Скарлетт

— Я так скучала по тебе, — сказала она.

Ретт поймал запястья ее рук и удержал их.

— Не надо, Скарлетт, — сказал он. — Ничего не изменилось.

Скарлетт не могла сдержать себя.

— Что ты имеешь в виду? — громко заплакала она.

Ретт вздрогнул.

— Не заставляй меня повторять это снова, Скарлетт. Ты отлично знаешь, о чем я говорю.

— Я не знаю. Я не верю тебе. Ты не сможешь покинуть меня, когда я тебя люблю и нуждаюсь в тебе. О, Ретт, не смотри на меня так. Почему ты не обнимешь меня и не утешишь? Ты обещал Мамушке.

Ретт покачал головой, слабо улыбнувшись.

— Ты такой ребенок, Скарлетт. Ты знала меня все эти годы, но, если тебе захочется, ты можешь забыть все, что выучила за это время. Я солгал. Я лгал, чтобы осчастливить последние мгновения старушки. Помни, моя милая, я негодяй, а не джентльмен.

Он пошел к двери.

— Не уходи, Ретт, пожалуйста, — рыдала Скарлетт.

Потомона закрыла обеими руками рот, чтобы остановить себя. Она перестанет уважать себя, если попросит его еще раз. Она резко отвернулась, не желая видеть его выходящим. Она увидела триумф в глазах Сьюлин и сожаление в глазах Уилла.

— Он вернется, — сказал она, высоко держа голову. — Он все время возвращается.

«Если я буду повторять это достаточно часто, — подумала она, — то я поверю в это. Может быть, это будет правдой».

— Постоянно, — сказала она, глубоко вздохнув. — Где Мамушкина нижняя юбка, Сьюлин? Я должна проследить, чтобы Мамушку похоронили в ней.

Скарлетт контролировала себя, пока не закончилась процедура омовения и одевания тела Мамушки. Но когда Уилл внес гроб, она стала трястись. Не говоря ни слова, она вышла.

Она налила полстакана виски из графина в столовой и выпила его тремя обжигающими глотками. Тепло разлилось по ее измотанному телу, она перестала дрожать.

«Мне нужен воздух, — подумала она. — Мне нужно выбраться из этого дома, подальше от них всех». Она слышала испуганные голоса детей на кухне. Ее нервы не выдержали. Она подхватила юбки и побежала.

На улице утренний воздух был свежим и прохладным. Скарлетт глубоко дышала, наслаждаясь свежестью. Легкий бриз подхватил прилипающие к ее шее волосы. Когда она расчесывалась в последнее время? Она не могла вспомнить. Мамушка бы очень рассердилась. Она прикусила правую руку, чтобы сдержать свое горе, и пошла по высокой траве пастбища вниз, к окаймлявшему реку лесу. Огромные сосны сладко пахли, в тени лежал мягкий покров выцветших игл, опадавших уже сотни лет. Под их укрытием Скарлетт осталась одна. Она устало опустилась на мягкую землю, затем уселась, опираясь спиной на ствол дерева. Ей надо было подумать, должен же быть выход, чтобы спасти свою жизнь из руин.

Но она не могла собраться с мыслями. Она так запуталась, так устала.

Она уставала и раньше. Даже больше, чем сейчас. Когда ей надо было добраться до Тары из Атланты через войска янки, она не позволила усталости остановить ее. Когда ей приходилось рыскать в поисках еды по всей округе, она не сдалась. Когда она собирала хлопок, пока ее руки не одеревенели, когда она впрягала себя в плуг, как будто была мулом, когда ей нужно было найти силу, чтобы выжить, несмотря ни на что, она не сдалась. Она не собиралась сдаваться и сейчас. Поражение было не в ее натуре.

Она глядела вперед, встречаясь лицом к лицу со всеми своими горестями. Смерть Мелани… Мамушки… Ретт, покидающий ее…

Это было хуже всего. Ретт, покидающий ее… Вот что ей придется выдержать. Она слышала его голос: «Ничего не изменилось».

Это не могло быть правдой! Но это была правда.

Ей надо придумать способ вернуть его. Она всегда знала, как заполучить любого нужного ей мужчину, а Ретт был таким же мужчиной, как и все, не так ли?

Нет, он был не такой, как все, и поэтому она хотела его. Она вздрогнула, внезапно испугавшись. Что, если в этот раз она не победит? Она все время выигрывала, тем или иным способом. Она все время получала то, что хотела. До сих пор.

Над ее головой хрипло прокричала голубая сойка. Скарлетт взглянула наверх, послышался второй насмешливый крик.

— Оставь меня в покое, — сказала она.

Птичка улетела.

«Надо подумать, вспомнить, что сказал Ретт. Не этим утром или прошлой ночью, когда умирала Мамушка. Что он сказал у нас дома, когда уезжал из Атланты? Он говорил и говорил. Он был так спокоен, так ужасно терпелив».

Она вспомнила одно почти забытое выражение, и ее усталость как рукой сняло. Она нашла то, что ей нужно было. Да, да, она помнила это отчетливо. Ретт предложил ей развод. Затем, после ее яростного отказа, он произнес это. Скарлетт закрыла глаза, слушая его голос опять: «Я буду приезжать достаточно часто, чтобы не было сплетен».

Она улыбнулась. Она еще не выиграла, но у нее был шанс. Хотя бы для начала. Она поднялась, стряхнула сосновые иголки с платья и волос. Наверное, она выглядит растрепанной.

Грязно-желтая рука Флинт медленно текла под уступом, на котором возвышались сосны. Скарлетт посмотрела вниз и бросила в реку горсть сосновых иголок. Их подхватил водоворот течения.

— Все время в движении, — пробормотала она. — Прямо как я. Никогда не смотреть назад. Что сделано, то сделано. Пошевеливайся.

Она взглянула на яркое небо. Полоска ослепительно белых облаков быстро пересекла небосвод. «Будет холодать, — подумала она. — Нужно одеться потеплее на похороны». Она повернула к дому. Ей надо добраться домой и привести себя в порядок. Она обязана выглядеть опрятно. Мамушка всегда сердилась, когда она не следила за собой.

Глава 3

Скарлетт пошатывалась. Она, должно быть, так же устала, как уже когда-то уставала в своей жизни, но она не могла вспомнить, когда. Она слишком устала, чтобы вспомнить.

«Я устала от похорон, я устала от смерти, я устала от распада моей жизни».

Кладбище в Таре было не очень большим. «Могила Мамушки отличалась от Мединой своими размерами, — подумала Скарлетт, — но Мамушка так высохла, что ей не нужна была такая большая могила».

Дул резкий ветер. Хотя небо было ясным, и день стоял солнечный, пожелтевшие листья носились по небу, гонимые ветром. «Приближается осень, — подумала она. — Раньше мне нравилась осень в деревне, прогулки в лесах на лошади. Земля выглядела так, как будто ее осыпали золотом, и воздух был вкуса сидра. Так давно это было. После смерти Па в Таре больше не катались по-настоящему на лошадях».

Она посмотрела на надгробия. Джералд О'Хара, родился в графстве Миг, Ирландия. Эллин Робийяр О'Хара, родилась в Саванне, Джорджия. Джералд О'Хара, младший. Три маленьких камня, один похож на другой. Братья, но которых она никогда не увидит. Мамушку похоронили здесь же, рядом с мисс Элети, ее первой любовью, а не на кладбище для слуг. «Сьюлин орала до небес, но я выиграла эту битву, как только Уилл принял мою сторону. Если Уилл что-то решил, то это остается непререкаемым. Плохо, что он такой несгибаемый и не разрешает мне дать ему денег. Дом выглядит ужасно. И кладбище тоже. Сорняки повсюду, все это откровенно постарело. Эти похороны тоже откровенно никудышные. Мамушке бы они не понравились. Этот черный проповедник все говорил и говорил, а он даже не знал ее. Мамушка бы не потратила на него ни минутки, она была романской католичкой, как все в доме Робийяров, за исключением дедушки. Нам надо было бы позвать священника, но ближайший был в Атланте, и это заняло бы несколько дней. Бедная Мамушка. Бедная мама тоже умерла и была похоронена без священника. Па тоже, ко вряд ли его это так беспокоило. Он все время дремал во время молитвы по вечерам».

Скарлетт посмотрела на неухоженное кладбище, затем на обшарпанный фасад дома. «Я рада, что мама не увидит все это, — подумала она с неожиданной болью и раздражением. — Это разбило бы ей сердце». Скарлетт увидела на мгновение высокую, стройную фигуру матери так отчетливо, как будто Эллин О'Хара была среди пришедших на похороны. Всегда опрятная, с белыми руками, занятыми шитьем или одетыми в перчатки для поездки по делам милосердия, с мягким голосом, постоянно занятая наведением порядка, который при ней соответствовал жизни Тары. Как она это делала? Скарлетт молча плакала. «Как она делала мир удивительным все время, пока была здесь? Мы все были так счастливы тогда. Что бы ни случилось, мама всегда могла это исправить. Как бы я хотела, чтобы она была здесь! Она бы прижала меня к себе, и все мои несчастья исчезли бы.