Страница 3 из 111
После каракозовского выстрела, в конце апреля 1866 г., Минаев был арестован за сотрудничество в журналах, «известных своим вредным социалистическим направлением, в особенности „Современнике“ и „Русском слове“»[22], и просидел в Петропавловской крепости около четырех месяцев. Имя Минаева встречается в доносах, в письмах разных «благонамеренных» лиц, относящихся к этому времени, где он характеризуется как «крайний либерал и нигилист»[23].
Таким же «нигилистом» Минаев был и в глазах представителей консервативной журналистики. Интересен в этом отношении один эпизод. В 1868 г. Минаев напечатал стихотворение «Моей Галатее», в котором говорится о том, как ожившая было Галатея снова окаменела «под северной мглою холодного крова» и вернулась «на покинутый свой пьедестал»[24]. Стихотворение это явно аллегорическое. Галатея — это, конечно, Россия; ее пробуждение — подъем революционного движения и общественной мысли в конце 1850-х — начале 1860-х годов, а снова охвативший ее сон — наступившая вслед за ним реакция. Так и рассматривал его фельетонист «Петербургской газеты», упрекнув поэта за симпатии к «недавнему царству отрицателей, царству безалаберного движения вперед» и за пессимистическую оценку современной России, которая, по его словам, не повернула назад и не спит, а «работает, действует, хотя и медленно, но богатырски»[25].
Сотрудничавший в «Современнике» вплоть до его прекращения, Минаев в 1866 г. резко выступил против Некрасова в связи с его «муравьевской одой». Когда после покушения Каракозова М. Н. Муравьев был назначен председателем следственной комиссии, стало ясно, что готовится разгром всей революционной и радикальной России, в том числе — разгром левой журналистики. Желая спасти «Современник», Некрасов решился на отчаянный шаг. Английский клуб давал торжественный обед в честь Муравьева. Некрасов явился туда и прочел ему хвалебное стихотворение. Этот поступок вызвал злорадство в реакционных кругах, боль и возмущение у многих соратников и почитателей Некрасова. Минаев написал несколько стихотворений («Муза» и др.), искренних и сильных, в которых обличал поэта в измене. Разумеется, это была не измена, а ошибочный шаг, сделанный в порыве отчаяния и к тому же не спасший журнала. Скоро все убедились, что перешедшие в руки Некрасова «Отечественные записки» верны традициям «Современника», и «Искра» стала их ближайшим соратником, как прежде — «Современника». С середины 1868 г. Минаев стал систематически печататься в журнале Некрасова. Добрые отношения установились у него впоследствии со многими из основных сотрудников «Отечественных записок» — Г. И. Успенским, Н. К. Михайловским, Н. А. Демертом (не говоря уже о старом приятеле H. С. Курочкине).
Продолжая активно работать в «Искре», он, кроме того, возобновил в «Деле», выходившем вместо «Русского слова», свой «Дневник Темного человека» под новым названием — «С невского берега» и за новой подписью — «Аноним» (1868–1870). В конце 1860-х — начале 1870-х годов он поместил в «Деле» много других оригинальных и переводных произведений. Минаев сотрудничал также: в конце 1860-х годов в «Неделе», затем в «Маляре» (как карикатурист), в «Пчеле» Микешина, «Вестнике Европы», «Стрекозе», тифлисской «Фаланге» и других журналах. Но ни один журнал не мог предоставить Минаеву-сатирику столь широкого поля деятельности, как прекратившаяся в 1873 г. «Искра» или «Будильник» 1860-х годов. Последний хотя и продолжал выходить, но совсем измельчал, и Минаев лишь изредка помещал в нем свои стихотворения. Этим, равно как и некоторыми особенностями дарования Минаева, объясняется, что в конце 1870-х годов поэт перешел преимущественно к газетной работе; в газетах возможности были шире — фельетон становился непременной принадлежностью каждой большой газеты. В «Биржевых ведомостях», «Молве», «Петербургской газете», «Московском телеграфе» Минаев вел фельетонные обозрения «Чем хата богата» и «На часах (Из памятной книжки отставного майора Михаила Бурбонова)», как и раньше обильно включая в них свои сатиры и эпиграммы. Некоторое время он сотрудничал и в «Новостях» (фельетон «Телефон. Современные мотивы и отголоски» в 1878 г.).
В течение всей своей литературной деятельности Минаев уделял много внимания переводческой работе. Он перевел «Дон-Жуана» и «Чайльд-Гарольда», «Манфреда» и «Каина» Байрона, «Божественную комедию» Данте, «Германию» Гейне, «Дзяды» Мицкевича, стихотворения и пьесы Гюго, произведения Мольера, Барбье, Мюссе, Шелли, Гавличка и многих других.
В 1870-е годы Минаев выступил и как драматург. Но его пьесы «Либерал» (1870) и «Разоренное гнездо» (1874) успеха на сцене не имели, хотя вторая пьеса и была награждена Уваровской премией.
В 1882 г. исполнилось двадцать пять лет литературной деятельности Минаева. В одном из приветственных стихотворений она была охарактеризована следующим образом:
В последние годы своей жизни Минаев много болел. За два года до смерти он вернулся в Симбирск — «лечиться воздухом родины». Местное «общество» встретило его неприветливо, даже враждебно, не забыв тех сатирических произведений (в первую очередь поэмы начала 1860-х годов «Губернская фотография», ходившей по рукам в многочисленных списках и частично напечатанной), в которых оно было зло высмеяно. Никто не водил с ним знакомства.
Несмотря на болезнь, Минаев продолжал внимательно следить за новыми явлениями в литературе. О К. М. Фофанове он говорил, что тот «при всем своем оригинальном даровании далеко не пойдет, так как тратит слишком много сил и чувства на воспевание чахлой столичной природы и уже и теперь начинает забираться в дебри поэтических сантименталистов»[27]. Зато с большой теплотой поэт отзывался о Короленко и высоко ценил молодого Чехова. Минаев живо интересовался, чем живет подрастающая Россия, что волнует и увлекает ее.
Минаев был потрясен смертью Салтыкова. Когда он узнал о ней, с ним случился глубокий обморок, приведший к обострению болезни.
Вскоре после этого, 10 июля 1889 г., умер и сам Минаев.
Один из поклонников его поэзии, в то время симбирский семинарист, рассказывает, как он и два его товарища тайком от начальства наблюдали за похоронной процессией. За гробом Минаева шло всего несколько человек — знакомых, почитателей и нищих[28].
I
156. В АЛЬБОМ РУССКОЙ БАРЫНЕ
22
Производство высочайше учрежденной в С.-Петербурге следственной комиссии. О покушении на жизнь государя императора 4 апреля 1866 г. 1866, № 163, т. 2. Л. 85–86//ЦГАОР, ф. 95, оп. 1.
23
Производство… следственной комиссии. О заявлении разных лиц по поводу злодейского покушения на жизнь государя императора 4 апреля 1866 г. 1866, № 172. Л. 31 об. // ЦГАОР, ф. 95, оп. 1.
24
«Дело». 1868, № 3. С. 220.
25
Володя. Фельетон//«Петерб. газета». 1868, 28 марта.
26
«Историч. вестник», 1889, № 9. С. 693.
27
Коринфский А. Памяти Д. Д. Минаева//«Казанский бирж. листок». 1889, 19 июля.
28
Нормов Н. Памятка о Д. Д. Минаеве//«Биржевые ведомости». 1909, 10 июня; см. также статью А. Коринфского «Похороны Д. Д. Минаева» («Казанский бирж. листок». 1889, 18 июля).