большим и вполне заслуженным авторитетом, а потому легко находили общий язык с матросами‑ветеранами. Надо ли говорить, каким авторитетом с самого начала пользовался у матросов «Посадника» всем им хорошо известный храбрец Бирилев!
Что касается корвета «Посадник», то он был построен под руководством корабельных инженеров Иващенко и Шведе на Охтинской верфи в 1856 году в числе других шести винтовых корветов. Водоизмещение корвета составляло 855 тонн, мощность паровых машин 200 лошадиных сил. На ходовых испытаниях «Посадник» развил под машиной скорость в 13 узлов, что по тем временам считалось весьма неплохо.
В состав 3‑го Амурского отряда помимо «Посадника» вошли клипера «Наездник» (капитан‑лейтенант Ратьков) и «Разбойник» (капитан‑лейтенант Селиванов). Отрядным начальником был назначен капитан 1‑го ранга Дюгамель.
Дела у Лихачева со словами не расходились. Не став дожидаться отправки отряда, он поспешил на Дальний Восток, чтобы как можно скорей объединить под своей дланью находящиеся там российские суда. Обстановка на Дальнем Востоке была в то время непростая. Не удовлетворившись результатом Тяньцзинских договоров 1858 года, Англия и Франция предприняли попытку силой оружия установить контроль над Китаем. Царствующая там династия находилась под угрозой свержения. Шли бои за Пекин, в котором царила паника. Если бы победили претенденты на престол, то влияние англо‑французов стало бы преобладающим. Это грозило нам неприятными последствиями. Русский посланник генерал‑майор Игнатьев направил императору Александру II донесение о больших трудностях ведения переговоров в Пекине и просил разрешения выехать оттуда.