Страница 16 из 155
Единственным человеком, усмотревшим что-то нечистое в незримой вездесущности Беллони, стал Генрих Гейне, обвинивший его в найме старомодных клакеров для имитации экстатических аплодисментов на концертах Листа. «Истории о бесконечных бутылках шампанского и невероятном благородстве полностью вымышлены», — возмущался поэт. Бедный Гейне. Он выследил злоумышленника, но не разгадал его деяний, считая Беллони всего лишь «пуделем Листа» и ругая хозяина за манипулирование чувствами публики. Он не мог ошибиться сильнее. Плотный, любезный и хитрый Беллони разработал стратегию, благодаря которой Лист поднялся от салонного пианиста до божества. Если Паганини объехал всего четыре страны, так и не смыв пятно с подмоченной репутации — тянущийся за ним невесомый шлейф слухов о сексуальной распущенности, пристрастии к наркотикам и связях с преступным миром, — то Лист завоевал всю Европу и был обласкан церковью и монархами. Пуританка королева Виктория пригласила его в Букингемский дворец. Когда они встретились на открытии памятника Бетховену в Бонне, Листа так огорчило состояние монаршей мебели, что он предложил королеве одолжить ей собственные золоченые кресла. На церемонии он отказывался играть, пока коронованные особы не кончат перешептываться. Сидя за роялем, он становился королем всего, что его окружало — и его корона мерцала светом загадочного ума Гаэтано Белл они. Преклонение обывателей и королей, заискивание церковников и патронесс — едва ли не вершина того, что может требовать звезда от рекламного агента. И Листа спокойно можно назвать первой концертной звездой, а Беллони — изобретателем системы звезд.
Помимо этой функции, Беллони крепко держал в руках всю организацию гастролей Листа. Он вел учет деньгам, полученным от продажи билетов, и оплачивал залы. В единственном дошедшем до нас письме с его подписью речь идет о переговорах с компаниями, производившими рояли, с целью выбрать ту, что устроит Листа[99]. Сохранились воспоминания о том, как он стоял за кулисами на одном из концертов Листа, подсчитывая слушателей по головам и сравнивая их число с суммой сбора. Этот анекдот настолько красноречиво свидетельствует о нравах индустрии развлечений, что Чарлз Видор воспользовался им в голливудском фильме о жизни Листа[100]*.
Деловые отношения между Листом и Беллони прекратились в 1848 году, когда композитор поселился в Веймаре с графиней фон Сайн-Витгенштейн (она описывала свою победу как «Аустерлиц Беллони»), однако итальянец всегда был готов услужить ему. Лист обратился именно к нему («Дорогой Белл…»), когда его горячий и склонный к опрометчивым поступкам друг Рихард Вагнер был вынужден бежать из Германии, преследуемый полицией; Беллони помог Вагнеру получить политическое убежище и работу в Париже. Он сопровождал старушку мать Листа, приезжавшую в Веймар повидаться с сыном, и привез к нему его детей после ожесточенной борьбы за опеку с Мари д'Агу. Скрытный по натуре Беллони пережил Листа, поселившись в деревушке близ Парижа, и когда в 1887 году агенты Ротшильда выследили его, он проявил чудеса скромности, не сказав ни слова о состоянии своего хозяина. Он создал Листу величайшее имя в Европе; быть может, он создал самого Листа. Но, сам того не зная, он создал и метод, с помощью которого в более практичные времена началась массовая фабрикация звезд.
Масштабы успеха Листа не могли не привлечь внимания менее щепетильных агентов. В 1855 году Финеас Т. Барнум[101]*, «величайший шоумен на свете», сообщил, что предлагал Листу полмиллиона долларов за турне по Америке. Барнум, самопровозглашенный «принц Гомбургский», сколотил состояние, демонстрируя доверчивой континентальной публике «настоящих» русалок, покрытую шерстью лошадь, бородатую женщину из Швейцарии, человека-обезьяну и прочие чудеса и уродства. Именно он представил ко двору королевы Виктории «генерала-лилипута» Тома Мальчика-с-пальчик[102]* и украшенного роскошной накидкой слона Джумбо из Лондонского зоопарка. Он был настоящим детищем века экспансии, «великим проповедником-шарлатаном, лгавшим в своих афишах и рекламных статьях со спокойной совестью квакера, всегда готового воздеть к Богу свои невинные руки, оскверненные презренным металлом, украденным из кассы»[103]. По слухам, он как-то заявил, что «каждую минуту рождается идиот», хотя сам он отвергал это высказывание. «Мне нравились развлечения более высокого уровня, — признавался он в цветистых мемуарах, — и я часто посещал оперу, первоклассные концерты, лекции и все такое прочее»[104].
Независимо от того, первоклассными или третьестепенными были его пристрастия, они не помогли ему наладить отношения с Листом, уверявшим друзей, что никогда не покинет Европу. Однако Барнума не смутил отказ Листа — ведь он уже подарил музыкальной Америке сенсацию мирового значения. В 1850 году, узнав, что Женни Линд прекратила выступления на оперной сцене, решив отдать свой божественный голос исполнению духовных и иных высокоморальных песен, Барнум отправил к «шведскому соловью» своих эмиссаров. Он предложил ей петь в Америке что угодно и получать по тысяче долларов за концерт. Кроме того, он гарантировал певице путешествие в каюте первого класса для нее самой, трех слуг и дамы-компаньонки плюс двадцать процентов от прибыли со ста пятидесяти концертов. Ее концертмейстер Джулиус Бенедикт должен был получать сто шестьдесят долларов за вечер, а певший с ней дуэтом баритон Джованни Беллетти — вполовину меньше. Все деньги Барнум обязывался выплатить авансом через банк братьев Бейринг в Лондоне. Подобное предложение могло соблазнить и святого: ведь никогда еще музыкантам не предлагали таких гонораров — ежевечерне певица получала бы примерно в десять раз больше, чем примадонна в любом оперном театре Италии. По словам дочери Линд, это означало «исполнение ее заветной мечты — открыть благотворительные заведения и избавиться от финансовых забот»[105]. Певицу никак нельзя было обвинить в противоестественной жадности, однако она знала себе цену и поэтому, внимательнейшим образом прочитав контракт, предложенный Барнумом, подписала его. Билеты на концерт, данный перед отплытием из Ливерпуля, стоили по десять шиллингов. Даже спустя сто лет самый дорогой билет на концерт в Ливерпуле стоил лишь восемь шиллингов и шесть пенсов — все еще ниже рекорда, поставленного Линд.
Поднявшись на борт парохода, доставившего певицу в Нью-Йоркский порт 1 сентября 1850 года, Барнум признался, что никогда не слышал, как она поет. «Я решил рискнуть, узнав о вашей славе», — сказал он и этим сразу же завоевал ее расположение. Еще до ее приезда он развернул мощную кампанию в прессе, причем основное внимание в статьях уделялось не музыкальному дарованию, а размерам выплачиваемого ей Барнумом гонорара и ее благотворительной деятельности; по расчетам Барнума, это должно было особенно тронуть массы американских читателей. «После своего дебюта в Англии, — рассказывал он с непривычной для себя многословностью, — она раздала беднякам больше, чем я обязался заплатить ей»[106]. Описывая ее благородство, Барнум рассчитывал затронуть нужные струны в сердцах американцев. «Если бы не эта ее особенность, — признавался он позже, — я никогда бы не осмелился предложить ей подобный ангажемент»[107]. Женни Линд привезли в Америку не как певицу, а как неканонизированную святую. Впрочем, с точки зрения музыки трудно было подобрать лучшее время для ее приезда. В 40-х годах XIX века Америка уже научилась внимать звукам музыки, перевозимой из города в город маленькими оркестриками и театральными труппами по только что проложенным рельсам железных дорог, пересекавшим процветающие северо-восточные штаты. В Нью-Йорке был создан оркестр, в Бостоне концертная жизнь била ключом. Теперь требовалось только благословение великой звезды, чтобы это ширящееся множество музыкальных событий стало укорененной традицией и приобрело профессиональный облик.
99
32 Walker A. Op, cit., p. 315.
100
33* Имеется в виду последний фильм Чарльза Видора (1900–1959) «Неоконченная песня» («Song Without End», 1960), завершенный после смерти режиссера Дж. Кьюкором.
101
34* Барнум (Barnum) Финеас Тейлор (1810–1891) — американский шоумен и цирковой антрепренер. Свою деятельность в шоу-бизнесе начал в 1835 г., купив в Нью-Йорке черную старуху-рабыню Джойс Хет (Heth), которую с выгодой возил по стране, выдавая ее за 161-летнюю няньку первого президента США Джорджа Вашингтона. В 1841 г. он купил в Нью-Йорке «Американский музей» Скаддера, превратив его в кунсткамеру всяческих курьезов и уродцев, среди которых находились, в частности, сиамские близнецы Чанг и Энг, а с 1842 г. — лилипут Том Тамб, легендарный «Том Мальчик-с-пальчик», принесший Барнуму первый финансовый успех (см. ниже). Находясь на гастролях в Европе, Барнум обратил внимание на «шведского соловья» Женин Линд и в 1850 г. с поистине американским размахом организовал ее гастроли по США, ставшие мировой сенсацией и одновременно торжеством продюсерского таланта Барнума, который, обладая завидными организаторскими способностями, не гнушался никакими средствами для привлечения публики. Основой его метода стали четкая организация, мощная, хорошо подготовленная реклама и умело подогреваемая сенсационность, которую Барнум ловко использовал в коммерческих целях. Главными его достижениями стали изобретение передвижного цирка-шапито и создание гигантского трехманежного цирка. В 1869 г. Уильям Куп (Coup) организовал шоу, где представления шли одновременно на двух аренах. Барнум объединился с ним, и в 1871 г. они открыли в Бруклине передвижной цирк. Здесь, опять-таки, демонстрировались главным образом животные и люди-уродцы, но разрекламировано все это было как «величайшее на свете шоу» — фраза, которая станет рекламным слоганом всех последующих цирковых предприятий Барнума. Через десять лет Барнум объединился со своим основным конкурентом Джеймсом Бейли и еще двумя антрепренерами, образовав компанию «Цирк Барнума и Бейли», где представления шли уже на трех аренах. Это было большое, хорошо отлаженное предприятие шоу-бизнеса. Умелая игра на склонности людей к необычному, диковинному, широкое применение рекламы, сенсационный характер номеров, пышность представления, хорошая организация транспортировки, позволяющая каждые 2–3 дня перевозить из города в город огромный шатер, вмещающий до 12 тыс человек, массу животных и т. д., обеспечили успех цирку Барнума и Бейли в Америке и Европе и сделали само имя Барнума нарицательным.
102
35* Том Мальчик-с-с-пальчик(Tom Thumb) — американский цирковой артист-лилипут Чарлз Шервуд Стреттон (Stratton, 1838–1883). Ему не было еще пяти лет, когда Барнум в 1842 г. «выставил» его в своем «Американском музее» как очередную «диковинку». При весе около семи килограмм его рост был 63,5 см. Это был самый доходный его «экспонат», и Барнум продал около 20 млн. входных билетов. В 1844–1847 гг. Барнум демонстрировал его в Англии и других европейских странах, рекламируя как «одиннадцатилетнего английского лилипута». Позже Стреттон ушел от Барнума. В 1863 г. он женился на подобной себе цирковой артистке Лавинии Уоррен, и они вместе гастролировали по Соединенным Штатам и в других странах.
103
36 Барбе д'Оревильи. Цит. по: Saxon А. Н. Р. Т. Barnum.. The Legend and the Man. NY., 1989. P. 2.
104
37 Barnum Ph. T. Struggles and Triumphs; or, Forty Years Recollections of P.T. Barnum. Written by Himself. Hartford, 1869. P:135.
105
38 Maude R. Je
106
39 Maretzek M. Crotchets and Quavers. NY., 1855. P. 121.
107
40 Неопубликованные мемуары Барнума.