Страница 7 из 7
Отдав эти приказания, я повернулся и направился к БА-10, который стоял за трофейным 'Хеншелем', метрах в двадцати от места нашей беседы с танкистом. Нужно было и сержанту Ковалёву довести новый порядок нашего движения. Командир БА-20 и так всё слышал, так как во время моего общения с лейтенантом стоял рядом с Шерханом. В том, что лейтенант Быков будет подчиняться моим приказам, я даже и не сомневался. Пусть я не танкист, и он меня в первый раз видит, но чувствовалось, что парень несколько растерян, не уверен в правильности своих действий и, вообще, нуждается в твёрдой руке и ясных, конкретных указаниях. Я ему всё это обеспечил, и теперь это был мой кадр. Вот, хрен, я отдам эти КВ в 11 Мехкорпус, не смогут они их правильно использовать — просто не успеют; у корпуса задачи под Гродно, а по пути туда эти танки немецкая авиация просто-напросто раздолбает.
И действительно, не прошёл я ещё и метров трёх, как услышал громкие выкрики лейтенанта; он отдавал распоряжения своим подчинённым, и первым было — загрузить раненых танкистов в кузов нашего трофейного грузовика. Пока шёл к бронеавтомобилю в моей голове начал созревать план, как удержать этот танковый взвод под своим крылом, даже если на совещании будет присутствовать командир 11-го Мехкорпуса Мостовенко. Решил, не буду рассказывать, что двигаясь к Волковыску, встретил танки, направляющиеся к нему в корпус. Если же Мостовенко сам или кто другой поднимет этот вопрос, то придётся, как не жалко, отправлять этот танковый взвод в 11-й Мехкорпус. Если благополучно доберёмся до Волковыска, пожалуй, сосредоточу танки в леске рядом с артскладом; место там тихое, можно сказать, потаённое, и в то же время находится недалеко от точки проведения совещания. Как сообщил по рации Пителин, совещание будет происходить в 'вотчине капитана Александрова'. Для немцев, которые могли прослушивать радиоэфир, такое сообщение было бы совершенно непонятно, ну а мне сразу стало всё ясно. Капитан Александров, это командир 58 железнодорожного полка НКВД, под его вотчиной подразумевался бронепоезд, относящийся к этой части. Место его стоянки — железнодорожный тупик в трёх километрах от окружного артсклада, что практически на окраине Волковыска.
В общем-то, логично, что такое совещание будет происходить в бронепоезде. Никакая диверсионная группа не сможет помешать его проведению, с воздуха этот тупик просматривается очень плохо, мешают высокие деревья, растущие вдоль железнодорожного полотна. К тому же бронепоезд хорошо прикрыт имеющимися у него зенитными пушками и пулемётами. И, что ещё немаловажно, на бронепоезде имеется мощная радиостанция — РАТ мощностью 1,2 квт, которая позволяет обеспечивать связь по телефону на расстоянии в 600 километров, а с помощью телеграфа до 2000 км. К тому же схема передатчика предоставляла возможность работать на 381 фиксированных каналах связи с автоподстройкой частоты; то есть, принятые на совещании решения, можно было сразу довести до практически всех, более-менее крупных частей, дислоцированных в 'Белостокском выступе'. Заглушить такую мощную радиостанцию у немцев вряд ли получится. Подобные радиостанции были только при штабах армий и вот, по какому-то капризу или расчёту НКВДешного начальства, ею оснастили 58 бронепоезд.
Хотелось верить, что командование возьмёт всю ситуацию под контроль, и она не покатится, ускоряясь, в бездну тотального поражения. А располагая связью, сведениями, которые я доставлю, и, хоть не очень большим, отрезком времени, которую вырвала у самой судьбы моя бригада, основательно потрепав вторую танковую группу немцев, нам удастся затормозить беспрерывное движение этого коричневого молоха. Надежда то у меня была, но рассказ танкиста о действиях маршала Кулика несколько её поколебал. Уж, если сам маршал считает, что 'Белостокский выступ' обречён, и отсюда нужно сматываться любым способом, что уж тут говорить об обычных красноармейцах; воевать то им, и вполне естественно, что простые бойцы и командиры смотрят в ту же сторону, куда побежал маршал. Пителин по моему приказу (чтобы подбодрить другие части) довёл до всех, мало-мальски крупных штабов, сведения о нашей победе, и Кулик наверняка обладал информацией, что вторая танковая группа немцев остановлена, и этой группе для продолжения наступления требуется перегруппировка и весьма большие подкрепления. Однако маршал всё равно предпочёл покинуть район фронтовых действий и, в целях большей безопасности, даже хотел переодеться в крестьянскую одежду. Сука…, собирается свои маршальские звёзды бросить в лесу, сменив форму на грязную, вонючую косоворотку. Господи…, кому же верить, и где тот военачальник, на которого можно опереться в эту кошмарную годину?
К генерал-лейтенанту Болдину, который вызвал меня на совещание, я относился довольно настороженно. Во-первых, конечно, это моя память о событиях, произошедших в прошлой реальности. Наш эскадронный преподаватель по тактике 'Змий', рассказывая о событиях начала войны с Германией и основных фигурантах, допустивших поражение Красной Армии, упоминал и генерала Болдина. К сожалению, сказал он о нём как-то вскользь и только в связи с фланговым ударом на Гродно, предпринятым Красной Армией в первые дни немецкого вторжения. Контрнаступление закончилось весьма плачевно, и именно после этого Западный Фронт начал разваливаться. А командовал этим, прекрасно задуманным, но совершенно бездарно исполненным контрударом, как раз генерал Болдин. Оставалось надеяться, что в этой реальности, ситуация будет несколько другой, ведь теперь, как минимум, пару дней вторая танковая группа немцев будет приходить в себя, а, значит, пока можно не беспокоиться за Слоним, и все силы направить на нейтрализацию Третьей танковой группы. Тем более что немцы пока не имеют полного господства в воздухе; авиадивизия Черных их хоть как-то сдерживает. Такой вывод я сделал, основываясь на произошедшем авиаударе немцев, а именно на том факте, какое большое истребительное сопровождение имели четыре Юнкерса. Значит, немцы очень опасаются наших соколов. В прошлой реальности люфтваффе на третий день войны настолько обнаглели, что их бомбардировщики обрабатывали отступающие колонны Красной Армии без сопровождения истребителей.
Размышления о действиях немецкой авиации настолько засели у меня в голове, что добравшись до БА-20, я минут пять втолковывал командиру броневика сержанту Брызгалину порядок его действий при налёте авиации на нашу, весьма увеличившуюся, колонну. Теперь бронеавтомобиль Брызгалина замыкает колонну, и, заметив самолёты противника, броневик должен сдать немного в кювет, и, таким образом несколько увеличив угол возвышения пулемётного ствола, открывать огонь — одним словом, работать по методу Ковалёва. Прежний приказ, что при появлении самолётов люфтваффе ни в коем случае не останавливаться, только, если колонна успеет замаскироваться в лесу — теряет силу. Сейчас всё это будет весьма затруднительно сделать, ведь шоссе, по которому мы двигаемся, забито брошенными танками, сгоревшими автомашинами и разбитыми пушками. Когда дым несколько развеялся, это стало хорошо видно и теперь уже стало окончательно ясно, что без тяжёлых танков, пробивающих путь, прямое, а иногда даже и объездное движение на колёсном транспорте, осуществить невозможно.
Закончив давать указания Брызгалину, я быстрым шагом направился к трофейному грузовику. В его кузов, под тент, уже загрузили раненых танкистов, а их командир стоял у кабины 'Хеншеля', ожидая меня. Когда я подошёл, лейтенант Быков, как то несмело, запинаясь от волнения, спросил:
— Товарищ подполковник…, а правду бойцы говорят, что ваша бригада наголову разбила 47 моторизованный корпус немцев? Я, конечно, видел в кузове пленных фашистов, но всё-таки — уничтожить моторизованный корпус…, это же уму непостижимо!
— Это почему же непостижимо? Что мы хуже немцев воевать умеем, что ли? Они вон, мочат наших с воздуха, — я кивнул на продолжавшие чадить останки автомобилей, — а мы их из засады долбим. Ты ещё в пушечный броневик не заглядывал, если бы узнал, кого мы там везём, вообще бы, в осадок выпал. А там сидит связанный, не кто-нибудь, а сам командующий второй танковой группой немцев. Слышал о таком?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.