Рифейские горы

Вода доходила до колен, холодила до онемения, но ему, и так вымокшему до нит-ки, напуганному погоней, было сейчас не до этого. Он об одном лишь подумал: это должно сбить со следа. Он слышал от кого-то, кажется, от Велианаса, что это вер-ный, испытанный способ запутать преследователей. Да, так даже животные делают, когда за ними гонятся во время охоты.

Вой, перемежающийся азартным лаем, становился всё громче, давил на плечи, бил по голове. Хотелось одного: избавиться от него. Хоть как, хоть каким способом.

Казалось, собаки уже рядом, близко, совсем близко. Кэйдар нож из-за пояса вы-хватил, стиснул в кулаке костяную рукоятку мёртвой хваткой. Биться, он будет биться! Ещё посмотрим: кто - кого! Ну, давайте мне этих шавок! Хоть одну да успею прикончить перед смертью.

Ручей стал мельче и уже, сделал крутой поворот и, срываясь с каменистого склона небольшим водопадиком, попадал в крошечное озерцо. А вокруг озера за многие годы образовалась настоящая лужайка. Длинный узкий карниз, нагретый солнцем, уже успел зарасти сочной молодой травой. Небольшая стайка горных коз, напуган-ных появлением человека, сорвалась со стремительностью ветра. Козы легко подня-лись вверх по склону, только камешки катились из-под копыт. Знатная дичь! Но Кэйдар на них даже не взглянул, последние метры до ровного места преодолел почти ползком и рухнул ничком, где стоял.

Всё! Это - точно - всё! Пусть рвут, пусть хоть заживо съедают - провались всё пропадом!

Собаки исходились лаем, они чувствовали свежий, совсем свежий след. А Кэйдар лежал, слушая этот лай, ждал и одновременно отдыхал, копил силы для последнего в своей жизни боя.

Когда на него набросились сразу три громадных лохматых псины, принялись с упоённым визгом рвать плащ и другую одежду в клочья, добираясь до тела, Кэйдар лишь вжался в землю, сжался, как мог, зажмурился, зарываясь лицом в локоть левой руки. Правую, сжимающую нож, спрятал под собой, накрыл своим телом. Молился Создателю, просил одного: чтоб не перевернули на спину. Пускай что хотят делают, рвут, гложут до костей, но только не переворачивают.

Он мог бы пырнуть ножом одну из собак, но не стал, побоялся, что нож застрянет в теле, и для хозяина этих ненасытных псин дало так и не дойдёт. Да и про нож тогда тоже узнают, сумеют предупредить удар.

Когда на теле, казалось, не осталось и живого места, а вся одежда была разорвана чуть ли не в клочья, Кэйдар сквозь лай, визг и возню вокруг себя сумел различить призывный свист.

Вот оно, вот и люди!

Собаки, послушные приказу, отбежали в сторону. Араны с Дайвисом во главе поднялись верхом с другой стороны по узенькой, неприметной тропочке.

Дайвис ещё издали заметил беглого ми-арана, его скорчившуюся в измятой, ис-топтанной траве фигуру. Сволочной тип. Полдня с ним потеряли, а ведь ещё назад возвращаться. А ребята из псовых, те, кто шёл пешком вместе с собаками, ещё не вышли. И их придётся здесь ждать.

Да, хорошо всё-таки, что отца послушал, сам-то без собак хотел поначалу ехать. Думал, как в прошлый раз получится. Так нет, на этот раз ми-аран довольно далеко успел уйти, заставил поплутать по скалам, аж кони все в пене.

- Он живой хоть там, а?- Один из ребят подъехал ближе, остановился рядом с Дай-висом.- А то, может, его наши собачки уже придушили?- Рассмеялся над своими же словами.

- Надо проверить,- сказал Дайвис, а сам пристально смотрел на ми-арана, ждал всё: двинется - не двинется.

Двинулся! Руку левую вытянул вперёд, будто подтянуться хотел или встать. Жи-вой, гад!

Дайвис спрыгнул с коня, подошёл, склонился. Странное дело: он не толкнул его ногой, как сделал бы это в любом другом подобном случае, он перевернул ми-арана, схватив его за плечо рукой.

- Эй, ты!.. Так и будешь тут...

А ми-аран, минуту назад похожий на мёртвого, вдруг выбросил руку в молниенос-ном ударе. Нож шёл в грудь, защищённую лишь войлоком куртки, и это был бы смертельный удар, удар со всей силы, какая ещё осталась в искусанном, измочален-ном теле ми-арана.

Дайвис уклонился скорее инстинктивно, опыт воина, а не готовность к удару спас его от смерти. Отпрянув назад, успел закрыться левой рукой, и лезвие с ледяным хрустом вошло в плечо немного выше локтя.

- Ах ты, тварь!

Выпрямляясь, зажимая рану пальцами, Дайвис ударил аэла в лицо ногой под под-бородок. Оглушённый, тот упал навзничь, затряс головой, остановившимся, как у слепого, взглядом, снизу глянул на царевича. Второй раз ударить не успел: Дайвис ногой наступил на руку, сжимающую нож, вдавил пальцы в землю всем весом своего тела, подняв глаза на дружинников, закричал что было мочи:

- Верёвку дайте!

Прежде, чем скрутить беглого раба, Дайвис отпинал его ногами. Зажав рану рукой, бил прямо так, не давая подняться. Вымещал злость и усталость, весь свой страх, в котором стыдился признаться даже себе самому. И только после позволил осмотреть руку и сделать перевязку.

В обратный путь тронулись уже к вечеру, когда подтянулись остальные. От-дохнувшие лошади, успевшие даже неплохо попастись и напиться, сразу взяли ход-кой рысью. Все торопились домой, и люди, и животные. Но ми-аран тормозил всех, он не мог идти так быстро, как хотелось бы. Дайвис понимал, что лучше было бы везти беглого за спиной у кого-нибудь из своих, и всё равно приказал оставить как есть:

- Пусть идёт сам! Он побегать хотел, вот пусть и бежит...

И аэла потащили следом за собой на аркане, набросив верёвочную петлю прямо на шею.

* * *

Лидас весь день места себе не находил. Переживал за Кэйдара. И боялся самого страшного, боялся, что Дайвис убьёт его, если сумеет догнать. И, скорее всего, суме-ет. Они выехали целым отрядом, с огромной сворой собак. И все против одного, против Кэйдара. Помоги ему, Создатель! Если уж смерти, то хотя бы быстрой, без мучений.

Они вернулись вечером, на закате. Лидас видел это возвращение. Он только успе-вал таскать воду в поилку. Уставшие потемневшие от пота лошади тяжело поводили боками, жадно тянулись к воде. Туда же лезли и собаки, шумно хлебали и дышали, вывалив мокрые языки.

Устали все, это сразу видно. Пришлось побегать, с тайным злорадством подумал Лидас, еле управляясь у колодца одной рукой. Вытягивал ведро цепью, ставил на сруб, и оттуда в подставленное ведро уже сливал воду. Лил широкой струёй, а сам поверх плеча высматривал Кэйдара. Где он? Неужели убили, сволочи? Или он сумел-таки сбежать?

А дружинники вокруг неспешно расседлывали лошадей, обтирали их потные спи-ны клоками сена и ветошью, прогуливали по двору туда-сюда, прежде, чем заводить в конюшню. Среди всего этого мельтешения людей и животных спокойствием своей позы отличался лишь царевич Дайвис. Поддерживая левую руку под локоть так бережно, будто и у него она была сломана, молодой аран говорил о чём-то со своим отцом. Видимо, рассказывал подробности, делился впечатлениями. А потом они оба посмотрели вдруг в одну сторону. Лидас тоже перевёл глаза и, при виде такого жут-кого зрелища, обо всём на свете забыл.

Кэйдар! Бедняга. И как ты жив ещё после всего, что с тобой сделали?

Его каким привезли, так и бросили у стенки сарая, даже верёвку на горле, затя-нувшуюся удавкой, никто снять не удосужился.

Одежда изорвана буквально в клочья, понятно: сразу собак на него напустили, по-том уже сами били, как могли.

Сволочи вы, сволочи! Если бы кто-нибудь из вас хоть немного понимал, кто перед вами! Ведь не простого же человека собаками травите - Наследника величайшей Империи, будущего Воплощённого.

Лидас смотрел, глаз отвести не мог, пока не почувствовал холод и сырость: загля-делся, и вода из колодезного ведра плеснулась мимо, прямо на ноги, сапоги облила и штаны. Лужа, растекаясь в пыли, подтекла под сапоги.

- Ну-ка, пусти! Дай напиться!- Аран-дружинник, крепкий, сильный, с бородой на пол-лица, оттолкнул Лидаса в сторону, как котёнка: не мешай, мол, под ногами.- Воду только зря проливаешь, ворона!..