Страница 19 из 111
211. НАСУЩНЫЙ ВОПРОС
Гражданин Молчи, толпа!.. Твой детский ропот Тревожит мирный сон гражда́н. Ужели был напрасно дан Тебе на свете долгий опыт?.. Тебя, капризную толпу, Ведем мы к истине, к науке, И, яркий светоч взявши в руки, Твою житейскую тропу Мы озаряем блеском знанья. Среди блестящего собранья Мы проливаем много слез, Слагая речь за бедных братий, За всех, кто много перенес Обид, гонений и проклятий. Твои невзгоды и тоску Мы чтим в созданиях поэта, И среди земского совета Даем мы место мужичку; Всему, что сиро и убого, Мы сострадали столько раз, И Ломоносова дорога Открыта каждому из вас. Чего ж вам надо? Не робея, Вкушайте знанья сладкий сок: Сплетем лавровый мы венок Для гениального плебея, И — будь он селянин простой — Пред ним преклонимся мы дружно. Чего же вам, безумцы, нужно? Того ль, чтоб дождик золотой, Как манна, падал прямо с неба, Балуя праздностью народ? Чего же вам недостает? Чего ж хотите?.. Толпа Хлеба! Хлеба!.. <1868>212. «На борзом коне воевода скакал…»
На борзом коне воевода скакал Домой с своим верным слугою; Он три года ровно детей не видал, Расстался с женой дорогою. И в синюю даль он упорно глядит; Глядит и вздыхает глубоко… «Далеко ль еще?» — он слуге говорит. Слуга отвечает: «Далеко!» Уж стар воевода; скакать на коне, Как прежде, он долго не может, Но хочет узнать поскорей о жене, Его нетерпение гложет. Слуге говорит он: «Скачи ты вперед, Узнай ты, всё ль дома здорово, С коня не слезая, у самых ворот, И мчись ко мне с весточкой снова». И скачет без устали верный слуга… Скорее ему доскакать бы… Вот видит знакомой реки берега И сад воеводской усадьбы. Узнал обо всем он у барских ворот, И вот как опущенный в воду Печальные вести назад он везет, И жалко ему воеводу. «Ну, что?» — воевода скрывает свой вздох И ждет. «Всё в усадьбе исправно,— Слуга отвечает, — лишь только издох Любимый ваш сокол недавно». «Ах, бедный мой сокол! Он дорог был мне… Какой же с ним грех приключился?» — «Сидел он на вашем издохшем коне, Съел падаль и с жизнью простился». «Как, конь мой буланый? Неужели пал, Но как же погиб он, мой боже!» — «Когда под Николу ваш дом запылал, Сгорел вместе с домом он тоже». «Что слышу? Скажи мне, мой терем спален, Мой терем, где рос я, женился? Но как то случилось?» — «Да в день похорон В усадьбе пожар приключился»… «О, если тебе жизнь моя дорога, Скажи мне как брату, как другу: Кого ж хоронили?» — И молвил слуга: «Покойную вашу супругу». <1868>213. ПРАЗДНИЧНАЯ ДУМА
Христос воскрес! Я помню времена: Мы этот день с волненьем невозвратным Встречали кружкой доброго вина И честным поцелуем троекратным. Пылал румянец юношеских лиц, В речах срывались искренность и сила, И общее лобзанье свято было, Как чистый поцелуй отроковиц. Но шли года. Редел кружок наш тесный, Жар юности в друзьях моих исчез, И не с кем встретить праздник наш воскресный И некому сказать: Христос воскрес!.. Христос воскрес! Напрасно ждать ответа… Одних уж нет, другие далеко, Среди снегов, где северное лето Так сумрачно, так грустно-коротко. К другим же, изменившим нам собратьям Я только сожаленье сохраню И грязным их циническим пожатьем Своей руки теперь не оскверню. Их воздух — заразительней больницы… Скорей пойду я в степь иль в темный лес, Где песнями ответят только птицы На громкий мой привет: Христос воскрес!.. За всех, убитых пошлостью житейской, Ничтожных честолюбцев, медных лбов, За всех льстецов в сиятельной лакейской, Забивших в грязь с усердием рабов Их благородной молодости грезы И честную, как молодость, любовь,— Не раз во мне вскипала гневно кровь, А на глазах навертывались слезы. Круг бескорыстных, пламенных повес Погиб в среде ничтожной и развратной, И не с кем встретить праздник благодатный И некому сказать: Христос воскрес!.. Как после битвы, в сказке древней, витязь Меж трупами живых бойцов искал, Я звал своих: «Кто жив еще? проснитесь!» Но мне никто на зов не отвечал. Лишь от бойцов, любимых мной когда-то, В мой уголок неслось издалека Шипящее проклятье ренегата Иль купленный донос клеветника… Никто связе́й с прошедшим уж не ценит, И недоверчиво смотрю теперь вокруг: Цинически предаст вчерашний друг, И женщина любимая изменит. Куда зовут наука и прогресс, Никто нейдет… Напрасно ожиданье!.. И некому сказать: Христос воскрес! И нет людей… Вкруг — мертвое молчанье. Но, стойте… Чу! мы слышим детский крик: Ведь это наши собственные дети; Их лепет и ребяческий язык Вещуют возрождение на свете. Они растут близ вырытых могил, Они детьми уж лучше нас по виду… Признаем же всю немощь наших сил И по себе отслужим панихиду… А ты, под сводом северных небес Растущее, иное поколенье,— Прими в священный праздник воскресенья Мой праздничный привет: Христос воскрес! 30 марта 1868