Предвестник шторма

Генерал так никогда до конца и не разобрался, кто расхохотался первым. Кто-то говорил, что это был сержант-майор. Кто-то утверждал, что причиной всеобщего хохота явилось заразительное хихиканье девушки-техника. Кто-то настаивал, что его вызвал глубокий басовитый смех Инженера Армии Соединенных Штатов. Кто бы его ни начал, остановиться оказалось невозможно на протяжении десяти минут, пока монитор за монитором показывали всеобщее отступление нетронутых отрядов послинов.

И спустя годы, посреди самых скверных новостей, те несколько счастливчиков, находившихся тогда на командном пункте, могли переглянуться и вызвать смех друг у друга, просто широко раскрыв глаза или изобразив жестом вставший в ужасе гребень. В полном, откровенном и непреодолимом ужасе. Перед замком с двумя башнями. Перед «Форт-Бельвуаром, Домом Инженеров». Перед Саперами.

66

Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III

11 октября 2004 г., 10:45 восточного поясного времени

— Думаю, нам следует держаться оттуда подальше, — прокомментировал Кеналлай. Сообщение было добыто одним из «компаньонов» Кеналлуриала. Когда феод военных техников будет в конце концов нейтрализован, их число, возможно, сократится.

Воины со скрещенными винтовками становились, однако, все большее серьезной неприятностью. Эта последняя группа, маленькая и с жалким оружием, нанесла серьезный урон атаковавшему их оолт’ондару. Их последний рубеж на вершине холма был достоин песни, и дискуссия, кто был их кессентаем, все еще продолжалась. Учитывая, что треша кругом было предостаточно, включая многих на своих ногах, которых пока не трогали, они могли бы провозгласить всю группу, сложенную вокруг монумента, кессентаями, и дать им единый Кессаналт.

Выбранное ими место не имело смысла. На гребне располагалось довольно неплохое убежище, но оно находилось на приличном расстоянии от монумента, вокруг которого они предпочли собраться. И весь гребень был уставлен камнями. Кенналай велел Кеналлуриалу разобраться с назначением гребня, пока они рассматривали проблему на востоке.

— Вот оно, старый друг, — сказал он, указывая на мост внизу. Мост был все еще цел, но они уже знали, что случается, когда пытаешься перейти по такому. — Что будем делать?

— Этого я не знаю, — признал старый оолт’ондай. — Если мы поставим коготь на это сооружение, оно отправит нас к Фуссиртам.

— Да, — согласился Кеналлай. — Фуссирто уут эти «саперы»!

— У меня, возможно, есть два ответа, эдас’антай, — сказал Кеналлуриал, неслышно подплыв сзади.

Ардан’аат отвернул прочь, когда Кеналлай вопросительно приподнял гребень. Но старший кессентай отъехал не настолько далеко, чтобы не слышать предложения младшего.

— Это есть «кладбище», место, куда некоторых трешей помещают после смерти.

Кеналлай вопрошающе склонил голову набок:

— Я не понимаю.

— Мне также было трудно это постичь, эдас’антай. Тем не менее, вместо того чтобы пускать своих мертвых в переработку, трети, очевидно, кладут их в ящиках в землю.

Он указал на могильный камень.

— Здесь перечислено, кто они были и когда они жили.

— Это… — кессентай сморщил рыло, словно съел что-то неприятное, — это отвратительно.

Юный кессентай согласно приподнял гребень и фыркнул.

— И тем не менее, похоже, это именно так. Более того, в этом месте лежат не просто треши, они все трешкрины.

При этих словах Ардан’аат повернулся и посмотрел на ровные ряды могильных камней, идущих во все стороны.

— О, дерьмо абата, — прошептал он. Кеналлай вопросительно посмотрел на него.

— Что?

— Я готов побиться с тобой об заклад. Большинство из них не просто трешкрины. Я готов побиться об заклад, что они Кессаналт.

При этих словах в кровь двух других кессентаев хлынули боевые гормоны. Кессаналт жаловали только самым могучим и храбрейшим из храбрейших. Оказаться в окружении не отправленными на переработку душами Кессаналт было похоже на кошмар какого-нибудь детеныша. На уровне спинного мозга появилось ощущение, словно их внезапно окружили большие и гораздо более свирепые зубы, заставлявшие любого послина метаться в поисках надежного убежища.

— Фуссирто уут! — сказал Кеналлай. — Сначала металлические трешкрины. Затем место, куда идут умирать Кессаналт. Что дальше? — риторически закончил он. — Ты сказал, у тебя два ответа?

— Да, мой эдас’антай, — согласился Кеналлуриал. — Я постиг возможный путь захватить мост.

— А! — воскликнул оолт’ондай. — И он сработает?

— Может быть, — признал младший кессентай.

Он рассказал им, что придумал.

Кеналлай смотрел на снижающийся корабль, направлявшийся к другому берегу реки. Если они не переправятся, у прибывших позднее может получиться создание плацдарма у моста. Он мог вызвать свой оолт’пос прилететь для переправы. Но многие большие командные корабли были разрушены, поступая именно так, и на это потребуется драгоценное время. Нет, лучше попытаться переправиться, воспользовавшись идеей его эсон’антая.

— Посмотрите на этих абатов, — фыркнул Ардан’аат. — Мы делаем всю работу, а они просто заходят и забирают нашу добычу.

— Они приземляются на другой стороне реки, Ардан’аат, — фыркнул в ответ Кеналлай. — И мне кажется, они садятся прямо в гнездо грата.

Удар перехода звукового барьера над головой едва ли обращал на себя внимание после всей прошедшей артиллерийской канонады и взрывов. Но Керен все же посмотрел вверх.

— Твою мать, — сказал он, пока «Сабурбан» подпрыгивал на выдранной траве с южной стороны памятника Вашингтону. Газон уже был испоганен различной гусеничной и колесной техникой, весь перепахан и испещрен колеями. Они видели разбросанные по всей территории эспланады и монументов подразделения и спрашивал себя, где, черт побери, расположено место их сбора в этом море палаток, грузовиков и боевой техники.

— Всего лишь еще один посадочный модуль, — сказала Элгарс. Две таблетки ибупрофена явно помогли ее запястью.

— Да, но он собирается приземлиться на каких-то бедняг, которым придется что-то с этим делать.

— Ты хочешь сказать, что он садится в осиное гнездо.

— Да, но это убьет кучу ос.

За весь срок своей военной службы сержанту Картеру ни разу не доводилось ставить палатку для отделения. Но, что не было удивительным, ПИР давал точные указания. Поэтому, пока одно отделение размечало площадку под палаточный городок, он вместе со своим отделением показывал группе гражданских, как их ставить. Остальные бойцы роты объясняли в другом месте устройство полевых туалетов или несли караул. Караульные все еще находились возле «Брэдли», а не вокруг президента, когда приземлился корабль послинов.

Корабль сбросил скорость практически до нуля и легко, словно пушинка одуванчика, спланировал к Пятой улице. Там он опустился на землю и откинул рампу.

Паника охватила толпу после первого сверхзвукового удара. Ныне уже знакомый звук воздействовал прямиком на глубинные, доставшиеся еще от рептилий, отделы мозга и давал команду к бегству. К несчастью, у всех были разные идеи, в каком направлении бежать. Результатом стало беспорядочное паническое метание.

Метание прекратилось, когда прибыл корабль. Пока тень парила наверху, толпа своим коллективным разумом отметила расстояние и направление, и направилась в противоположную сторону. И ее поток утащил Отделение вслед за собой.

Президента же просто пихали в его полутонном скафандре. Один раз его опрокинули, но когда толпа поредела, он снова поднялся на ноги.

Поле для гольфа между ним и кораблем послинов было усеяно ранеными и мертвыми по следу впавшей в панику толпы. Большинство пострадавших были дети или старики. Когда корабль опустился на землю, президент покачал головой. Он посмотрел на всех этих несчастных, что погибли или получили увечья в этом последнем происшествии, и решительно добавил их в свой список. Он мог бы приказать им рассеяться, разбить их на небольшие управляемые группы. Тогда все эти несчастные дети не лежали бы сейчас здесь на траве. И если бы у него была хоть капля того здравого смысла, которым господь наделил осла, все несчастные дети, рассеянные по всему округу Принца Уильяма, остались бы живы.