Не убежишь...

А потом Лита заметила Мику. Он стоял, окружённый восторженной стайкой совсем ещё юных девчушек, и откровенно маялся. 'Солнышко, солнышко, подари нам свои лучики! Поцелуй каждую, ласково и жарко!' Бедный Мику. Растолкать проказниц и дать дёру боится — зашибёт ещё кого ненароком, а поддаться — засмеют! Лите стоило неимоверных усилий пройти мимо и не выручить страдальца. Нет уж, пусть лучше она так и останется до конца праздника туманной девушкой… Только подумала — и почувствовала на себе чей‑то пристальный взгляд. Обернулась резко, взметнув 'туманным' подолом — не показалось ли? Ни одной хоть смутно знакомой фигуры, никто не бежит к ней, расталкивая гуляк… Даже жаль.

На протяжении всего праздника Лиита ещё несколько раз ловила на себе этот взгляд, но никто к ней так и не подошёл. Зато у лотка с квасом она столкнулась с Кейрой. Подруга пожаловалась, что незнакомец в костюме ночного ветра преследует её чуть не с самого начала праздника. Хорошо хоть, бегает медленно, не иначе старый, но надоел уже — сил нет! Вот и теперь, едва успев утолить жажду и поправить вуаль, девушка с возмущением ткнула пальцем в мелькнувшую неподалёку высокую фигуру в чёрном плаще, обшитом длинными лентами. При ходьбе они разлетались во все стороны, создавая иллюзию настоящего ветра. Опираясь на увитый такими же лентами посох, мужчина целенаправленно шёл в их сторону. Кейра подхватила юбки и в очередной раз задала стрекача, и он резко сменил направление, устремившись за нею. Лита запоздало подумала — а вдруг она зря с таким упорством от него бегает? Вдруг это и есть её суженый? Не глупо ли заранее отталкивать человека, не узнав его? Подумала — а потом осознала, что она, Лита, ничуть не лучше. Даже наоборот… Ну вот, умница — разумница, посмотри‑ка на себя со стороны и признайся честно, стоил ли Соколиный того, чтоб никогда больше не увидеть Яра? Да, здесь она познакомилась с Кейрой, здесь у неё наконец‑то началась спокойная жизнь без вечных косых взглядов… Но… Но.

Долго грустить Лиите не дали — на площади начались всеобщие танцы. Мужчины хватали понравившихся девушек, девушки, те, что посмелее, хватали мужчин и кружили вместе с ними под череду быстрых и медленных мелодий. Менялись партнёрами тоже часто, видно, надеялись к последнему танцу добраться до своих зазноб — дружочков. Литу тоже приглашали, пытались завязать разговор, выведать, кто она — но девушка предпочитала отмалчиваться, лишь лукаво улыбалась из‑под шарфика. Она как‑то вдруг решила, что не будет с замиранием сердца ждать последнего танца и не струсит, не убежит домой в надежде обмануть пресловутую судьбу. Пусть будет как уж будет.

Взгляд. Опять. И опять словно бы никого. В это же время резко смолкла музыка, и стоящий на возвышении наместник что‑то проорал и замахал огромным красным платком. Музыка возобновилась, и Лита очарованно подумала, что в жизни не слышала ничего более красивого. Нежного, плавного… Так и хотелось поднять руки вверх и взлететь серой птицей к облакам…

В реальность её вернула мужская рука, осторожно, но непреклонно ухватившая за плечо. Развернул, перехватил за обе руки — и Лита оказалась один на один с незнакомцем в костюме ночного ветра. Значит, Кейре всё же удалось от него отделаться…

Высокий, крепкий. На этот раз без посоха, зато в низко надвинутом капюшоне. В прорезях маски блестят внимательные глаза, сама маска закрывает почти всё лицо. На виду — лишь подбородок и губы, плотно сжатые, без улыбки. Красивые… и, кажется, не такие уж незнакомые.

Лита судорожно вздохнула и положила руки на плечи мужчины. Танец длился долго; музыка постепенно успокоила, заставляя отвлечься от партнёра, унося в какие‑то неведомые дали, где так гармонично кружились вдвоём тёплый туман и пронизывающий ночной ветер…

Кончился танец так же внезапно и не совсем так, как предполагала Лита. Она думала, что после него всем положено наконец‑то снять маски и узнать, с кем же, собственно, тебя 'свела судьба'. В этом она не ошиблась. Рука незнакомца небрежно отбросила капюшон, открывая взгляду чёрные, забранные в хвост волосы. Одновременно он зорко наблюдал, как она начинает распутывать свой шарф. Делать это одной рукой было неудобно, но вторую он крепко держал в своей, словно боясь, что и эта девушка испуганно метнётся от него прочь. Чуть помедлил — но всё же первым развязал тесёмки на маске и бросил её под ноги. И даже не заметил, как рядом с ней улёгся отвязавшийся от пояса кошель…

Лита не боялась. Просто тряслись отчего‑то непослушные пальцы, мешая освободиться от шарфа, и терпение у него окончательно лопнуло. Дёрнул на себя, с треском разрывая ткань, и тут же, не медля, прижался к её губам. Так неумолимо, так жёстко… так знакомо. Как тогда, впервые, в Белореченске. Всего лишь два неполных месяца — и целую вечность назад.

— Яр…

Он распахнул глаза и замер, неверяще — счастливыми глазами пожирая её лицо.

— Лита?! А я думал…

Снова рывком притянул к себе, накрыл жадными губами её губы, скрыл плащом от всего мира, от сотен других таких же целующихся пар. Нашёл, всё‑таки нашёл!!

— Не убежишь… больше… Не отпущу. Не могу я больше без тебя…

В чёрных глазах ночного ветра ослепительно сияют шальные звёзды. Они манят и зовут за собой, и Лита, наконец, сдаётся, позволяет воздушным потокам оторвать её от земли, от надоевших своих сомнений, и унести — куда? Не всё ли равно…

Мама как‑то сказала — от судьбы не уйдёшь. Она была права, как всегда. Не смогла недоверчивая дочка сразу узнать, разглядеть её, обмануть пыталась, да не вышло. Всё равно Яр её отыскал. Значит, действительно судьба. И противиться ей дальше просто верх глупости. Не даст ей Яр снова уйти… Да и она — она тоже больше не хочет быть вдали от него. Хватит дорог, новых впечатлений и новых городов. Пришло время выбрать для себя один — единственный. И одного мужчину — на всю жизнь.

— Яр… Ты меня замуж‑то брать не передумал?

Лицо против воли осветила счастливая улыбка, и он не выдержал, стиснул её ещё крепче, со стоном утопил лицо в одуряюще пахнущих пушистых волосах.

— Моя… Лита…

— Кхе — кхе, голубки, хватит уже целоваться, праздник‑то кончился!

— А у вас вон кошель упал, поднимайте, пока не стащили…

— Во молодёжь пошла бесстыжая! Уже десять минут прилюдно обжимаются!

— А сам‑то, старый хрыч, лучше?! Видала я, как ты за девками гонялся…

— Что, угадала судьба? Под венец пойдёте, али так помилуетесь?

Ярам слегка отстранился от своей 'добычи' и широко улыбнулся неугомонному деду.

— Завтра с утра и пойдём. Да, Литушка?

Она кивнула и спрятала заалевшее лицо у него на груди.

— А деньги забирайте. Выпейте за наше счастье.

Яр крепко взял невесту за руку и повёл с площади прочь. Сзади раздалось изумлённо — радостное:

— Ох, и спасибо тебе, добрый человек! На это ж целый кабак вусмерть упиться может!! Народ, кто со мной в 'Толстую Матрёну'?!

Судя по ответным возгласам, её хозяина ждала сегодня самая богатая в этом году выручка.

Глава 7 'Начало и конец'

Домой Лита в этот вечер так и не попала. Яр недвусмысленно заявил, что никуда её не пустит — знаем, мол, проходили. Накормил ужином в самом дорогом месте и на ночь повёл к себе, в дом наместника. Последнему Лита ничуть не удивилась, знаменитому княжескому сотнику все были рады услужить. Смущало другое — они ещё не женаты, а она в его комнате ночевать будет. Яр успокоил: не в его, а рядом. Дом у наместника большой, места хватит. Завтра с утра они, не теряя времени, отправятся в ритуальный дом, он как раз неподалёку. А платье… платье по дороге купят.

Пожилой наместник встретил Литу вежливо, но сдержанно. Наверняка и у него имелись в наличии незамужние дочери… В комнату невесты Яр заходить не стал. Попрощался на пороге, поцеловал крепко, потом, спохватившись, снял с пальца и надел на её руку свой родовой перстень. Тяжёлый, из чернёного серебра, с красивым витым узором и какой‑то хищной птицей на печатке, перстень оказался ей ожидаемо велик. Тогда девушка развязала ремешок отцовских бус, которые носила теперь, не снимая, и надела на них кольцо жениха.