Поцелуй койота (ЛП)

– Как, черт побери, ты сюда пробралась?

Шочи указала на молоденького круглолицего охранника, который – порозовевший и сраженный наповал – маячил в дальнем дверном проеме.

– Не один ты способен заговаривать зубы противоположному полу, – Шочи послала охраннику воздушный поцелуй и подмигнула, отчего тот опустил голову и покраснел еще сильнее.

Дин широко ухмыльнулся.

– Ладно, – вмешался Сэм. – Так как будем искать Элвию?

– Кажется, я знаю, где она может быть, – ответила Шочи.

Щелкнув фонариком, она повела Винчестеров из длинного темного холла в выставочную залу, обставленную стеклянными витринами. Дин шел следом, а замыкал строй Сэм. Направив луч света на витрины, Дин знал, что именно в них увидит, но знать – одно дело, а видеть – совсем другое. За стеклом выставлялись трупы. Десятки и десятки иссушенных мертвых тел – хрупких, пергаментных, с разинутыми ртами и пустыми глазницами. У многих до сих пор сохранились волосы, у некоторых – истлевшая одежда. Хотя большинство были голые. Некоторые лежали, некоторые с поддержкой проволоки словно бы стояли на иссохших скрюченных ступнях.

– Что за трупы, кстати? – поинтересовался Сэм.

– Это естественные мумии, – пояснила Шочи. – Они сохранились из-за наличия каких-то минералов в почве. В конце девятнадцатого века ввели налог на погребение, так что если семьи не могли заплатить за родных и любимых, тела выкапывали и выкидывали с кладбища. Правда, никто не хотел выбрасывать мертвых вместе с мусором, поэтому их складывали в хранилища. В пятидесятые эту практику отменили, но вскоре посмотреть на коллекцию мумий стали приезжать туристы, и тогда создали этот музей.

– Круто, – Дин посветил на сжавшуюся грудную клетку и иссохшие груди мумии с длинными тонкими волосами, заплетенными в косу. – Развлечение для всей семьи.

На самом деле, если Лиза была бы, мягко говоря, не в восторге, Бену бы подобное весьма понравилось. Дин заставил себя прогнать эти мысли из головы и сосредоточиться.

– Как думаешь, где прячется Элвия? – спросил Сэм.

– Ну, – рассудила Шочи. – Если б я была растерянной сумасшедшей мамочкой, потерявшей маленькую дочку, думаю, я отправилась бы к angelitos.

– К чему? – не понял Дин.

– Ангелочки? – догадался Сэм.

– Да, – Шочи указала на дверь, ведущую в еще один длинный зал. – Ангелочки.

Дин посветил на табличку с надписью «LOS ANGELITOS», а ниже на английском «Самая маленькая в мире мумия!»

Аngelitos оказались мертвыми детьми: от двух-трех лет до «самой маленькой» – нерожденного плода, которого как-то извлекли из мертвой матери и поместили отдельно. Многие дети были одеты в яркие костюмчики и лежали на кружевных подушечках. У некоторых имелись маленькие таблички, поясняющие, кто они такие, а другие оставались загадочными и неизвестными.

Шочи замерла и, прижав ладонь к груди Дина, остановила его. Потом поднесла к губам указательный палец. И тогда Дин тоже услышал: тихий жалобный звук, будто скулит тоскующая одинокая собака. Одна из витрин в дальнем конце зала была открыта.

? El Museo De Las Momias – Музей мумийГЛАВА 44

Биты с обсидианом пришлось оставить в Ногалесе, и хотя Дин знал, что ему полагается поговорить с Элвией, а не убить ее, ему всё же было крайне неловко оказаться в такой ситуации без надлежащего оружия.

– Дин, – брат указал на открытую витрину.

Старомодные деревянные ящики поднимались над выложенным плиткой полом на пятнадцатисантиметровых ножках, оставляя под собой зазор. Из теней под витринами медленно высунулась длинная серая рука, и Дин снова почувствовал кожей тот же странный статический разряд, как в доме Клаудии.

– Элвия? – позвал он, медленно присел на корточки и заглянул под ящики. Страж втиснулась в узкое пространство, сжимая в руках мумифицированного ребенка в крестильном платьице. Она была в человеческом облике, но неестественно тощая и вся в клочковатой серой шерсти. Черные дыры-глаза сверлили Дина, из черного оскаленного рта капал яд. Дышала она слишком быстро, почти задыхалась.

– Элвия, мы не причиним тебе вреда, – сказал Дин и оглянулся через плечо на Шочи.

Шочи повторила его слова по-испански.

Страж тихо и хрипло зарычала, ногти заскребли по плитке.

– Твоя дочь в опасности, – сказал Дин. – Ей нужна твоя помощь.

Шочи снова перевела.

– Где она? – спросил Дин. – Где Клаудия?

Шочи, опустившись рядом на колено, повторила вопрос.

Тишина.

– Надо исцелить ее сейчас, – сказал Сэм. – Исцелить или убить.

– Что? – переспросил Дин, не отрывая взгляда от Элвии.

– Сейчас, пока есть возможность, – продолжал Сэм. – Другого шанса может и не представиться.

– Если мы исцелим ее сейчас, – возразила Шочи, – она снова станет обычным человеком. Ее связь с Клаудией прервется. То же самое, если мы ее убьем. Без этой связи мы не найдем Клаудию. А когда Nagual поймут, что связь оборвалась, не будет причины держать ее живой.

– Послушай, мне жаль, но…

– Нет, Сэм, – сказал Дин. – Никогда. Я уже понимаю, к чему ты клонишь, и ответ отрицательный.

– Отрицательный? – Сэм шагнул вперед. – Нельзя противопоставить жизнь одной-единственной девочки жизням миллионов людей, которые погибнут, если Когтистая Бабочка прорвется в наш мир. Включая наши жизни. Это просто глупо. Самоубийственно.

Элвия, дрожа, забилась глубже под витрину.

– Ты ее пугаешь, – сказала Шочи.

– Сэм, назад, – велел Дин. – Просто дай мне с ней поговорить, ладно? Я попытаюсь убедить ее излечиться после того, как узнаю, где Клаудия. Но Клаудия прежде всего. Я говорил, что сделаю всё возможное, чтобы защитить этого ребенка, и именно это я собираюсь сделать. А ты просто следи за дверью, чтобы мне не помешали Тео и эти ее вороны-оборотни.

Дин приблизился к витрине и лег на живот. Шочи пристроилась рядом.

– Элвия, послушай меня. Я понимаю, ты испугана, но твоя дочь тоже боится. Ты ведь чувствуешь, правда? Ее страх?

Он ждал, пока Шочи переведет, изучая переменчивое лицо и пустые глаза Элвии. Страж пристально смотрела на него, окаменевшая и напряженная, словно загнанное в угол животное.

– Ей нужна мать, – продолжал Дин. – Она нуждается в нашей помощи так же, как и ты. Расскажи, где она, и мы вытащим отсюда вас обоих, хорошо? Я не позволю Тео причинить тебе боль.

Костлявые серые пальцы снова показались из теней и схватили Дина за руку. Было сложно не отдернуть руку от горячечного прикосновения, но он справился.

– Где она?

Ответ пришел жестокой вспышкой чистой агонии в голове в сопровождении четкого воспоминания о том, как Элвия прячет маленькую Клаудию в сухом кустарнике, и потока не слов даже, а первобытных эмоций:

– … бросилаеебросилаеебросилаеебросилаее…

Дин дотронулся до носа, и пальцы окрасились кровью. Страдальческий вопль отдавался в черепе, словно самая жуткая мигрень.