Возвращение домой

– А что с моими лёгкими? – Джейка удивила эта неожиданная заботливость в словах девушки, ведь раньше при редких (по пальцам можно пересчитать!) встречах, она даже не глядела в его сторону, не то, что бы интересоваться его здоровьем.

– Моя мать не для того тратила силы и время, чтобы вы теперь хватались за всё подряд, будь то даже корзина с фруктами. – Такой ответ Джейка ошеломил. Он даже ход сбавил, отстал от гриффитки ещё больше. Не слыша его шагов за спиной, девушка обернулась:

– Ну, что же вы, уже устали?

Насмешку она не скрыла намеренно, а Джейк почувствовал, что краснеет от смущения. Гриффитка не стала его дожидаться, пошла вперёд, оставляя на песке ровную цепочку изящных следов от плетёных сандалий. Ему за ней и вправду было не угнаться. Корзина, конечно, – пустяк, но от быстрого шага и от горячего, расплавленного солнцем воздуха, почти лишённого кислорода, стало перехватывать горло, сжимать и стискивать до теснящей боли. В груди заныло, стали напоминать о себе заживающие раны, а он словно не замечал этого; и хоть кружилась голова, и всё плыло перед глазами, Джейк прибавлял шаг, видя перед собой фигуру девушки‑гриффитки. А она больше не останавливалась, не ждала и даже не оборачивалась. И хоть он спешил, догонял, впервые таким быстрым шагом прошёл через всю деревню, расстояние это показалось ему долгим, раз в пять длиннее, чем обычно.

А незнакомка? Джейк до сих пор не знал её имени. Она остановилась лишь у крыльца дома, подхватила корзину из рук Джейка, улыбнулась в знак благодарности так, что сразу стало понятно: помощь его пришлась как нельзя кстати, и она оценила это по достоинству.

– И вы не зайдёте? – Джейк еле языком ворочал от усталости, тяжело и трудно дышал, но смотрел на девушку в ожидании ответа, хоть и стоял на ногах с трудом.

– Вам плохо, идите в дом! – она чуть нахмурилась, недовольно поджала губы, сразу стала взрослее и строже, – Ну, идите же! – перехватила и корзину и цветы в одну руку, а другой – легонько подтолкнула Джейка в плечо. Он поднялся на одну ступеньку, не сводя с девушки взгляда.

– Почему вы не заходите? – прошептал он беззвучно с отчаянием, почти с мольбой, и гриффитку, видимо, смягчил и тронул его полуобморочный вид, – Вы приходите, обязательно приходите…

– Да идите же вы в дом! Кавалер! – девушка встревоженно глянула туда‑сюда, ища кого‑то глазами, а потом крикнула, звонко, по‑гриффитски музыкально растягивая гласные, – А‑ла‑та!!

Джейк поднялся ещё на одну ступеньку, схватился рукой за перила крыльца, прижался к тёплому дереву щекой, но так и продолжал смотреть на девушку сверху.

– Что такое? Случилось что? – А‑лата появилась на пороге у Джейка за спиной. Он с трудом оторвался от перил крыльца, стал поворачиваться к женщине и в тот момент почувствовал, что в руку ему, висевшую вдоль тела безвольно и слабо, вложили что‑то круглое, шершавое на ощупь; в этом движении было что‑то заговорщицкое и скрытное, что он и обернулся‑то не сразу, боясь выдать их обоих, и этим он как бы подчеркнул свою причастность к игре, а когда обернулся, девушки уже не было…

Чёрт возьми! Эти гриффиты ходят так тихо, словно по воздуху!

А А‑лата уже причитала, глядя на него:

– Ну, куда ж ты… куда ж ты пошёл такой?! Совсем, совсем меня не слушаешь!.. Всё сам по себе…

– Да всё у меня нормально… – прошептал Джейк с почти счастливой улыбкой, взглянул на А‑лату, а та прикрикнула с новой силой:

– Нормально?! У тебя опять кровь на губах! Нормально… Не обманывай!.. Всё! Не пойдёшь больше никуда! Запрещаю!

Она потянула Джейка в дом, и он пошёл покорно, ничего не чувствуя, ничего не слыша, ничего не понимая, сжимая в руке самый драгоценный для себя подарок, и даже не зная ещё, что же это такое.

Засел потом в самый дальний и любимый уголок, между стенкой и столом, так, что видно каждого, кто входил в дом, а главное – здесь он не мешал А‑лате. Та с недовольным, сердитым ворчанием накрывала на стол, ходила по комнате с посудой, лёгкая, совсем молодая, и не дашь ей её лет.

Здесь Джейк, наконец, рассмотрел свой подарок уже без спешки, наслаждаясь самим фактом его существования. И пусть это оказался лишь какой‑то незнакомый фрукт: небольшой, круглый, с шершавой, как бархат, кожицей, ярко и сочно зелёный с такими же ярко‑жёлтыми полосками‑«меридианами», делящими плод на ровные дольки, – но это был подарок, настоящий подарок! Джейк и о добром слове мечтать не мог, не смел, а тут такой знак внимания! Да и от кого?! От той красавицы гриффитки! Она и внимания не тебя не обращала, не замечала даже, если не считать того раза, после ухода Аирки… Но это не в счёт!

Джейк поднёс свой подарок к лицу, коснулся губами бархатной шкурки, уловил сквозь неё душистый аромат спелой мякоти. Представилось почему‑то сразу, что вкус у неё должна быть сладкий, с кислинкой, и косточки – мелкие, чёрные, круглые. Можно, конечно, разрезать, поглядеть, так ли это, но куда приятнее вдыхать этот аромат, наслаждаться им и гадать, представлять, какой он из себя внутри, этот маленький, но такой необычный подарок.

– Откуда он у тебя? – Джейк аж вздрогнул, вскинулся: А‑лата стояла перед ним, но смотрела на его руки, не сводила глаз с его подарка, – Это она дала тебе, да?

Джейк не ответил, но А‑лата и сама всё поняла, угадала правильно и нахмурилась недовольно, почти сурово, нахмурилась так, как могла хмуриться лишь её дочь, неродная, но как они временами бывали похожи!

Больше ни слова не сказала, хоть и рассердилась, плюхнула перед Джейком тарелку с тушёной мелко нарезанной зеленью, украшенной сверху жёлтыми дольками чего‑то цитрусового, поставила стакан с пузырящейся таканой и вышла из комнаты на улицу.

Джейк проводил женщину взглядом, пожал плечами, такая реакция его немного удивила, но значения он ей не придал. Мало ли что? У гриффитов свои законы гостеприимства, свои порядки, стоит ли пытаться понять их?

Зато вечером он стал совсем случайно невольным свидетелем продолжения этого случая. Услышал резкий на удивление голос А‑латы и остановился, где стоял, на пороге дома.

– …Это всё поэтому? По‑другому мне никак не объяснить! – говорила А‑лата. Она сердилась и старалась скрыть это, выговаривала слова медленно, так, что Джейк понимал каждое, – Ты всё говоришь «город‑город», «люди эти», а сама… Ты сильно изменилась, и не в лучшую сторону, слышишь меня?.. Эти прогулки, разговоры на виду у всех… Вы ходите вместе у всех на глазах… А особенно такой подарок… Ты знаешь, что это значит – подарить ягоду арпактуса? Нет, ты не знаешь, раз делаешь такие подарки!.. И в городе тебя никто этому не учил…

– Мама, ну что ты опять? – Джейк узнал дочь А‑латы по голосу и, обрадованный её близким присутствием, не отошёл от двери, но и не шагнул вперёд, побоялся спугнуть её своим появлением, а так вдруг ещё решит зайти в гости, не будут же они двое разговаривать на улице, все семейные дела нужно решать в доме, а не на виду у соседей…

– Ну, проводил он меня до крыльца, ну и что? – продолжала девушка с улыбкой в голосе, – Должна же была я хоть как‑то отблагодарить его за помощь. Что сделаешь, если арпактус попался под руку? Что такого?.. Да и он вряд ли знает, что это значит?

– Зато я знаю! Другие знают! Ты – знаешь! – перебила её А‑лата, – Арпактус только невеста своему будущему мужу дарит, а этот – жених тебе?! Нет!!! И никогда им не будет! Он – человек, а мы – гриффиты! Мы – ларимны!..

– Мама, ну какой жених?! Что ты говоришь? – девушка рассмеялась в ответ, – Я же говорю, всё случайно получилось. Случайно!

Джейк прекрасно понимал, о ком это речь, и передумал выходить на улицу, понял, что сейчас ему лучше не показываться. Он отступил назад, медленно развернулся, взглянул на стол, туда, где лежал тот подарок, из‑за которого мать и дочь начали ссору.

Вот они, и порядки! Вот они, и условности!

И кто бы мог подумать, что такая мелочь, этот так называемый арпактус, является деталью свадебного ритуала! Плод размером со среднее яблоко – и такая важность!