Страница 45 из 55
-- Я считаю, что ты в принципе не знаешь, что такое адекват! – Взорвался он, сметая на своём пути мебель, предметы декора и что-то стеклянное громко бьющееся.
Схватил меня за подбородок, да с такой силой, что едва челюсть не вывернул, а у самого рука от напряжения дрожит и глаза блестят адским пламенем. Смотрит мне в глаза, что-то хочет увидеть. Слёзы? Больше их нет – всё выплакала. Испуг? Не в этой жизни.
-- Сейчас я сделаю вид, что этого не слышал, а ты сделаешь вид. Что этого не говорила. – Прошипел переполненный злостью, и я поняла, что чувствуют его должники перед неминуемой расправой, нервно хмыкнула, но приказывала себе не реветь, только не сейчас, только не при нём.
-- Я хочу расстаться. – Тихо, но уверенно повторила последние слова и взгляд не отвела, поглощая его эмоции не только им, но и всей кожей.
-- Расстаться, значит? – Отпустив, буквально выплюнул он, оттолкнул меня, достаточно грубо, бесцеремонно, после дёрнул за руку, толкая в направление двери. – Иди! Думаешь, такая золотая, незаменимая? Да на хрен ты мне не нужна со своими закидонами! – Постепенно повышая градус и тональность звуков орал Филя.
Не веря. Что он это говорит мне... что он ТАК говорит мне... я потерялась, я смотрела на него неверящими глазами, не имея возможности сказать хоть что-то в ответ. Наверно даже побледнела, потому как лицо обдало ледяным холодом.
– Просто есть собаки, Лариса, которые всю жизнь сидят на цепи и считают, что так и нужно, а есть те, которые гуляют свободно. – Уже спокойнее, видя моё состояние добавил он. Толи защищаясь, толи оправдываясь. – Так вот, я никогда не буду на цепи! Поняла?! – Чеканя каждое слово выкрикнул он. Куда уж понятнее?
-- На цепи?..
Всего пара слов, а мне как пощёчина, как ведро ледяной воды на голову, и я не сдержала улыбку.
-- Да не вопрос. Гуляй... собака, которая никогда не будет на цепи.
И перешагнув через все свои вещи как через нечто, тянущее меня назад, вышла вон. На улицу, на воздух, под его оглушительное молчание, под его проклятия, которые посылались взглядом. Я ничего не хочу.
Можно сказать, что мне всё равно, можно рассуждать, как мне плохо и тяжело, можно сделать вид, что ничего не произошло, но когда на это нет сил, то ничего не говоришь и ни о чём не думаешь. Андрей отправился на сборы, дома пусто. Нет желания выпить даже воды, подняться с кровати, сходить в душ. Врач выписал кучу рецептов, но и в аптеку сходить некому. Жизнь прекрасна.
Телефон пропел ровно три раза до того, как я сообразила, что звонят мне.
-- Да. – Недоверчиво согласилась я на неозвученное предложение говорящего.
-- Лариск, ты что ли? Это Маша.
-- Э-м... Маша? У меня твой номер не высветился...
-- Так это же рабочий. А что с голосом?
-- Да так... болею.
-- Болеешь? И не позвонила? Слу-ушай, я тут узнала, совершенно случайно, -- поспешила заверить она меня, -- вы вроде как с Филей расстались, да?
-- Да.
-- И ты там ревёшь, что ли?
-- Я болею.
-- Дома?
-- А ты обычно где болеешь?
-- Ну... тут столько может быть вариантов, но чаще всего у Серёги. Он хороший, он ухаживает. – Довольно вспомнила Машка какие-то сладкие моменты из жизни.
-- А я дома.
-- Так я сейчас буду! – Оживилась подруга и я уже представляла, как она довольно потирает ладоши.
На этом задремала и, проснувшись, была готова поклясться, что разговор был сном.
Звонок в дверь раздался не то, чтобы неожиданно, а диковинно. Я, в принципе, дверь открываю только себе и то, когда вхожу, и за семь лет моего здесь проживания, такого дива дивного как гости, не видывала, но кому-то очень не терпится и я побрела. Так растерялась, даже не спросила, кто. Открываю, вся такая разнесчастная, замотанная в плед как кокон бабочки махаона, одни глазюки и торчат, и те красные, для отпугивания. Смотрю, а на пороге Машка с пакетами наперевес, пыхтит, материться, возмущается.
-- Ну и мужики пошли, -- вломившись в квартиру тут же озвучила она свои претензии, -- я ему говорю: пакеты помогите донести, а он мне, знаешь что? Говорит, жрать надо меньше, а у самого брюхо до колен свисает, фу! Лифт, подлый трус, застрял между третьим и четвёртым, доползаю, а там парочка сосётся, нет, ну, ты представляешь! Ты как? – Наконец, вспомнили и обо мне, но ненадолго.
Вообще, деловая Машка – это Мария Владимировна и ни капельки не меньше, стильная, ухоженная, так сразу и не скажешь, что та самая девчушка, которая моего Филю поносила на чём свет стоит. Причёска строгая, волосинка к волосинке, макияж как из салона красоты и вообще, другой человек. Вот, я, например: всегда остаюсь собой. Что на работе, что дома, поэтому, наверно, и личной жизни нет, но и перевоплощаться вот так, чтобы всегда удачно вписаться в кампанию – не моё.
-- Слушай, а ты что, и правда болеешь, что ли? – Разлаживая накупленное по полкам в холодильнике недоверчиво глянула Машка.
-- Вот как-то так.
Могла бы развести руками, но активной жестикуляции мешал плед, который ронять никак не хотелось. Головой кивнула проходить в гостиную, оставшиеся пакеты подтолкнула ногой к стене. И, удобно устроившись, Маша вытянула ноги, развязала свою офигительно-деловую причёску, пятернёй распутала плетение и расплылась в блаженной улыбке.
-- А я подумала, что притворяешься. Ну, не хочешь там показать, что страдаешь, всё такое. А сама тут сопли наматываешь, так и придумала... Ларис, а у вас это серьёзно?
-- Что именно?
-- Расставание это.
-- Более чем.
-- Ты подумай хорошо, может, он не такой уж и плохой, знаешь, как оно бывает... он изменил тебе, да?
-- Маша, а что, он мог мне изменить?
И тут Машка не нашла слов, насмешила.
-- Фу ты, дура! Не мог. Но и другой причины я не вижу. Что не поделили?
-- Свободу, Маш, свободу. Он сказал, что видит меня слишком часто для его неокрепшей психики.
-- Когда он так налюбоваться-то успел? Ты же работаешь круглые сутки?
-- Выходит, что не такие уж и круглые. – Не выдержала и всё же махнула раздосадованно руками. В конце концов, и сама сколько раз задавалась этим вопросом: когда? – И вообще, давай, прикроем тему или это Филя тебя прислал? – Насторожилась я, не услышав ответ в первые же секунды.
-- Лариса... ты что, Фильку не знаешь? Будет он бегать за кем-то, даже за тобой, тоже мне! – Как-то ненатурально возмутилась Маша и я поймала её на вранье.
-- Сама расскажешь?
-- Сама! – Губы надула – вот, обиделась вполне натурально, может ведь, когда хочет. Из чего делаю вывод: ей и самой не терпелось поделиться. – Только ты мне сначала кофе предложи, Филя нахваливал... – Мечтательно зажмурилась она.
-- Растворимый на кухне. – Прервала я полёт мысли и кивком головы подтолкнула к нужной теме.
-- И ходи после этого, узнавай для них... В общем он сейчас на соревнованиях, как спонсор представляет спортивную секцию, в которой твой сын занимается.
-- С чего бы?
-- Говорю же, как спонсор. – Сердито повторила Маша, при этом включила строгого начальника, которого слушают не перебивая. – И Андрей твой, накосячил. Что конкретно сделал не знаю, но этот, как его... секьюрити, вот!
-- Рефери.
-- О! И правда, а я всё время путаю. Так вот, этот мужик, и спрашивает, мол, чьё чудо? Тренер сделал пару шагов вперёд, а там и Филя с ним поравнялся, стоят вдвоём и сопят, пока этот... тот, которого ты знаешь как называют, -- мучительный процесс отобразился на Машкином лице и я сжалилась и кивнула, -- он и сказал, конкретно Филе, что, мол, берите ваше чадо под белы ручки и домой, подлечивать нервы. Так Филя настолько раздухарился, что от него потом этот...
-- Рефери.
-- Да, именно, так тот потом день скрывался, и ещё всем рассказывал, что и папаша и сынок, -- Машка выразительно на меня посмотрела, видимо, думая, что я не уловила её намёки на уже отмеченное в народе родство, -- как по физиономии, так и по характеру, двое из ларца.