Страница 143 из 155
Однако отстранение Етникоффа стало болезненным ударом для Оги, а для фирмы оно означало не столько решение старых проблем, сколько появление новых. Томми Моттола, новый шеф отдела записей, которого бывшая любовница Етникоффа характеризовала как «личного слугу Уолтера», не отличался выдающимися руководящими способностями и не умел искать таланты — хотя его женой была Мэрайя Кэрри, записавшая в 1995 году самый главный хит «Сони» — разошедшуюся полуторамиллионным тиражом «Мечту». Моттола так и не стал для Токио таким доверенным лицом, как Етникофф, а упоминание о нем в книге Даннена в контексте подозрений в контактах с «Сетью» уже не добавило ничего нового к образу «Сони» как компании, переживающей период упадка.
Единственным утешением после ухода Етникоффа стало сообщение о том, что Майкл Джексон готов лично встретиться с Огой, чтобы обсудить шестидесятипятимиллионный контракт на следующие шесть альбомов. Сумма контракта, как и сумма отчислений Джексону (42 % от продажной цены каждого диска) была рекордной для звукозаписывающей индустрии. «Его последние записи оказались для нас такими успешными», — сказал удовлетворенный Oгa, признававший, что слушал записи Джексона, но отказавшийся дать им творческую оценку. «Если это приносит деньги, значит, это хорошо, — только и сказал он. — Майкл Джексон — чудесный человек. Он потрясающе чувствует, чего хотят его поклонники». Масштабы участия «Сони» казались чрезмерными, но вполне безопасными. В конце концов, Джексона знали как исполнителя с высокой энергетикой, привлекавшего слушателей независимо от их пола, возраста и расовой принадлежности.
В восьмидесятые годы Джексон, с его не черной, но и не белой кожей, с неопределенной, но весьма отчетливо выраженной сексуальностью, и с поведением не то ребенка, не то взрослого человека, продавался лучше всех прочих поп-звезд. Его альбом 1982 года «Триллер», разошедшийся тиражом в сорок три миллиона, вошел в «Книгу рекордов Гиннеса» как самый продаваемый диск всех времен. Его клип «Лунная походка» стал международным хитом. Его гастрольные поездки в 1987–1989 годах принесли более ста двадцати миллионов долларов. Постоянное сопровождение, состоявшее из двухсот человек и тысяч тонн оборудования, превращало Джексона из артиста в своего рода индустрию, и оборот этой индустрии превышал ВНП многих развивающихся стран. При этом Джексон оставался крайне экстравагантным и замкнутым человеком. В серьезных газетах его называли «пришельцем с Марса»[908]; популярные издания дали ему прозвище «Джеки-чудной человек». Иногда даже боссы «Сони» гадали: «Неужели Майкл Джексон на самом деле такой странный, или это просто имидж?»[909] В 1991 году газета «Индепендент» писала: «Майкл Джексон не из тех людей, кто с легкостью устанавливает взрослые личные отношения. Например, в последнем турне его сопровождал светловолосый десятилетний мальчик»[910].
Если бы кто-то заинтересовался прошлым Джексона, стало бы понятно, что его судьба определилась уже давно. Еще в эпоху веселого фальцета «Пятерки Джексонов», счастливой семейной фолк-группы из Гэри, штат Индиана, в поведении Майкла было что-то раздражающее. В видеоклипе сингла «Черный или белый», выпущенном в 1991 году, он занимался тем, что крушил какой-то автомобиль, а потом мастурбировал на его крыше. Позже Джексон говорил: «Мне грустно думать, что "Черный или белый" может спровоцировать ребенка или взрослого на разрушительные действия сексуального или насильственного характера». По словам Шона О'Хегена из лондонской «Таймс», он пользовался «широчайшей популярностью, другие артисты могут лишь мечтать о таком количестве поклонников». Кроме того, он был «объектом восхищения для обширной подростковой аудитории, которая затаив дыхание ждала его новых клипов»[911].
Именно на эту приманку и клюнули его японские покровители. «Нашей компании нужны сторонники среди молодежи, — сказал мне Oгa в 1992 году. — Если мы выпустим крупный хит, мы приобретем поддержку молодого поколения». Джексон оставался неотъемлемым элементом политики обновления «Сони» — до тех пор, пока в середине 1993 года его шоу-карьере не был нанесен серьезный удар обвинениями в сексуальном растлении маленьких мальчиков, проводивших ночи на обнесенном высокими стенами 2700-акровом калифорнийском ранчо тридцатипятилетнего певца. Джексон отрицал обвинения. «Я совершенно не виноват ни в каких скверных поступках», — заявил он после того, как полицейские эксперты самым тщательным образом, дюйм за дюймом обследовали его тело, чтобы найти особые приметы на пенисе и ягодицах. «Это было самое унизительное испытание в моей жизни — никому не желаю пережить подобное», — сказал подозреваемый певец.
Следующее мировое турне Джексона пришлось прервать на середине после того, как певец упал в обморок «от переутомления», и «Пепси-кола» прекратила свою многомиллионную спонсорскую помощь. Однако «Сони» была связана с Джексоном долгосрочным контрактом. «Мы постоянно контактируем с Майклом Джексоном и его менеджерами на предмет продолжения записей, — заявил представитель компании. — Со стороны "Сони мьюзик" было бы непозволительно выступать с какими бы то ни было комментариями, но мы по-прежнему придерживаемся той точки зрения, что даже суперзвезда должна считаться невиновной, пока ее вина не будет доказана судом».
В конце концов Джексон уступил давлению и выплатил несколько миллионов долларов своему главному обвинителю, тринадцатилетнему Джорди Чэндлеру. Его продолжали преследовать иски от других мальчиков. Он демонстративно вступил в брак с Лайзой-Марией Пресли, дочерью кумира прежних лет, и попытался восстановить свое положение. Но если его телевизионные интервью еще иногда смотрели, то следующий альбом, «История», оказался жалкой попыткой оправдания и не покрыл тридцатимиллионных затрат «Сони» на его продвижение; во всем мире продали лишь девять миллионов дисков. В довершение ко всем бедам, Джексону пришлось тут же извиняться за антисемитский текст одной из песен, а жена невольно осложнила его возвращение, заявив: «А что он может сделать, если дети идут за ним повсюду — даже в ванную?» Следующим летом Джексон и Пресли отдыхали порознь, он — в компании детишек, она — с бывшим мужем. Перед самым Рождеством 1995 года, когда певец лежал в нью-йоркской больнице с нервным переутомлением, Пресли сообщила ему, что подает на развод ввиду «непримиримых разногласий»[912].
Трудно не посочувствовать «Сони», вполне доверявшей Джексону при заключении контракта и не менее остальных шокированной выдвинутыми против него обвинениями, при всей их предсказуемости. «Сони» приняла на себя гораздо большую долю огня, чем заслуживала, и оказалась связанной контрактом на пять альбомов с артистом, навсегда утратившим свою главную привлекательную черту — здоровое отсутствие выраженной половой принадлежности, гарантировавшее ему любовь зрителей и слушателей всех поколений. Майкл Джексон превратился в подпорченный товар, а «Сони» пострадала из-за связи с ним. Аналитики быстро подметили, что если бы руководство лейблом осуществлялось с Манхэттена, а не с холмов Готен-яма, фирма скорее заметила бы приближение опасности и среагировала бы на нее более конструктивно. Появилась тенденция представлять «Сони» как компанию, не понимающую современных реалий музыкального бизнеса и не соответствующую потребностям певцов и слушателей. Вначале ходили лишь толки, достаточно абстрактные и с оттенком ксенофобии, но следующий акт судебной драмы «Сони» сделал их обоснованными и конкретными.
В октябре 1993 года, в разгар скандала вокруг Майкла Джексона, «Сони» получила вызов в Высокий суд в Лондоне от певца, жаждавшего справедливости. Георгиос Кириакос Панайоту, больше известный как Джордж Майкл, бывший участник группы «Wham!», начал сольную карьеру в 1987 году хитом «I want your sex» и получил премию «Грэмми» за альбом «Вера», проданный пятнадцатимиллионным тиражом. Этот косматый гетеросексуал отличался незаурядным умом. Он подписал с лондонским филиалом «Си-Би-Эс рекордс» пятнадцатилетний контракт на выпуск восьми альбомов, возобновленный на заново оговоренных условиях в 1988 году, после перехода компании к «Сони». Теперь Джордж Майкл заявлял, что этот контракт стал причиной ограничения продаж по английским законам и несправедливой эксплуатации по условиям Европейской конвенции. Контракт мешал ему записывать музыку с другими фирмами в случае, если работа с «Сони» не принесет ему творческого удовлетворения — а именно это и происходило. Компания, утверждал он, отказывалась выпускать его записи, давать разрешение на запись новых дисков — или освободить его от того, что он воспринимал как рабство.
908
31 «Observer», 26 June 1988.
909
32 «The Times Saturday Review», 30 June 1991. P. 8.
910
33 «Independent», 23 November 1991.
911
34 «The Times Saturday Review», loc. cit.
912
35 «Daily Telegraph», «The Times», 19 January 1996.