Страница 100 из 111
НИКОЛАЙ ЛОМАН
407. И. 1860, № 8. Все пародии Ломана, появившиеся в И, включены в его фельетоны «Литературные вариации», напечатанные под псевдонимом: Н. Л. Гнут. Пародия на стих. Ф. И. Тютчева:
У Тютчева: «Как нищий» и «жизненная тропа» вообще; у Ломана тема переведена в социально-бытовой план: у него действительно бедняк, которому недоступны жизненные блага. Милютины лавки — см. примеч. 175. Гомар — омар, морской рак.
408. И. 1860, № 39. Пародия на стих. Ф. И. Тютчева «Успокоение (Из Ленау)» (PB. 1858, авг., кн. 2; в собрании стихотворений оно напечатано с рядом изменений). Цитаты из него, местами, впрочем, значительно измененные, Ломан выделил курсивом.
409. И. 1860, № 8. Пародия на одноименное стих. К. К. Случевского («Совр.». 1860, № 1). Первые значительные выступления Случевского в печати вызвали восторженные отзывы Ап. Григорьева и, напротив, были приняты в штыки Добролюбовым и И. «И какие удивительные люди поэты, подобные г-ну Случевскому! — иронически пишет Ломан. — Сейчас видно, что у них в голове что-то не так, как у других людей. Если мы с вами, г-н редактор, вздумаем пойти на кладбище да улечься на могильную плиту — что из этого будет? Бока заболят, комары искусают лицо — и только. Пошел г-н Случевский, прилег — и видит, как грибы растут, и слышит, как мертвые говорят. Удивительный слух и удивительное зрение! Мертвец очень деликатно просил г-на Случевского полежать за него час-другой в гробу, пока он совершит свою прогулку по белому свету. Но г-н Случевский не согласился — и умно сделал. Не писать бы ему больше элегий, а нам бы не читать их. Содержание элегии, рассказанное мною, довольно неправдоподобно, но в этом самом я и вижу торжество таланта г-на Случевского и совершенное понимание им законов искусства… Я с удовольствием еще сообщу вам, г-н редактор, несколько вариаций, если только журнал ваш радушно откроет им свои страницы и г-н Случевский и подобные ему писатели не перестанут путешествовать по кладбищам и рассказывать публике, что они там видели и слышали». Матлот — танец. Содружество идей — выражение Ап. Григорьева. Вспомнил случай я и т. д. Намек на непристойные стишки «На кладбище ветер свищет…».
410. И. 1860, № 25. Пародия на стих. К. К. Случевского «Мемфисский жрец» (ОЗ. 1860, № 3). Загл. взято из драмы Ф. Шиллера. Иронизируя над отзывом о Случевском Ап. Григорьева («Беседы с Иваном Ивановичем о современной нашей словесности и о многих других вызывающих на размышление предметах»//СО. 1860, № 6), пользуясь многими его выражениями, Ломан пишет: «Если вы обратили внимание на форму этого произведения — на размер стиха, отдельные выражения, эпитеты, то, конечно, убедились, что тут нечто лермонтовское слилось с майковским, потом еще раз с майковским, потом с меевским да еще с фетовским, и образовало нечто такое особое, что вам не остается ничего другого, как только развести руками. Если вы рассматривали это стихотворение со стороны вымысла, необыкновенная сила поэтического творчества должна была поразить вас, так сказать, на первом шагу. Перечитайте какие хотите исследования об египетской мифологии и древностях, какие хотите истории Египта и потом скажите — нашли ли вы где-нибудь, чтоб египетским жрецам воздвигали храмы, курился фимиам и вообще воздавались божеские почести? Нет, уж и не беспокойтесь — все это плод могучей фантазии нашего поэта!» В пародии довольно точно воспроизведена сюжетная схема стихотворения Случевского, но вместо жреца, причисленного к лику богов, и первой жрицы в ней фигурируют квартальный надзиратель и некая женщина, пришедшая к нему по делу о денежном взыскании. Вмале — вскоре. Фрейя — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты. Петрополь — Петербург. Насчет билета сочиненье. Речь идет о так называемом желтом билете — паспорте, выдававшемся в дореволюционное время проституткам.
411. И. 1860, № 36. Пародия на стих. К. К. Случевского «Давным-давно тебя похоронил я…» («Совр.». 1860, № 5). Вот его содержание. Поэт, обращаясь к женщине, которую он когда-то любил и которая уже умерла, говорит, что давным-давно на душу его «живительное время Спустило то тревожное забвенье, С которым мысль о прошлом горе легче». Но вдруг он узнает, что, умирая, она ему изменила: «Как будто Смерть, щеки твоей касаясь, Проклятый поцелуй на ней оледенила». Мысли поэта устремляются «в какое-то чудесное пространство, В пространство дальнее без времени и места», и он отправляется на поиски возлюбленной. В пути он видит, как «На неподвижной и сквозной лазури Всплывали месяцы и снова потухали, Леса сосновые качали головами» и т. д. Наконец он находит ее в некой «храмине». Она лежит на пышном ложе, «тысячи лампад Горели и дымились, а со сводов Смотрели чьи-то выцветшие лики, Горя окладами и яркой позолотой». Долго вглядывается поэт в ее лицо. Румянец на ее щеках так свеж, от нее веет «Такою светлою, спокойною весною — Что грешной мысли зла и преступленья Перед тобой родиться не могло». Но вдруг она поднимает веки, и вместо глаз поэт видит две глубокие, налитые кровью впадины: «И понял я, кто обольстил тебя И для кого ты другу изменила… И стал я звать таинственную Смерть, Как заклятого, кровного врага, На грозный бой…» Смерть не появилась, но своды храмины зашевелились, «лики заморгали», тревожно вспыхнули лампады, поэт почувствовал свое ничтожество и бессилие. «И мне казалось, будто подо мной Земля и небо быстро укатились; А на обломках мира восседал Какой-то грозный, неподвижный призрак В венце из звезд кровавых и комет, Осыпанный иссохшими костями И освещаемый порой зловещим блеском Из бездны ночи — мрачной и пустой!» Все это высмеяно Ломаном как бред помешанного. Он использовал в пародии и ряд других стихотворений Случевского. Ст. И наконец печатно повестил и след. — намек на стих. «Мои желанья» («Совр.». 1860, № 3); ст. Вся даль была в светящихся руках — на стих. «Снега»; ст. По призракам Ночь важно восходила и след. — на стих. «Вечер на Лемане» («Совр.». 1860, № 2); ст. И слышно стало, как росла былинка и след. — на стих. «Статуя» («Совр.». 1860, № 1). Десница — правая рука и вообще рука. Ферт — самодовольный, развязный, наглый человек. Карсель — старинная лампа.
412. И. 1860, № 39. Пародия на стих. В. В. Крестовского «А весна, как струна, занывает в груди…» из цикла «Весенние ночи» (ОЗ. 1860, № 4). «Чтоб придать своей вариации более выразительности, — пишет Ломан, — поживился стишком из другой пиески г. Крестовского. Поэт, восхищенный тишиною ночи, восклицает: „Вся ночь — один аккорд, один безмолвный хор!“» Речь идет о стих. «Но боже! как забыть…» из того же цикла Крестовского. Курсивом выделены слова Крестовского. Упоминая Л. А. Мея и H. М. Языкова, Ломан имеет в виду их эротические стихотворения. До истомы читать станем Фета. В первоначальной редакции стих. Крестовского было еще одно (последнее) четверостишие, позже отброшенное поэтом:
413. И. 1860, № 39. Пародия на стих. В. В. Крестовского «О взгляни ты: голубые звезды робко блещут…» из того же цикла. «Замечаете ли? — читаем в фельетоне Ломана, — все в природе притихло, все робеет и дичится оттого, что нерешительна милая поэта; но открой она окошко, „отгони прочь детскую робость“ — тогда совершится превращение и с самой природой. Мысль богатая! Вариируя ее, я попробовал изобразить природу в оба момента: и до взгляда милой и после взгляда». Слова боязливо, тайком, украдкой и пр. не являются цитатами, но воспроизводят основной мотив стихотворения Крестовского; кончается оно той же строкой, что и пародия.