Весталка

Но исповедь героини отмечена и сугубо женскими чертами. Наблюдательный и острый взгляд женщины всегда схватывает мужской взгляд, вольно или невольно оценивающий ее женскую суть. Исповедь

605

Лидии Одинцовой как бы «прошита» и этим взглядом, этой точкой зрения на нее. Так женский характер раскрывается в романе и в его глубинной сути, и со стороны <···>

исповедь героини автор включает и опыт страны, ее истории — героической и трагической. И этот опыт завязан в один узел с судьбами всех героинь, давших на время обет безбрачия, но оказавшихся обреченными на безбрачие на всю жизнь <···>

судьбах своих «весталок» Н. Никонов стремится найти ответ и на вопрос о дисгармонии современного мира, современной семьи. Главная причина ему видится, по-моему, в насильственном искажении сути женской природы, ее высшего предназначения. Такое искажение можно оправдать только однажды — Отечественной войной. Но оправдать — не значит принять. «Будь моя воля, — говорит один из героев романа, — ни одну бы из вас близко к войне не пустил… Ваше дело — жизнь, дети…». В этом высший гуманистический смысл романа Н. Никонова, в котором есть и просчеты, но они не заслоняют его главного достоинства <···>

Не будет преувеличением, если я скажу, что писался роман крепкой рукой Художника, непреклонного в своем стремлении к правдивому, испепеляющему войну слову.

И. Щербакова. Обреченные на безбрачие (Уральский рабочий, 1987 г., 9 августа).

Цикл, в который вошли «Весталка» и «Чаша Афродиты», я задумал еще в 60-е годы. Но если бы я стал писать их в те времена, меня бы просто посадили. Время действия — сталинская эпоха, и показываю я ее критически. Конечно, меня бы посадили или взяли бы на заметку. И так всегда было тяжело. Вы ведь знаете, что за «Старикову гору» писали в бюро обкома, за «Весталку» — в ЦК, были предложения исключить меня из Союза писателей, а роман сжечь. Хотя «Весталка» выдержала уже четыре издания и в Москве публиковалась. Вот так. Поводом было якобы неверное изображение

606

женщины-героини на войне.

Н. Никонов. Из интервью в канун Дня Победы. 1997 г. Беседовала В. Кудрявцева (Урал, 2003 г., № 12).

Есть книги, которые грешно забывать, независимо от того, написаны они два десятилетия назад либо появились совсем недавно. Пусть даже они выполнены в традиционно-реалистической, если не сказать архаической, манере «записок» от лица главной героини. К ним принадлежит никоновская «Весталка». Это одна из тех книг, что несут в себе живую память о героической эпохе, передают ее дух, возрождают характерные человеческие типы, восстанавливают давно исчезнувшие подробности и детали. Вместе с тем это первый романный опыт Николая Никонова — развернутое двухчастное повествование с охватом событий не менее четверти века и четким подразделением на военные и послевоенные годы. По сути, получается два разных романа, скрепленных образом одного главного персонажа. Своего рода историческая дилогия, интересная изображением тех сторон недавнего прошлого, которые оставались художественно неосвоенными <···>

Теперь уже очевидно, что первая книга романа «Весталка» не нуждается в каких-либо извинениях и поправках: это единое, сильное, стремительно развивающееся романное целое, охватывающее все военное четырехлетие от июня 1941-го до мая 1945-го. Здесь создается образ главной героини, и сопутствующие фигуры матери, Вали Вишняковой, Зины Лобаевой, эпизодические — соседки по квартире, Виктора Павловича, армейского повара Степана Анисимовича и других. Состоялся еще один образ — уже не персонаж, но обобщенный образ тылового города, в котором без особого труда узнается Свердловск 1941–1942 годов <···>

Было бы несправедливо не увидеть в никоновской «Весталке» всего этого, не оценить почти документальный и единственный в литературе Урала развернутый «портрет» военного Свердловска. Тот, кто пережил, поймет

607

автора, а если не довелось, — тому не лишне узнать, как жили, чтобы победить <···>

Никонов способен разочаровать иного читателя тем, что в своем романе о Великой Отечественной войне не сообщает о каких-либо неизвестных фактах и не озадачивает непривычной интерпретацией уже известного. «Весталка» доносит до наших дней дух русской культуры 1960– 1980-х годов. В этом смысле проблематика романа стара и одновременно вечна как мир: выдерживает ли человек те моральные перегрузки, которые приносит с собой война? Остается ли человеком? Не ломается ли? Как во всем, Никонов не уклончив, хотя и не прямолинеен. Человек выдерживает. Не ломается. Медсестру Одинцову убеждает в этом ее фронтовой опыт с лета 1942-го до штурма Берлина. Через много лет, будучи автором воспоминаний (или записок?), она размышляет об истоках Победы: «Фронт, передовая — здесь было все: умирали зря, подрывались на собственных гранатах, трусили, лгали, подставляли под пулю другого, чтобы не попасть самому, не выполняли приказ… Но думаешь трезво: «Да если б только на том одном держались — на подлости, на страхе — разве бы одолели? Нет, держалось все… на храбрости, может быть, на отчаянии, но честном, святом, на совести, помощи, сострадании…» Это высокие слова, но в них заключена позиция автора и героя одновременно, и, как всякая другая выстраданная точка зрения, заслуживает уважения, даже если кто-то думает совсем иначе <···>

В одном из своих первых произведений, связанных с Великой Отечественной, Николай Никонов создал героя, который радовался окончанию войны и возвращению близких. «Остановилась война. Возвращались к себе люди. И снова человеческое, доброе прорастало всюду, как прорастает на пожарищах весенняя трава. Теперь я снова учился. Жизнь налаживалась. Остановилась война» («Маленькая повесть», 1966). В этой повести была своя проблематика и своя логика. Героиню романа «Весталка» не ждет никто. Послевоенная судьба Лидии Одинцовой тяжела. С грудным ребенком, без родных, без квартиры и почти без средств Лидия Одинцова

608

близка к отчаянию. В пору написания «Весталки» творческая позиция автора во многом изменилась по сравнению с периодом 1960-х. О послевоенной жизни он рассказывает в манере того сурового реализма, в духе которого незадолго до романа была написана «Старикова гора» (1983) — повесть о «нашей бедной нечерноземной деревне», переживающей до сей поры разрушительные последствия коллективизации <···>

Роман «Весталка» завершает один из самых продуктивных периодов творчества Никонова с конца 1970-х до середины 1980-х годов, отмеченный появлением таких заметных литературных явлений, как публицистическая поэма «След рыси» (1979) и повесть «Старикова гора» (1983). По сути, автор ставит на грань полного отрицания главные положения социалистического реализма и тем самым советской идеологии. В первую очередь казавшийся в ту пору незыблемым тезис о ведущей и организующей роли коммунистической партии <···> Никонов убежденно полемизирует с прямолинейным истолкованием труда в эстетике соцреализма <···>