Страница 13 из 13
Конечно, персона Опры Уинфри в качестве эталона телеведущей «всех времен и народов» принимается у нас далеко не всеми. Мы все же по-разному мыслим с американцами, да и представления о границах откровенности у нас иные. Я даже не очень уверена, что блестящая полемистка, бесстрашная исповедница, а то и провокаторша Опра сделала бы на нашем телевидении такую же невероятную карьеру, как у себя на родине. В славянском менталитете изначально заложена скромность, а американцы, напротив, культивируют безграничную внутреннюю свободу, а уж как разнообразно ее проявляют, и говорить не стоит. В эфир к Опре приходят гении и сумасшедшие, латентные маньяки и самозваные пророки, оперные дивы и патологоанатомы, писатели и уборщики мусора. Но, конечно, есть какая-то магия в том, что все они – все, без исключения! – в конце концов открывают перед ней, а значит и перед зрителями, свою душу. Ну, или что там у них есть внутри вместо души…
Нет, я вовсе не стремлюсь выворачивать моих гостей наизнанку. И контингент у меня другой: даже в виде
«эксклюзива» не попадаются ни «пограничные» личности, ни маргиналы. Да и раннее утро, пожалуй, не так уж располагает к откровениям. Но если бы у меня, в самом деле, была авторская программа, и шла она в прямом эфире, в «прайм-тайм», мне было бы о чем поговорить с людьми. Ну, мечтать – так уж ни в чем себе не отказывать!..
…Работаем!
Как и следовало ожидать, психолог, которого зовут Олег Витальевич, сразу решил взять ситуацию под свой контроль, начав читать коротенькую, «минут на двадцать», лекцию о психологической совместимости, о трудностях взаимопонимания, поисках компромиссов в общении и так далее. Или я слишком много читаю, или тема уже несколько приелась: разобщенность, одиночество, коммуникативный голод, эмоциональная глухота…
Ему чуть больше сорока, почти мой ровесник. У него приятное умное лицо, большие светлые глаза, очки в дорогой металлической оправе, голос мягкий, несмотря на низкий тон, интонация немного назидательная – он ведь еще и преподает, в университете, кажется, даже на нескольких факультетах. Ознакомительная «лекция», разумеется, заняла чуть больше минуты, но… стало скучно. Даже мне!
Я даю зрителям еще немного послушать «вводную» в его исполнении, дожидаюсь крохотной логической паузы и невинным голосом спрашиваю:
– А что, Олег Витальевич, определило ваш выбор профессии? У вас тоже были трудности с общением?
Олег Витальевич замирает на долю секунды, дыхание как будто перевел. Ага, «клюнуло», что называется! Опра, наверное, именно в таких случаях произносит свое фирменное: «Ага, момент!» Я мысленно погладила себя по головке, как это любит делать Сергей Александрович Сосновский, потому что психолог встрепенулся, и я почти физически почувствовала, как он принимает решение – отделаться общими фразами или сказать чистую правду. Я посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась, очень по-дружески, и правда взяла верх.
– Конечно, у меня, как и у многих, были трудности с общением. Причем не только со сверстниками, но и в семье. Как все подростки, я очень переживал из-за конфликтов с родителями, с отцом особенно. Все повторяется в каждом поколении, это закономерно и естественно. Это нормально, особенно когда об этом читаешь в книгах. А когда сам сталкиваешься с этим в жизни, кажется, что рушится мир. Но вот книги… Книги мне на определенном этапе помогли. Я, мальчишка, однажды увидел в магазине скучную книженцию в тусклой обложке – «Психология семейных отношений». Открыл ее прямо там же, у прилавка, напоролся взглядом на «пример из жизни» – и уже не смог оторваться!
– Книга помогла вам решить свои проблемы?
– Да нет, никакая книга проблем не решает. Та книга просто открыла мне, что я не одинок в своем одиночестве, что это можно и нужно пережить и даже извлечь из этого пользу, неконкретную, нематериальную, разумеется. Просто любой человеческий опыт оказывается дороже всего в конечном итоге. Ничто так не обогащает, как то, что удалось пережить или преодолеть в себе.
Я чувствую, что этот успешный столичный психолог добился так многого в своей профессии не только потому, что приобрел «многая знания». Он, наверное, отзывчивый и теплый человек… И искренний – у него хорошие глаза.
– Я слышала похожее выражение: «То, что нас не убивает, делает сильнее». Если вернуться к трудностям в общении… Что делать, если, несмотря на приобретенный ценный опыт и правильные психологические установки, говоря вашим языком, тупиковые ситуации в общении с людьми все время повторяются? Может, нужно просто прекратить общаться с какими-то конкретными людьми?
Олег Витальевич задумчиво приподнимает брови:
– Такие случаи, конечно, тоже нередки, но это чаще касается семейных отношений. Производственные отношения, межличностное общение в трудовом коллективе можно и нужно нормализовать в любом случае. «Развод», фигурально выражаясь, или увольнение отдельных членов коллектива – это радикальная мера. Но и она, как правило, проблему не решает – ни личную, ни коллективную. Другое дело – семья. Здесь включаются другие механизмы, возникает другой эмоциональный фон и психологические предпосылки. Нет, каждый случай нужно рассматривать отдельно. Иногда непониманием люди называют то, что проще и честнее было бы назвать элементарным отсутствием интереса друг к другу, угасшей любовью.
Нет, до мисс Уинфри мне еще ой как далеко: лидировать в этой беседе не получается. Не подозревая о том, психолог вторгся в мои сокровенные переживания и… уже начал меня консультировать. Я говорю по-прежнему максимально нейтральным тоном:
– Олег Витальевич, ваши корпоративные тренинги пользуются успехом и у нас в стране, и за рубежом: я знаю, вас приглашают в Россию, Украину, Польшу. Но давайте подробнее остановимся на семейных проблемах, ведь нас сейчас смотрят люди, сидящие у экранов домашних телевизоров. Как разобраться в истинных проблемах в семье? Как их решить самостоятельно, чтобы не нанести психологический ущерб родным? Возможно ли это в принципе?
Психолог делает красивый жест: на мгновение поднимает вверх полураскрытую ладонь, как бы взвешивая эти проблемы на руке – тяжело? Тяжело.
– Нужно быть, в первую очередь, честным с самим собой. Люблю? Не люблю? Дорожу семьей? Или хочу создать новую? Однако если человек приходит к выводу, что проблема в семье есть, обозначает ее и начинает искать пути ее решения, это, как правило, говорит о том, что он хочет сберечь свою семью и отношения с супругом.
Ну вот, самое время обсудить со специалистом мои личные проблемы. Сделаю это без ущерба для телезрителей и с пользой для себя:
– Часто семью, которая распадается на глазах, сохраняют только ради детей. Считается, что дети страдают сильнее своих конфликтующих родителей и что последствия развода губительны, порой необратимы для психики ребенка. Как вы оцениваете родительскую жертвенность: она, по-вашему, оправданна? Что перевешивает на чаше психологических весов: правда и счастье ребенка, или правда и счастье его страдающих родителей?
Он улыбается мне. Понял, что у меня «живой» интерес.
– Давайте говорить не о жертвенности, а о любви. На жертву, на самопожертвование способны очень немногие люди. И, кстати, все вкладывают в это понятие разный смысл. Да и любовь каждый понимает по-своему. И все-таки… Я рискую встать в оппозицию к общественному мнению, но буду утверждать: семью, однажды созданную по любви, нужно сохранять всеми силами. Я не говорю о каких-то экстремальных ситуациях, каких тоже немало: пьянство, насилие в семье… Если нет реальной угрозы жизни и здоровью, если речь идет о так называемых «временных трудностях», семейных кризисах. Переживать кризисы, стоически терпеть периоды взаимного охлаждения…
– На глазах у ребенка? «Временные трудности» могут длиться годами…
– Да, конечно, так чаще всего и бывает. Однако жизнь продолжается! Если не решились на крайние меры сразу, значит, в них нет острой необходимости. Не надо лгать детям, но и посвящать их во все проблемы взрослых не стоит. Можно, в конце концов, на собственном примере учить терпению, прощению, любви. Учить хранить семью, в которой еще теплится любовь, если не любовь, то уважение, не уважение, так сострадание, доброта. Пока живо в семье хоть какое-то добро по отношению друг к другу! Улыбчивая искусственность в отношениях ранит детей куда сильнее, чем серьезная откровенность, а нравственное мужество формируется именно в семье.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.