Полмира (ЛП)

– Увидимся, когда мы вернемся.

Бренд долго стоял один не двигаясь. Один, в позаимствованной кольчуге, и с чайками, кричащими над этой громадной полосой песка, теперь уже пустой, если не считать отпечатков ног людей, которых он считал братьями. Бренд еще долго стоял один после того, как последний корабль отошел от берега и вышел в море, унося с собой его надежды.

С надеждами так часто бывает.

Яд 

Та Кто Напевает Ветер напела чертовски ужасный ветер на пути из Скекенхауса, и их снесло на много лиг от курса.

Они яростно гребли, а Ральф рычал ругательства, пока не охрип. Весла спутывались, и каждый из команды промок насквозь от соленых брызг Матери Море и фыркал, как рыба. Колючка весьма сильно боялась, но напускала на себя храбрый вид. Все виды, которые она на себя напускала, были храбрыми, но этот был еще и зеленым, поскольку корабль скакал, как необъезженная лошадь, и Колючку от этого тошнило так, как никогда прежде. Казалось, все что она когда-либо съела, отправилось за борт, на весло или ей на колени, и половина вышла через нос.

Внутри Колючки тоже бушевал сильный шторм. Головокружительная волна благодарности за то, что ей вернули жизнь, теперь отошла, оставляя ее пережевывать горькую правду о том, что она променяла будущее отважного воина на будущее министерского раба, скованного своей же поспешной клятвой, ради целей, которыми Отец Ярви не собирался делиться.

Хуже того, она чувствовала, как приливает кровь, в животе кололо от боли, грудь ныла, и гнев закипал даже сильнее обычного. Насмешливый хохот команды над ее тошнотой мог бы довести до убийства, если бы она могла отодрать крепко сжавшиеся пальцы от весла.

И вот на трясущихся ногах она, шатаясь, спустилась на причал Йельтофта. Камни Тровенланда были покрыты лужами от вчерашнего шторма, блестящими на утреннем солнце. Спотыкаясь, она шла через толпу, подняв плечи до ушей, и каждый вопль торговца, каждый крик чайки, каждый грохот фургона и стук бочонка впивался в нее, словно нож. Излишне сердечные хлопки по спине и фальшивые смешки тех, кто должны были быть ее приятелями, ранили еще сильнее.

Она знала, о чем они думали. Чего ожидать, если ставишь девчонку на место мужчины? И она бормотала проклятья и клялась придумать месть, но не смела даже поднять голову, боясь, что ее снова вырвет.

Это была бы та еще месть.

– Только не сблевани перед королем Финном, – сказал Ральф, когда они подошли к видневшемуся вдали замку, мощные балки которого были покрыты красивой резьбой и позолочены. – Он знаменит своим нравом.

Но там был не король Финн, а его министр, Мать Кира, которая приветствовала их с высоты дюжины ступенек, каждая из которых была вырезана из мрамора разного цвета. Она была привлекательной женщиной, высокой и стройной, с заученной улыбкой, которая не очень подходила ее глазам. Она напомнила Колючке мать, и это с самого начала было плохим знаком. Колючка мало кому верила, и вряд ли у кого-то из них была заученная улыбка, и уж точно никто из них не был похож на ее мать.

– Приветствую вас, Отец Ярви, – сказала министр короля Финна. – Вам всегда рады в Йельтофте, но боюсь король не может с вами встретиться.

– Боюсь, это вы посоветовали ему не встречаться со мной, – ответил Отец Ярви, ставя мокрый сапог на нижнюю ступеньку. Мать Кира не отрицала этого. – Быть может, я смогу встретиться с принцессой Скарой? Ей было не больше десяти лет, когда мы виделись последний раз. Тогда мы были кузенами, прежде чем я прошел испытание на министра…

– Но вы прошли испытание, – сказала Мать Кира, – и отказались от всей вашей семьи, сделав своей семьей Министерство, как и я. В любом случае, принцессы здесь нет.

– Боюсь, вы отослали ее, только услышав, что я приеду.

Мать Кира и этого не отрицала.

– Праматерь Вексен послала мне орла, и я знаю, почему вы здесь. Это не значит, что я не сочувствую.

– Мать Кира, ваше сочувствие приятно, но еще приятнее была бы помощь короля Финна в беде, которая надвигается. Она вполне могла бы предотвратить эту беду.

Мать Кира поморщилась, как кто-то, кто не собирается помогать. Как морщилась мать Колючки, когда та рассказывала о своих героических надеждах.

– Вы же знаете, мой господин любит свою племянницу королеву Лаитлин, – сказала она. – И вы знаете, что он пошел бы с вами против половины мира. Но вы так же знаете, что он не может пойти против воли Верховного Короля. – Эта женщина – просто море слов, но таковы уж министры. Отец Ярви был не более прямолинеен. – Так что он послал меня, в отчаянии от сожаления, чтобы отклонить вашу аудиенцию, но смиренно предложить вам пищу, тепло и кров под его крышей.

За исключением еды, все звучало для Колючки неплохо.

За́мок короля Финна назывался «Лес», поскольку он был наполнен чащей огромных колонн. Говорили, что их привезли по Священной реке из Кальива. Они были покрыты прекрасной резьбой и украшены сценами из истории Тровенланда. Не таким прекрасным было огромное количество охранников, которые внимательно наблюдали за растрепанной командой Южного Ветра, пока та проходила мимо них. Колючка была растрепана больше всех, и прижимала руку к больному животу.

– Наш прием в Скекенхаусе не был… теплым. – Ярви придвинулся ближе к Матери Кире, и Колючка услышала его шепот. – Если бы я не знал, что к чему, то сказал бы, что я возможно в опасности.

– Отец Ярви, здесь вам ничто не угрожает, уверяю вас. – Мать Кира указала на двух охранников самого ненадежного вида из всех, кого когда-либо видела Колючка, стоявших по бокам у двери в общий зал, где стоял затхлый запах дыма.

– Здесь для вас есть вода. – Она указала на бочку, словно это был величайший дар. – Рабы принесут вам еду и эль. Комната, в которой будет спать ваша команда, уже готова. Несомненно, вы захотите отбыть с первым проблеском Матери Солнца, чтобы поймать отлив и донести новости королю Утилу.

Ярви с несчастным видом почесал светлые волосы ладонью скрюченной руки.

– Похоже, вы обо всем позаботились.

– Хороший министр всегда подготовлен. – Мать Кира закрыла дверь, покинув их, и только поворота ключа не хватало, чтобы можно было считать их заключенными.

– Как раз на такое теплое приветствие ты и рассчитывал, – проворчал Ральф.

– Финн и его министр предсказуемы, как Отец Луна. Они осторожны. В конце концов, они живут в тени Верховного Короля.

– Да уж, это длинная тень, – сказал Ральф.

– И все удлиняется. Колючка Бату, ты какая-то зеленая.

– Меня тошнит от разочарования, что мы не нашли союзников в Тровенланде, – ответила она.

Отец Ярви слегка улыбнулся.

– Еще посмотрим.

Глаза Колючки распахнулись в темноте, наполненной шипящими звуками.

Она озябла от пота под одеялом, сдернула его, почувствовала вязкую влагу крови между ног и прошипела проклятье.

Рядом с ней Ральф особенно резко всхрапнул и перевернулся на другой бок. Она слышала, как остальные члены команды дышат, ворочаются, бормочут во сне, тесно сжавшись на грязных ковриках, плотно, как свежепойманная рыба в базарный день.

Для нее не было особых условий, она их и не просила. Она их и не хотела. Во всяком случае, никаких, кроме свежей тряпки под штанами...

Спотыкаясь, она пошла по коридору, со спутанными волосами и болью в животе, ее пояс был расстегнут и пряжка хлопала по бедрам, одну руку она засовывала в штаны, чтобы понять, насколько дело плохо. Чтобы прекратить насмешки, ей не хватало только огромного пятна в паху. И она проклинала Того Кто Взращивает Семя за то, что впутал ее в это дурацкое дело, и проклинала глупых женщин, которые считали, что тут есть что праздновать, и первой среди них свою глупую мать, а еще…

В тени общей комнаты был человек.

Он был одет в черное и стоял около бочки с водой. В одной руке он держал крышку. В другой небольшой сосуд. Словно только что вылил что-то в бочку. Светила лишь одна оплывшая свеча, а у него было сильное косоглазие, но Колючка отлично чувствовала, что смотрит он прямо на нее.