Страница 6 из 29
При входе сей почтенной дамы вскочил я с своего места, дабы отдать ей должное почтение; на что ответствовала она мне одним почти неприметным наклонением головы, и не сказав ни слова, села подле меня на обветшалой старинной и разными желтыми пятнами измаранной софе. Посидев несколько времени в молчании, и осмотрев меня с ног до головы, учинила мне следующий вопрос: "Каковы у вас льны"?
Я принужден был сказать ей, что воспитан будучи в городе, и никогда почти из оного не выезжая, очень мало знаю те произведения, которые в великом количестве разводят сельские жители для собственной и городских жителей пользы, и как можно старался извиниться, что не могу дать ей на сей вопрос удовлетворительного ответа, представляя во оправдание свое то, что у нас в М. льну вовсе не сеют.
Не много помолчав, она весьма тяжело вздохнула и объявила мне о своем несчастии, которое состояло в том, что ныне пыркам её не год. Не зная, что такое пырки, я просил ее, чтобы она слово сие мне истолковала.
Гордясь обширными сведениями о слове "пырка", сказала она с язвительною усмешкою: "Вы, господа щеголи, привыкли называть всякую вещь по моде; пырята по нашему значат индейские цыплята".
Не столько желая угодить сей даме, сколько избавиться от дальнейших ее насмешек, обратил я речь свою на находящиеся пред глазами предметы, а именно, на ее собачек и кошек. Однако не рад был, что и начал; ибо каждая собачонка и кошка имела, по мнению ее, нечто достойное замечания. Сего не довольно, она перебрала даже и предков своих кошек. Сей важный разговор в похвалу кошек и собак продолжался не менее двух часов. Я думаю, что ему не было бы и конца, ежели бы муж ее, по моему счастью, а по его несчастью не взошел к нам, переодевшись в сюртук, коего сукна я никак более двух рублей ценить не мог. Лишь только она его увидела в сем наряде, тотчас, побледнев с досады, закричала: "Ах батька! С какой стати надел ты праздничной свой сюртук? Я ведь не подрядилась всякой год шить тебе новый. Дорогой наш гость не прогневался бы на тебя, если бы ты просидел и в халате. Ты видишь, что я тебя богатее, да вот как одета. А ты, будучи человек бедный, из какого доходу вздумал так щеголять? Нет! Нет! Я не для того вышла за тебя за муж, чтоб на твои прихоти проживать свое имение". Муж ее, не знаю, стыда ли ради, или от страха не отвечал ей ни полуслова и стоял как вкопанный. При всем том она не переставала делать ему грозные выговоры за столь маловажный проступок. Предвидя, что им конец еще весьма далек, начал было я помышлять об отъезде из дому столь благовоспитанных людей и приказал подавать лошадей; но бранчливая наша барыня, вспомнив тогда, что меня ничем еще не попотчевала, упросила меня дождаться хоть чаю; на что я, опасаясь нарушить правила благопристойности, должен был согласиться. После сего, как бы в оправдание свое, или лучше сказать желая выказать мнимое свое пред мужем своим преимущество, начала мне говорить следующее:
" Государь мой! Посудите сами: человек сей (указывая на мужа), которого я вывела в люди, вместо благодарности, всякой час меня бесит; это еще что вы видите, что не во время вздумал щеголять в праздничном сюртуке; он не одного дня не пропустит без калача, которые ему в запас возят из города, да и то от меня украдкой; притом же без водки за стол не сядет; еще чтоб была слащеная, точно как граф какой-нибудь. - У меня батюшка имеет во владении своем около восьми сот душ и бездну денег, да и тот не гнушается сивушки. А он (с презрением взглянув на мужа) от какого достатку вздумал так пировать? Он таким образом скоро протранжирит и все мое имение и пустит наследников по миру".
Я хотел было вмешаться в их дело и учинить ей некоторые представления в пользу бедного мужа, которой мне стал уже жалок; но он, видно выйдя из терпения, меня, хоть не удачно, предупредил сими словами:
" Позвольте, государыня моя, спросить вас, в чьем вы изволите жить доме"?!
Здесь я подумал, что она непременно вцепится ему в волосы. Откуда взялась легкость! Как молния соскочила с своего места, затряслась как осиновый лист, подскочила ко мне и начала представлять все недостатки мужа своего.
" Вот, государь мой! - говорила она прерывающимся голосом, - чем он нашел упрекнуть меня! У него нет ни одной души. Всего-навсего была одна тысяча рублей, и те до последней полушки посадил в этот дом. Вздумавши за меня свататься, знал он, что родитель мой никак не согласится выдать детища своего за бездомка. Потому выстроил огромной дом, чтобы мы почли его за денежного человека. Он же притворился тогда тихим и смирным. Сим самым удалось ему обольстить батюшку и сгубить мою головушку. Мы думали, что он всегда таков будет, а теперь не дает выговорить и слова. И такая проклятая голь вздумала еще прихотничать, да проживать то, чем благословил меня родитель мой! Нет, друг мой! - прибавила она, оборотившись к мужу, - батюшка еще не ведает о твоих шашнях. Дай к нему приехать. Он уймет тебя не по моему и докажет тебе, кто ты и кто я! Замучит!..
Она бы верно продолжала свою журьбу до полуночи, ежели бы не подали чай. Она тотчас приняла спокойный вид, как будто бы ничего не было (так женщины умеют притворяться и скрывать злость свою) и начала предо мною извиняться, что на сей случай недостало в доме у них сахару, и чтоб я не прогневался пить с медом. Я выпил чашку другую, вздумал было просить третьей; однако дело обошлось и без того. Хозяйка, видно с досады на мужа своего, которой в питье чаю не столь был проворен, как я, ибо он тогда, как я потребовал третью, окончил только еще первую, и по примеру моему не накрыл чашку, захотев другой, приметя сие журившая его жена, вдруг закричала на него:
" Ах, батька! С ума что ли ты сошел? Давно ли ты обедал и опять уже проголодался! Кто пьет чаю более одной чашки? Им жажду не запьешь. А хлеба с квасом у нас, благодаря Бога, в доме довольно. Чай не здоров; а ты и без того тщедушен! Да правду матку сказать, и медок у нас весь, а нового еще не наломали".
Вот, друг мой, что значит злая женщина! Видя, что делать мне более нечего, а слушать и того менее, простился я с сею благословенною четою и сколько можно поспешил отправиться в путь, что бы в первом селении, стоящем на одной дороге, которою я от них поехал, хоть хорошею яичницею утолить голод свой, который, признаюсь, чувствительно начинал меня беспокоить.
Письмо V.
Г. Бесчестов не ограбил, а только насильно отнял, и это не порок.
Любезный друг! Судьба как бы нарочно водит меня в путешествии моем большею частью по таким местам, где вижу я одно развращение человеческое, высказывающееся в различных видах. Там видел и двух жестокосердных владельцев, мучащих крестьян своих страшными налогами; там глупого и жалкого мужа, страждущего от безобразной и вместе злой жены своей. Здесь... здесь, что я видел ... ты скоро узнаешь.
Принужден будучи ранее обыкновенного остановиться на ночлег в одном сельце по причине отдаленности его от другого селения, через которое мне надлежало ехать, и в которое ближе полуночи поспеть никак было не можно, вознамерился было я, подражая ученым людям, запереться в отведенную мне комнату не с тем, чтобы на досуге предаться важным каким либо размышлениям, а чтобы успокоиться от понесенных мною в дороге трудов; но и этого сделать не удалось. Прекрасный тихий вечер, приятное местоположение возбудили во мне желание выйти на свежий воздух. Ты знаешь, как сильны желания в путешественниках! Я вышел в намерении пройтись по излучистому бережку маленькой речки, протекающей близ самого селения по испещренной цветами долине.
Едва спустился я с небольшого пригорка в сию прекрасную равнину, как увидел идущих мне на встречу несколько молодых людей, одетых по-дворянски. Я хотел своротить от них в сторону; но один из них, который несколько постарее был прочих летами, подошел ко мне и со всевозможною учтивостью спросил, кто я таков, откуда и каким образом очутился в поместьях его? На все сии вопросы отвечал я ему как можно короче. Между тем и прочие его товарищи, которые как бы нарочно от него отстали, подошли к нам и начали осыпать меня ласковыми приветствиями. Я отвечал им так же. Между молодыми людьми знакомство никогда не откладывается в дальний ящик. Мы тотчас сделались между собою приятелями - и приятелями (сказать языком большого света) искренними.