За всю любовь

– Надеюсь, вы насладитесь этим вечером.

– Спасибо, – Томмазо прощается с ней.

Линда выходит вслед за ним со все растущим любопытством. Что бы он ни приготовил, она уже возбуждена. Блондинка передает Томмазо черный конверт, и они идут вслед за ней по длинному коридору. На полу – красная ковровая дорожка, усыпанная черными лепестками.

– Ну вот, мы пришли, – говорит Томмазо.

Перед ними – стеклянная дверь в обрамлении двух колонн, на мраморном архитраве – золотые буквы «Кармик». Каждая деталь этого места говорит об элегантности и чувственности.

– Хорошего вечера, – служанка кланяется и исчезает в облаке белого пара, как привидение.

Через мгновение дверь открывается – и перед ними неожиданно возникает будто волшебная пещера сорока разбойников. У входа гордо восседает женщина в красном. На ней – туника с геометрическим вырезом до пупка, за которым слегка видна грудь, а через ткань проступают соски.

– Следуйте за мной, – говорит она глубоким голосом. – Я отведу вас к вашему столику.

Взгляд ее похотливый и опасный, плотоядный и уязвимый. Линда уверена, что любой мужчина, увидев ее, был бы готов на безумства. Совершенно сбитая с толку, Линда идет рядом с Томмазо вслед за женщиной. В воздухе витает легкий аромат ладана, из динамиков доносится приглушенная музыка – нечто среднее между арабскими и этническими мотивами. По мере того, как глаза Линды привыкают к приглушенному, теплому, слегка золотистому свету, она начинает различать контуры предметов, погруженных в полумрак: стены помпейского красного цвета с венецианской лепниной и азулейжос, столики в стиле Людовика XVI, покрытые черным лаком, стулья, обитые кармазинным бархатом. Линда поражена. Она еще не поняла, нравится ей здесь или нет, но ощущение такое, будто она оказалась на съемках фильма «Камо грядеши?». Интересно, что думает об этом Томмазо? Пока это место кажется Линде абсурдным, и ей слегка не по себе. Она непроизвольно расплывается в улыбке. Здесь все слишком сюрреалистично. Внутри у нее бурлит водоворот эмоций: предубеждение, любопытство и возбуждение сплелись в единое целое.

Чем дальше они проходят в глубь помещения, глаза привыкают к полумраку, и Линда лучше различает окружающие силуэты людей. Почти все они обнажены. За занавеской из органзы она замечает женщину с идеальным телом, в одних чулках из тончайшего черного кружева, возлежащую на шезлонге бронзового цвета в стиле минимализма. Рядом с ней – мужчина; Линда не может различить его лица, но мускулы на его груди, смазанные маслом, впечатляют. Чуть дальше видны два силуэта, завернутые в мантии из черного атласа, которые страстно обнимаются, прислонившись к колонне.

В воздухе – странная тишина: все эти люди не разговаривают друг с другом, лишь мягко двигаются, познают друг друга через тело и не стремятся сразу же овладеть друг другом. Линда не знает, на чем сосредоточиться: она вертит головой, и на лице ее изумление и растерянность. Но Томмазо уверенно идет вперед, будто находится в своей стихии: несомненно, он уже бывал в подобных местах, в отличие от нее.

Наконец женщина в красном приглашает их присесть за столик и мгновенно испаряется, бесшумно и незаметно. До сих пор они молчали, и Томмазо внезапно нарушает тишину.

– Ну, что ты об этом думаешь? – говорит он почти шепотом с расслабленной улыбкой.

Но Линда задумчиво отвечает:

– Не знаю, что и сказать. Мне нужно еще время, чтобы привыкнуть.

Чем больше она осматривается, тем более неловко себя чувствует в этом кресле, обитом красным бархатом. Линда не может представить, сколько за много лет здесь побывало людей, окропивших соками своего желания эту красивую, изысканную ткань, и поэтому все здесь кажется ей прекрасным и в то же время грязным.

Томмазо приближается к ней, целует в шею и шепчет на ушко:

– Все время – в твоем распоряжении, Линда. Я хочу, чтобы сегодня вечером тебе было так хорошо, как никогда прежде.

И с этими словами Томмазо быстро запускает руку ей под платье, между ног. Он чувствует ее мягкую промежность, влажную плоть, готовую дарить и получать удовольствие.

– Да… это именно та Линда, которую я знаю, – чувственно говорит он.

Внезапно она обхватывает его голову обеими руками и заставляет замолчать, запечатав рот страстным поцелуем. В это время появляется официант в белой, расстегнутой на груди льняной рубашке, под которой можно различить идеальное тело. Линда удивленно выпускает Томмазо, заглядевшись на мускулистого молодого человека.

– Чего желают выпить господа? – спрашивает официант, и этот вопрос возвращает Линду в реальность.

– Мне «Мартини драй», – быстро отвечает она.

Ей срочно нужно выпить, это поможет привести мысли в порядок.

– Отличный выбор, – замечает Томмазо. – Два, пожалуйста.

– Два «Мартини драй», – записывает официант в блокнот. – Что-то еще?

– Пока достаточно, – отвечает Томмазо.

Молодой человек кивает и исчезает за черной бархатной занавеской. Через несколько секунд – Линда не представляет, как это возможно – их заказ приносит официантка, облаченная в миниатюрное платье из черного тюля, не оставляющего большого простора для воображения.

Ее глаза закрыты кружевной маской также черного цвета.

Линда немедленно делает глоток.

– То, что нужно, – шепчет она, будто боясь услышать собственный голос.

Она могла представить себе все, что угодно, но только не подобное место. Линда испытывает странное смятение, которое нельзя назвать возмущением, скорее, это любопытство, и такая странная ситуация будоражит ее. Она нервно сплетает и расплетает ноги – и вдруг вспоминает, что на ней нет трусиков. Мужчина в расстегнутой рубашке, сидящий через несколько столиков, быстрым движением отбрасывает со лба волосы и вожделенно смотрит на нее. О боже, ей показалось или он и в самом деле ей подмигнул? Она не верит своим глазам. Инстинктивно, по-кошачьи, она прижимается к Томмазо, испытывая желание почувствовать тепло знакомого тела.

В ответ он обнимает ее еще крепче.

– Ты готова, Линда? Хочешь испытать со мной новые ощущения? – полушепотом спрашивает он.

– Я… – Голос ее срывается от волнения. – Думаю, да… хотя понятия не имею, что меня ждет.

– Так даже лучше – эффект неожиданности только усилит удовольствие. Вот увидишь, тебе понравится.

Она смотрит Томмазо в глаза и решает ему довериться:

– Я готова. Для тебя.

Томмазо целует ее и нежно гладит по бедрам.

Линда покрывается мурашками и мягко отстраняется от него, чтобы встать.

– Я только на секундочку в туалет.

– Как пожелаешь. Но смотри, вернувшись, ты можешь меня не застать…

Линда удаляется, погружаясь в атмосферу вожделения и сладострастия. Она проходит мимо барной стойки. Красивый темнокожий мужчина у стойки что-то шепчет на ушко кудрявой блондинке в атласном платье цвета слоновой кости с вырезом во всю спину. Линда не уверена, но это лицо ей смутно знакомо, кажется, что она его где-то видела. Не отстраняясь ни на миллиметр от своей дамы, мужчина, глядя в глаза Линде, слегка касается ее руки, когда она проходит мимо. Линда натянуто улыбается и прибавляет шаг.

Эти люди все так прекрасны – единственная определенная мысль, пришедшая ей в голову. Внезапно, как вспышка, лицо мужчины всплывает в памяти. Неужели она видела его на одном из официальных ужинов вместе с Томмазо? Но Линда не может вспомнить, кто это, – по-видимому, алкоголь уже начал действовать и затуманил ей разум.

Туалет показался ей оазисом порядка среди первобытного хаоса. Полки из светлого каррарского мрамора и тончайшая керамика, начищенная до блеска. Только плетеная урна возле умывальника с презервативами нарушает эту гармонию. Голова кружится от ароматов розы и ванили. Линда оглядывает лицо в зеркале, поправляет чуть смазавшуюся подводку, затем одергивает платье. Под прямым светом оно кажется абсолютно прозрачным – видно буквально все. Но сейчас она не испытывает ни малейшего стыда. Если Томмазо хочет ее видеть такой, она не возражает.