Полисексуал

Но знали ли вы, что грозный шеф американского ЦРУ Эдгар Гувер был «женой» своего же секретаря? Но с прямой работой своей справлялся неплохо, на страх врагам! А из древних вели-ких людей – пожалуйста, список привожу из авторитетной книги «Мужчина и женщина». Это – почти все Римские цезари (Гай Юлий Цезарь, например, жил с вифинским царём Никомедом). Кроме того, – Сократа, Платона, Александра Македонского, императора Августа Октавиана тоже считают «нерадиционниками». Далее, французы королевских кровей: Генрих Третий, принц Конде, Фи-липп Орлеанский. Шведский король Карл Двенадцатый, карди-нал Мазарини и ещё с десяток – другой крупных политических деятелей их эпохи. Даже Шекспира, Микельанджело, Рафаэля, детского сказочника Андерсена и великого Гёте, тоже причисля-ют к «нетрадиционникам».

Я полагаю, что после такого списка каждый захотел бы стать «нетрадиционником», да одного желания тут мало! Нужна особая душевная тонкость, чувствительность и восприимчивость. Ко-нечно же, к «нетрадиционникам» формально можно причислить

грубых безмозглых обезьяно-людей, маргиналов, которым всё равно, простите, с кем сношаться – с женщиной, мужчиной, ко-зой, ишаком, замочной скважиной, с собственной ладонью и т.д.

т.п. Вот таким-то и представлял себе «нетрадиционников», на-пример, «советский народ», как и церковные деятели средневе-ковья. Чем культурнее и развитее страна, чем толерантнее отно-

16

шение к «нетрадиционникам», тем больше они приносят пользу людям своим незаурядным талантом.

Но к этим выводам, я, как это уже упоминалось, пришёл уже взрослым человеком. А в двенадцать лет, когда мама надумала отправить меня, шестиклассника, на летний отдых в пионерла-герь, я всего лишь успел понять, что те которых мама презритель-но обзывала «педерастами», не такие уж и плохие люди. Они при-ветливы, улыбчивы, добры, с ними интересно и весело. А самый весёлый, добрый и интересный из них – это мой отец Станислав.

ИГОРЬ, ИЛИ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Пионерлагерь располагался в курортном селении Коджори, недалеко от Тбилиси. Лето в Тбилиси хоть и не такое жаркое, как, например, в Ашхабаде, но какое-то сырое, и жара переносится необычайно тяжело. А в Коджори воздух горный, прохладный и лето там, в отличие от Тбилиси, комфортное. Заезд «пионеров» намечался на начало июня, а ещё в конце апреля со мной произо-шёл случай, направивший всю мою последующую жизнь в нео-жиданное русло.

Как-то зашёл к нам в класс восьмиклассник Игорь, у которого в нашем четвёртом классе учился младший брат. Игорь частень-ко захаживал к брату и я успел обратить на него внимание. Это был спортивного телосложения красивый блондин с большими, слегка навыкате, голубыми глазами. Он нравился мне, вернее мне была приятна его внешность, так как разговаривать с ним мне пока не приходилось. Я очень хотел познакомиться с ним, меч-тал об этом, но он даже не останавливал на мне своего взгляда. Я знал, что имел красивую внешность – этакий стройный улыбчи-вый ангелочек, только с тёмными волосами, и меня удручало то, что Игорь не замечает меня.

И вот, в этот раз я не сдержался и подошёл вплотную к Иго-рю, разговаривающему с братом. Оказавшись так близко к юно-ше «моей мечты», я вдруг с удивлением почувствовал, что уже не управляю собой. Ноги мои приросли к полу, я пристально, не от-

17

рываясь, глядел в лицо Игоря и молчал. Я не мог перевести взгля-да, лицо Игоря приворожило меня, я глядел на него, как кролик на удава и улыбался неизвестно чему.

– Ты чего тыришься на меня? – неласково, но с улыбкой на лице спросил меня Игорь.

Я не ответил, но взгляда уже не мог перевести, я был загипно-тизирован глазами Игоря, его лицом, всем его обликом.

– Чего уставился, спрашиваю? – уже удивлённо проговорил он

вдруг резко ударил меня ладонью по щеке – дал пощёчину, как это называют. Я почувствовал, как, словно обожжённая, загоре-лась у меня левая щека, и я ощутил это одновременно с присту-пом томления в груди и тяжестью в нижней части живота. Меня ударили, мне должно быть больно, обидно, но всё превозмогало странное чувство необычайного удовольствия, болезненного, стыдного удовольствия. У меня помутилось в глазах, я часто за-дышал, но не перестал смотреть на моего удава, слегка отвернув от него обожжённую ударом щёку.

– Смотри ты, другую щёку подставляет! – удивился Игорь, – ты что, Иисусик, что ли? Это он, когда его били по одной щеке, под-ставлял другую! – и Игорь нанёс мне молниеносный удар опять же правой рукой, но уже по правой щеке.

Огонь запылал у меня в глазах, и всё лицо оказалось как бы в пламени, но пламени благодатном, хоть и обжигающем, но до одурения приятном. Томление в груди усилилось, сильнее заныл низ живота. Лицо Игоря вдруг задёргалось в моих глазах, и я по-чувствовал, что тело моё, в том числе и лицо, стали сводить судо-роги. Я нашёл в себе силы повернуться и сделать шаг-другой, а потом и побежать прочь от Игоря. Это было странное состояние, неведомое мне раньше.

– Эй, ты что, плачешь? – неслись мне вслед слова Игоря, – я же пошутил, я же не всерьёз!

Я побежал в туалет, чтобы подставить лицо под струю воды, прийти в себя, да и скрыться от свидетелей моего странного по-ведения. Уже по дороге в туалет, томление в груди прошло, как

тяжесть в нижней части живота, почти в паху. Я почувствовал себя нормально, но раз уж прибыл в туалет, решил воспользо-

18

ваться им по прямому назначению. И тут я заметил, что в труси-ках у меня… мокро. Нет, не так, когда описаешься ненароком, а сырость была какая-то густая, скользкая, как слюна, или скорее, яичный белок.

– Нет не кровь – понял я, рассмотрев трусики изнутри, – что же это такое?

Но чем бы это ни было, ощущения мои от пощёчин Игоря были новыми и удивительно, я бы сказал, смертельно приятными. Уди-вила меня и эта новая, неизвестная мне жидкость в трусиках, появившаяся при этих смертельно приятных ощущениях! Ну и дела, – подумал я, – начинается что-то новое в жизни!

Из моей настольной книги я знал, что такое «болевожделе-ние», названное позже мазохизмом, достаточно распространено. Вот, например, знаменитый Жан Жак Руссо в своей «Исповеди» описывал, как в восьмилетнем возрасте его высекла воспита-тельница. И мальчик при этом испытывал настоящее «вожделе-ние», совсем как я. Руссо же постоянно провоцировал воспита-тельницу всё на новые избиения, пока та не поняла, что ребёнок чуть ли ни оргазм получил при этом, и прекратила экзекуции. Значит, я и великий Руссо – одного поля ягоды, и это как-то успо-каивало меня.

Ребята из моего класса начали было посмеиваться над моим нелепым, с их точки зрения, поведением, но я быстро пресёк их намеренья. Я был парнем сильным и тренированным – пара уве-систых затрещин быстро поставили всё на свои места, и насмеш-ки исчезли так же внезапно, как и появились. К тому же, мама моя работала в нашей же школе, а это также играло немалую роль в моём доминирующем положении в классе.