Страница 12 из 12
Хотя запах я все-таки почувствовала. Мы были в laboratoire[73] на фабрике, и один из рабочих, Паскаль, показал мне, как они нарезают кишки и желудок. И вот время пришло. Когда Доминик предложил мне отрезать несколько кусочков охлажденного андулета, я поняла, что больше не смогу отнекиваться. «Проще попробовать в холодном виде, – сказал он. – В горячем виде вкус намного сильнее».
Если порезать андулет горизонтально, он имеет мраморную поверхность, где на розоватом фоне видны белые и темно-розовые завитки. Доминик дал мне тарелку, и я постаралась вспомнить все восторженные отзывы моих парижских друзей-любителей андулета. «Когда я его ем, я чувствую причастность к Франции, – признался мне Гийом, француз, которого я встретила однажды на ужине и который провел почти все свое детство в США. – Словно я – часть истории и terroir»[74].
«Сытно и вкусно – comme il faut»[75], — говорил другой мой знакомый, Сильван.
Под взглядами Доминика и Паскаля я откусила кусочек. Вкус был соленый, очень пряный, с перцем и мускатом, похожий на болонью. Я начала жевать, и колбаса поддалась моим зубам, одновременно мягкая, но в то же время тягучая, как будто вытянутая полоска резины. Доминик выжидательно на меня смотрел.
«C’est pas mal!»[76] – сказала я. И действительно, вкус был достаточно безобиден. Однако скользкая, волокнистая, тягучая текстура недвусмысленно напоминала о том, что продукт сделан из кишок. В голове возникла бочка с кишками из производственного цеха, но я заставила себя проглотить кусок. Откусить второй раз было уже сложнее.
Доминик снова протянул мне тарелку: «Еще кусочек?»
«Non, merci»[77], – ответила я, немного побаиваясь.
Тем же вечером я ужинала с местным блогером, Селин Камун, в небольшом ресторанчике «Au Jardin Gourmand» в историческом центре города. Нас познакомил знакомый знакомого: «О, вы едете в Труа? Там живет подруга лучшей подруги моей сестры. Я уверен, что она будет рада показать вам город». И она действительно была рада. Fier d’etre francais, et puis fier de ma region – эту фразу я слышала вновь и вновь на протяжении моего путешествия по Франции. Горжусь, что я француз, и горжусь своим регионом.
Я предположила, что Селин, как местная жительница Труа, будет поклонницей андулета. Но нет. «Je deteste ca»[78], — сказала она мне после обмена поцелуями в щеку. «Моя мать, двоюродные сестры и братья обожают андулет, а я даже запах его не переношу».
Мы устроились за столом в уютном зале, где на полках стояло множество книг, и стали изучать меню. Селин выбрала именно этот ресторан, потому что в нем подавали андулет, и меню действительно напоминало энциклопедию на тему андулета, с одиннадцатью способами его приготовления – от просто пожаренного на сковороде или гриле до заправленного особыми сливочно-сырными соусами, вплоть до шубки из фуа-гра.
«Я, пожалуй, возьму стейк», – решила Селин.
Жак Лебуа, хозяин ресторана, подошел к нашему столику. «Моя подруга – американка. Она хочет узнать побольше об андулете», – сказала ему Селин.
«О, обожаю знакомить иностранцев с андулетом, – сказал Лебуа, переплетая руки и практически потирая их с ухмылкой. – Знаете ли вы историю труанского андулета?»
«Хм, не думаю, нет». В любом случае я же не знала его версию истории.
«В Средние века, – начал он, – город оказался под осадой и был окружен солдатами, разбившими лагерь за городскими стенами. Со временем, когда из еды не осталось ничего, кроме кишок, жители начали делать из них андулет. Солдатам так понравился его запах, что они заявили жителям: «Мы вас выпустим, если вы поделитесь с нами вашей едой!»
Мы хором рассмеялись. За спиной у Лебуа прошел официант с горой тарелок, на каждой из которых лежал толстый андулет в сливочном соусе. Аромат было трудно не признать.
«Вы готовы сделать заказ?» – Лебуа вынул шариковую ручку.
Селин заказала стейк, а затем Лебуа посмотрел на меня с блеском в глазах. «Могу вам предложить андулет под сыром Шаурс, – сказал он. – Или тушеный в белом вине? Он тоже очень хорош».
«Я думаю, что возьму… – Они оба посмотрели на меня в предвкушении. – Лосось на гриле».
«Pas d’andouillette?[79] – воскликнул Лебуа. Он повернулся к Селин. – Она не хочет заказать андулет?»
«Ну, она уже целый день их пробует» – мягко сказала Селин. – Скорее всего, боится переборщить».
Я догадывалась, что он подумал: «Как такое возможно?» Так или иначе, он принес мне стейк лосося на гриле. Должна признаться, я наслаждалась каждым его кусочком.
Андулет покорен, или по крайней мере продегустирован. Что дальше?
В Париже я блаженствовала от мысли о предстоящих нам трех годах, мечтая о трапезах, которые нас ждут. Мы зажарим бресскую курицу, и сравним сыр Бри из Мо и из Мелуна, и отведаем превосходный омлет с пряными травами после кино, и попробуем разные бургундские вина, от молодых до выдержанных, и и и…
Мой список мест, которые мы должны были посетить – рестораны, кондитерские, шоколадные бутики, колбасные лавки, fromageries, boulangeries, cavistes[80], – был таким длинным, что я боялась, как бы не сломался мой жесткий диск. А потом Кельвину позвонили.
Глава посольства США в Багдаде. Это было серьезное задание в крупном посольстве, одно из тех, что приносит однозначный успех в дипломатической карьере. Кельвин старался не показывать эмоций, когда рассказывал мне о нем, но я чувствовала, как он рад и взволнован, даже несмотря на недостатки этой работы. Например, опасность.
Опасность. Он закрывал на это глаза, но когда я представила, что мой муж находится в зоне военных действий, мое сердце сбилось с ритма. Хотя посольство было в зеленой зоне, окруженное стенами, словно тюрьма, его все равно постоянно бомбили. Расставание. В Багдаде не предусматривалось сопровождение семьи – ни супругов, ни детей, ни родственников. Если он согласится на эту работу, мы не увидимся целый год.
Кельвин, однако, перечислил все плюсы. В течение года, пока его не будет, я смогу оставаться в Париже в наших апартаментах Бель-Эпок с белыми мраморными каминами, старинными паркетными полами и лепными потолками. Он сможет взять три отпуска из Ирака, по три недели каждый. Через год он вернется в Париж. И наш трехлетний план станет четырехлетним.
«Но разве мы не переехали в Париж, чтобы быть вместе? – Я скрестила руки на груди. – После всех твоих поездок в прошлом году?» В течение года, проведенного в Вашингтоне, Кельвин был в командировках по две недели каждый месяц.
«Я должен быть готов к службе в любой части света. В любой. Даже там, куда нельзя с собой брать семью. Как в армии». – Он повторял эти слова так часто, что я уже почти их не слышала.
«А я буду здесь одна?» – Мое волнение возрастало: за Кельвина и из-за моего возможного одиночества.
«Я понимаю, что это не лучший вариант. Но по крайней мере ты будешь в Париже».
«Без тебя все будет не так». – Мои слова были наполнены горечью.
Днем, пока Кельвин был на работе, я все время плакала. Я понимала его желание, ведь он был амбициозен, как и я. Это чувство иногда чуть теплилось во мне, но иногда становилось едким и губительным. У каждого из нас были свои карьерные цели и мечты, но – по крайней мере я так думала – мы заключили безмолвное соглашение, что брак и семья стояли на первом месте. А год в разлуке нарушал это соглашение.
73
Лаборатория (фр.).
74
Здесь: местный колорит, сочетание местной природы, кухни и традиций.
75
Как и следует (фр).
76
Неплохо! (фр.)
77
Нет, спасибо (фр.).
78
Терпеть это не могу (фр.).
79
Не андулет? (фр.)
80
Магазины сыров, булочные, винные погреба (фр.).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте