Страница 6 из 9
– Может, какой-нибудь хитрый удар? – хмуро спросил Гуров. – Из арсенала спецназа…
– Они тоже сперва так подумали. Но, когда довезли Арзамасцева до больницы, выяснилось: не было там никакого удара. Довезли уже труп.
– А что было? Что эскулапы говорят?
– Сейчас и до этого дойдет. Только сначала поймите, совершенно, вообще говоря, случайное появление патруля сорвало планы убийцы, он свое дело не доделал, спортачил малость. Был вынужден смываться поскорее. Не повезло негодяю, с ними такое тоже случается. И обрывок листка остался в зажатом кулаке Арзамасцева.
– Ну да, – согласился Гуров, – это он от острой боли кулак судорожно сжал! Получается, что большая часть документа осталась в руках убийцы. Но почему убийцы, Петр? Если никаких наружных повреждений, если яд, как ты говорил, исключен, то, может, Арзамасцева сердечный приступ хватанул?! Или почечная колика. Тоже адская боль бывает, вполне загнуться можно.
– Ага, как же, – саркастически ответил Орлов. – А тот, второй, предвидел, что аккурат сейчас Арзамасцева этот приступ хватанет. Дождался, понимаешь ли, удобного момента и стал листочек из руки выхватывать. Не пори чушь, Лева! Было там убийство, было! Впрочем, вы со Стасом еще с протоколом вскрытия и патологоанатомическим заключением не ознакомились. Извольте. Редкий, кстати, случай, когда вскрытие проводили буквально через двадцать минут после смерти, труп даже остыть не успел. Только ни фигушеньки им это не помогло. Читайте, господа сыщики, только не смотрите на меня потом, как две козы на вход в кинотеатр: я тоже ничего не понимаю. Не представляю, что за оружие могло такое натворить, а опыт у меня немалый. Очень меня это огорчает. Почему – объясню чуть позже.
Снова щелчок «мышкой», и на экране возникли ровные черные строчки.
Гуров и Крячко принялись внимательно читать, временами обмениваясь недоуменными междометиями. Их проняло, и всерьез.
– Чертовски странно… – медленно проговорил Гуров. – Такое впечатление, что его изнутри грызла стая голодных крыс.
– Скорее уж муравьев, – уточнил Станислав. – Или пара ножей от мясорубки внутри тела крутились. Печень – чистый фарш, желудок искромсан, да внутри брюшной полости ни одного целого органа не осталось! А кости целы все… Еще бы ему от боли не помереть! Ясно, что спасти Арзамасцева ни при каком раскладе не могли.
– Вот так, навскидку: что в состоянии нанести такие повреждения? – спросил Орлов.
Полковник Гуров пожал плечами, посмотрел на Крячко, словно ожидая от «друга и соратника» совета.
– Н-ну… Вообще говоря, пуля небольшого калибра со смещенным центром тяжести, как думаешь, Станислав? Если такая пуля попадает в человека, она в теле такие кренделя и загогулины выписывать начинает, что оторопь берет.
– Это точно, что кренделя, – подтвердил Крячко. – И не только в человеческом теле. Мы, помнится, как-то раз поэкспериментировали: накрыли здоровенный кочан капусты ведром и пальнули по ведру такой вот пулькой из обычного «макара» метров с пяти. Так вот, капусту буквально нашинковало, а выходное отверстие под семьдесят градусов к директрисе оказалось расположено.
– Не сходится, – покачал головой генерал Орлов. – В нашем случае что входное отверстие, что дырочка на куртке диаметром всего-то в три с половиной миллиметра. Потому и не заметили его патрульные, потому и крови ни капли не оказалось снаружи. Не бывает таких пулек!
– Это уж скорее игла какая-то, – задумчиво сказал Гуров. – Или вязальная спица. Длинное шило. Но тогда раневой канал должен быть прямой. Кстати, тут, судя по всему, был еще эффект разбрызгивания. Словно нечто очень тонкое и острое попало в тело, там разделилось на несколько осколков, а затем каждый из них принялся крутиться по невообразимым траекториям. С соответствующими последствиями. Нет, право, как представишь… Даже меня жуть берет. Страшная смерть.
– Тогда это «нечто» должно быть твердым, но хрупким, – Крячко все больше загорался новым делом, даже глаза у Станислава засверкали. – Скажем, перекаленное стекло. Или кварц. Но куда, к песьей матери, пресловутое «нечто» вместе со своими осколками подевалось?!
На некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина, даже Капитан Флинт насвистывать перестал. Последний вопрос «друга и соратника» напрямую касался самого странного и загадочного вывода патологоанатомического заключения: действительно, куда? Ни единого выходного отверстия не обнаружено. Тогда, следуя элементарной логике, зловредное «нечто» должно остаться в теле Арзамасцева! Так вот, ничего подобного! Искореженные ткани трупа чисты, никаких признаков травмирующего агента в них не нашли. Тогда что же их искорежило? Что, неизвестное, толщиной всего-то с вязальную иглу, пробило или прокололо сперва куртку, затем рубашку, кожу, брюшину, проникло в тело и мучительно убило человека?
Крячко все же подошел к открытой форточке, достал из кармана пачку сигарет. Гуров после некоторого размышления присоединился к Станиславу. Тот ехидно усмехнулся, молча протянул пачку Льву. По какому-то странному капризу памяти полковник Гуров, куривший очень редко, только когда что-то выбивало его из обычно спокойного расположения духа, купить дежурную пачку все время забывал и одалживался сигареткой у безотказного «друга и соратника», что служило тому поводом для беззлобных подначек. Сейчас был тот самый редкий момент, когда закурить Гурову хотелось: Льва раздражало и выводило из себя все непонятное и отдающее тухленькой мистикой, а в истории с убийством Аркадия Арзамасцева этот поганый запашок явственно ощущался. Человека угробили самым зверским образом буквально в прямой видимости патруля милиции, но как?..
Петр Николаевич Орлов, которому врачи курить запретили давно и категорически, завистливо вздохнул, покосившись на сыщиков, окутанных «дымом, уносящим здоровье».
– Петр, а проворонить медики не могли? – мрачно спросил генерала Гуров. – Не заметить выходного отверстия? Оно ведь в самом неожиданном месте могло оказаться. Или просмотреть фрагменты травмирующего агента? Ну, не бывает чудес на свете! С нашим-то бардаком да еще в послепраздничные дни… Могли прошляпить!
– Не могли, – мрачно отозвался Орлов. – Тем более что медиков Склифа, куда пэпээсники тело доставили, еще вчера вечером перепроверили наши эксперты, а у них таких проколов не бывает, сами знаете. Нет выходного отверстия. Нет в теле, выражаясь официальным языком, никаких «посторонних предметов, способных оказать травмирующее воздействие». И неспособных, кстати, тоже нет. Но не это даже самое главное. Все, кончайте дымить, вы мне птицу отравите. Подтягивайтесь поближе к монитору. Я вам сейчас еще сюрпризец преподнесу.
– Поганый небось?
– А то какой же? Других не держим. Если бы речь только о письме шла, я бы еще очень подумал, стоит ли ввязываться в это дело. К великому сожалению, имеется дополнительный фактор. Вся петрушка в том, что Аркадий Арзамасцев – не единственный человек, убитый столь загадочным способом.
– Это как? – удивился Гуров.
– Да очень просто. В смысле – ничего простого не просматривается. Я, друзья мои, пока еще годен не только на то, чтобы руководить, – с оттенком гордости сказал Петр Николаевич, – я еще иногда работать могу. Даже головой.
– Кто бы сомневался… – проворчал Станислав.
– Об убийстве Аркадия Арзамасцева мне стало известно вчера в пятнадцать тридцать. Это вы отдыхали, а я сидел вот в этом кабинете и сочинял доклад, мне же на коллегии министерства через два дня выступать, – вспомнив о предстоящем мероприятии, Орлов поморщился (Петр Николаевич терпеть не мог пустой говорильни, но порядок есть порядок, будь ты хоть трижды генерал-лейтенант). – Из райотдела доложили нашему дежурному об этом странном преступлении, дежурный доложил мне. Я заинтересовался.
– Почему заинтересовался? – жадно спросил Лев.
– Честно говоря, потому что предельно опротивело доклад сочинять, – усмехнулся Орлов. – О наших впечатляющих успехах и радужных перспективах тотального искоренения преступности. Зря хихикаешь, Станислав, по правилам бюрократических игр от меня именно такой доклад требуется, и придуманы правила не мной. Только я все же в душе сыщик, а не чиновник. А тут такая интересная информация: ведь вскрытие к тому времени уже провели. И о фрагменте некоего старинного, по всей вероятности, документа тоже уже было известно. Начальник оперчасти райотдела оказался мало того что умным, так еще и эрудированным мужиком и сразу понял, что документ ценный. Даже предположил, чей почерк! Это обыватели полагают, что все менты – поголовно тупицы и неучи…