Страница 44 из 49
С именем Каменева связано еще и так называемое «Кремлевское дело». Мне кажется, правильнее было бы его назвать по аналогии с «делом врачей» – «делом библиотекарей». На июньском (1935 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) был заслушан доклад секретаря ЦК Н. И. Ежова «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и товарище А. Енукидзе». Ежов заявил, что при попустительстве Енукидзе Каменев организовал на территории Кремля целую сеть террористических групп с целью убить Сталина. Люди, попавшие в число «заговорщиков», были главным образом близкими и дальними родственниками видных и менее известных оппозиционеров и многие библиотекари кремлевских и московских библиотек. Помимо самого Каменева, его родного брата (иллюстратора книг), бывшей жены брата – работницы правительственной библиотеки в Кремле, еще двух родственников и младшего сына Л. Троцкого – Сергея, были осуждены на различные сроки заключения с десяток других работников той же правительственной библиотеки, а также библиотеки ЦИК СССР, библиотеки Комакадемии, Государственной библиотеки им. В. И. Ленина, библиотеки Всесоюзной академии легкой индустрии. Всего 18 человек[238]. Сталин периодически убирал и работников своих библиотек, раздражаясь навязываемой ими систематизацией его книг. Он сам предпочитал расставлять их так, как это было ему удобней и привычней. При этом не последнюю роль играло, видимо, и его особо доверительное отношение к книге.
И все же мы ведем речь не столько о книге, сколько о читателе и о человеке, много писавшем. О человеке, чье имя, спустя почти пятьдесят лет после его смерти, вызывает в любом, живущем на территории того, что когда-то называлось СССР, чувство тревожного замешательства. Это чувство сродни чувству религиозного человека, когда он ощущает присутствие не только Бога, но и дьявола.
На фоне семейных и соседских пристрастий
Как известно, «книга – лучший подарок». Может быть, Сталин был автором столь навязчиво популярного лозунга советской эпохи? Не знаю. Но особое отношение к книге выразилось, в частности, в том, что когда он что-то дарил своим близким или уважаемым людям (на то короткое время, пока он их «уважал»), то это была книга. Чаще всего книга, написанная им самим. В РГА СПИ, где была собрана большая часть книг с автографами и пометами из разных библиотек вождя, есть с десяток изданий, подаренных им в разное время разным людям, иногда с дарственными надписями, а иногда и с чем-то особенным. Эти книги не остались у адресатов, а были возвращены или прежними владельцами, или стараниями людей бериевского ведомства, или так и не были вручены по каким-то особым соображениям хозяина. Чаще всего подарки были многозначительны, а иногда и не без элемента дидактики и нравоучения.
В 1922–1924 годах, в то самое благословенное для него время, когда он был назначен на высший административный пост в партии, а вторая молоденькая жена Надежда Аллилуева родила ему второго, явно желанного сына Василия, он сделал несколько подарков и одновременно сам же их получил. Жене он преподнес томик с произведениями Ленина. Ближайший его друг и прилежный исполнитель замыслов Молотов подарил ему свое сочинение «Ленин и партия за время революции», нацарапав марким почерком на титуле: «Дорогому товарищу Сталину. На память о совместной работе 16/IV В. Молотов. 1924 г.». А прославленный пролетарский поэт Демьян Бедный, живший по-соседски со Сталиным в Кремле в огромной и, как говорили, роскошно обставленной квартире, подарил в 1922 году давно разыскиваемые генсеком «Протоколы Объединенного съезда Российской социалистической рабочей партии». Поэт написал на подарке, приуроченном ко дню рождения соседа: «Сталину – Д. Бедный с крепкой любовью. 22/XII 22. Москва. Кремль»[239]. Любовь, по сталинским меркам, действительно будет достаточно долгой, хотя и претерпит различные эволюции. Во всяком случае, почти до самой смерти Сталина на его Ближней даче висел портрет Бедного. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда в 1925 году Сталин издал свой первый, довольно слабый сборник статей «На путях к Октябрю», выбранных из различных дореволюционных изданий, он по-кавказски сделал «алаверды» – ответный дар поэту, на котором тонким пером красиво написал: «Дорогому другу Демьяну от автора. 20/I-25»[240]. Кажется, это пока единственное документальное свидетельство того, что Сталин, находясь на подъеме к личной диктатуре, кого-то искренне назвал своим другом. Но душевный порыв, очевидно, был задавлен в зародыше. Книга так никогда и не попала по назначению, а автор спустя какое-то время густо затушевал посвящение красными чернилами. Но прочитать посвящение все же можно.
Обычай дарить близким людям подарки так же естествен, как и обычай отмечать семейные даты. Таким был подарок старшему сыну Якову. На обложке книги Б. Андреева «Завоевание природы», выпущенной Государственным издательством в 1927 году, написано карандашом удивительно четким, твердым и без всякого преувеличения красивым почерком: «Яша! Прочти-ка эту книжку обязательно. И. Ст.»[241]. Книга была подарена, скорее всего, к двадцатилетию сына, в 1928 году. Под подписью полукруглая, режущая черта, тем же карандашом. Если вспомнить сложные отношения отца и старшего сына, о чем много и с горечью пишет его любимица – дочь Светлана, то становится понятной эта колючая, понукающая частица «ка». Других помет в книге нет, а это странно. Почти все прочитанное Сталиным исчерчено цветными карандашами и ручками, в полном смысле этого слова, вдоль и поперек. Только в описи имущества Ближней дачи значится 127 столь любимых им мягких карандашей. Поскольку я видел большую часть того, что сегодня сохранилось от библиотек Сталина, я уверен – книга Андреева, вышедшая в популярной серии «Книжная полка рабочего», была Сталиным внимательнейшим образом просмотрена до конца. Чем же она его могла привлечь? Не только тем, что просто и очень грамотно давала сведения не очень подготовленному читателю из истории физики, воздухоплавания, радио, антропологии, истории техники, энергетики и т. д. Все это, без сомнения, было интересно для человека, который не успел получить элементарных технических знаний даже в рамках обычной школы. Правда, в духовном училище, а затем в семинарии преподавали арифметику и математику, которые он, по словам дочери, любил. Но технических знаний у него не было вообще. Поэтому он напитывался знаниями везде, где можно. Любой источник, даже, казалось бы, самый примитивный, был для него приемлем. В этом отношении он не был каким-то особым исключением. Первая половина XX века с ее страшными социальными потрясениями и войнами породила во всех странах развитого мира огромный слой недоучек, дилетантов, но часто не глупых и даже чрезвычайно талантливых людей. Это были очень разные люди, достаточно сказать, что такой замечательный поэт и публицист, как Илья Эренбург, формально не имел даже законченного среднего образования. Довольно скромное образование имел и величайший гений XX века А. Эйнштейн. По свидетельству одного из лучших биографов Гитлера, В. Мазера, будущий фюрер Германии был очень начитанным человеком, хотя дальше гимназии не продвинулся[242]. Лишь во время войны, под влиянием вполне естественной пропаганды, сложилась легенда о тупом невежестве вождей Третьего рейха и других проигравших стран. Такое же и совершенно несправедливое мнение стало господствовать и после смерти Сталина. А оно не имеет под собой никаких оснований. Гораздо страшнее то, что все эти фюреры, дуче и вожди, будучи неглупыми людьми, усвоившими пусть и поверхностно, но обширные знания, были начисто лишены всяких моральных и этических устоев. Может быть, как раз гипертрофированный интеллект выжрал у них человеческую душу? Ту самую божественную душу, которой, насмехаясь, страшился Сталин. Но не забудем, что величайшая книга говорит о дьяволе как о много знающем и даже мудром враге человечества. Недаром же дьявол решился помериться силами с Творцом.
238
«О так называемом «кремлевском деле» // Известия ЦК КПСС. № 7. 1989. С. 86–93.
239
РГА СПИ. Ф. 558. Оп. 3. Ед. хр. 293.
240
Там же. Ед. хр. 332.
241
Там же. Ед. хр. 4.
242
Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда, миф, реальность. Ростов-на-Дону, 1998. С. 15–16 и др.