Этот бессмертный (сборник)

— Таким ему и надлежит быть, — ответил Миштиго.

Джордж и Диана появились почти одновременно. Официанты стали расставлять тарелки.

— Я бы предпочел есть за отдельным столиком, — сказал Дос Сантос официанту.

— Вы здесь потому, что сами напросились, — напомнил я.

Он украдкой взглянул на Диану, которая, как оказалось, сидела справа от меня. Я заметил едва заметное движение ее головы сначала влево, потом вправо.

Дос Сантос овладел собой после моего критического замечания, слегка поклонился и улыбнулся:

— Простите мой латино-американский темперамент, — сказал он. — Вряд ли следовало ожидать, что я обращу кого-нибудь в сторонников Возвращения всего лишь за пять минут, но мне всегда трудно скрывать свои чувства.

— Это нечто очевидное, — улыбнулся я. — А сейчас давайте есть.

Он сел напротив нас, рядом с Джорджем.

— Взгляните-ка на этого сфинкса, — сказала Красный Парик, указывая на гравюру на дальней от нее стене. — Речь его чередовалась длинными промежутками молчания и загадками, старыми, как сама природа. Он уже не открывает рта, а просто выжидает. Чего он ждет? Кто знает?

Дос Сантос быстро взглянул на веганца, затем снова на Диану, но так ничего и не сказал.

Я попросил передать мне соль. Мне хотелось, очень хотелось осыпать ее солью так, чтобы она стала неподвижной, и изучать ее без особой спешки, но — вместо этого я посолил картофель.

Почаще глядите на Сфинкса!..

Солнце высоко в небе, короткие тени, жара — вот как это было. Я не хотел, чтобы сцена была испорчена скиммерами или песчаными вездеходами, поэтому я заставил всех отправиться пешком. Идти было недалеко, и я сделал небольшой крюк, чтобы добраться до места с ожидаемым эффектом.

Мы одолели гораздо больше мили — дорога шла то вверх, то вниз. Я отобрал у Джорджа его сачок для бабочек, когда мы проходили мимо полей, лежавших на нашем пути.

Над головой пролетели птицы с ярким оперением, далеко, почти у самого горизонта, была видна пара верблюдов. Невысокая смуглая женщина прошла семенящей походкой мимо нас, держа на голове высокий кувшин. Миштиго отметил этот факт в своей карманной книжке с запоминающим устройством.

Я кивнул женщине и поздоровался с ней. Женщина поздоровалась в ответ, но головой, естественно, даже не пошевелила.

Эллен, вся взмокшая, обвязала себя большим треугольным веером из перьев. Красный Парик шла не сгибаясь, крохотные бусинки пота скопились на ее верхней губе, глаз не было видно из-за стекол поляроидов. Наконец мы добрались, взойдя на последний невысокий холм.

— Смотрите! — показал рукой Рамзее.

— Матерь божья! — по-испански воскликнул Дос Сантос.

Хасан что-то пробурчал.

Красный Парик быстро повернулась ко мне, затем снова отвернулась. Из-за очков я не уловил выражения ее лица.

Эллен не переставала обмахиваться веером.

— Что это они там делают? — спросил Миштиго.

Я впервые видел, что он искренне удивлен.

— Они разбирают великую пирамиду Хеопса, — сказал я.

Немного выждав, Красный Парик спросила:

— Почему?

— Как раз сейчас, — сказал я ей, — существует острая нехватка строительных материалов в этой местности, а развалины старого Каира все еще радиоактивны. Поэтому и нарушается правильность геометрических форм этого древнего сооружения.

— Они же оскверняют памятник величия человеческой расы! — воскликнула она.

— Нет ничего дешевле былой славы, — заметил я. — Настоящее — вот что интересует нас сейчас, и нам именно сейчас нужны строительные материалы.

— И сколько же времени длится это безобразие? — скороговоркой спросил Миштиго.

— Разборку начали три дня назад, — пояснил Рамзее.

— Что дает вам право поступать подобным образом?

— Имеется разрешение Земного филиала Департамента искусств, памятников и архитектуры.

Миштиго повернулся ко мне, его янтарные глаза странно сверкали.

— Вы?.. — выдохнул он.

— Я, — удостоверил я, — являюсь уполномоченным по подобным делам. Все правильно.

— Почему же никому не известно о подобных ваших акциях?

— Потому что очень немногие забираются в эту глушь, — разъяснил я. — И это является еще одной веской причиной разборки этой штуковины. На нее теперь почти никто не смотрит. И я на самом деле имею полномочия разрешать подобные акции.

— Но я прибыл с другой Планеты, чтобы увидеть ее!

— Что ж, смотрите, да побыстрее, — сказал я ему, — скоро ее не станет.

Он обернулся и впился в меня взглядом.

— Вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления о действительной ценности этого сооружения. Либо, если имеете…

— Как раз наоборот. Я точно знаю, какова ее ценность.

— И эти несчастные создания, которых вы заставляете так трудиться, — голос веганца становился все выше по мере того, как он наблюдал происходящее, — под палящими лучами Солнца, вашего гнусного Солнца — ведь они работают в самых примитивных условиях! Вы хоть слышали когда-нибудь о простейших механизмах?

— Разумеется. Но они довольно дороги.

— А ваши надсмотрщики не расстаются с бичами, — указующий перст инопланетянина гневно дрожал в жарком воздухе.

— Как вы только можете так обращаться со своими соотечественниками! Это же извращенность!

— Все эти люди согласились работать добровольно, за символическую плату. Да и совесть актеров не позволяет им пускать в ход плети, даже в том случае, если люди будут сами просить об этом. Все, что мы позволяем им делать, — это шумно рассекать бичами воздух…

— Совесть актеров?

— Они — члены союза. Хотите взглянуть на кое-что интересное? — Я сделал знак рукой. — Взгляните-ка вон на тот холм.

— Что там происходит?

— Мы снимаем фильм.

— Зачем?

— Когда закончим разборку, мы собираемся смонтировать из полученной пленки фильм под названием «Строительство Великой Пирамиды». Ведь если прокрутить пленку назад, то должно получиться кое-что интересное. Это может оказаться смешным, но нам нужны деньги. Ваши историки высказывают различные предположения о том, каким же, собственно, образом нам удавалось возводить подобные сооружения. Этот фильм может доставить им некоторое удовлетворение. Я решил, что лучше всего здесь подходит грубая сила и невежество масс.

— Грубая сила? Невежество?

— Да, да. Смотрите, как они наваливаются друг на друга, как быстро вскакивают. В фильме все будет наоборот. Вес камней будет их давить, они будут падать от неимоверных усилий. Это будет первый снятый фильм за многие годы! И я уверен, что им очень нравится участвовать в съемке величественного произведения искусства!

— Вы — безумец! — провозгласил Дос Сантос, глядя на пирамиду.

— Нет, — покачал я головой. — Отсутствие монумента может быть в. своем роде само по себе чем-то вроде монумента.

— Монумента в честь Конрада Номикоса? — засмеялся веганец.

— Нет, — вмешалась Красный Парик. — В такой же мере, как помимо искусства созидания существует также искусство разрушения. Я думаю, он как раз в нем и собирается преуспеть. Он изображает из себя нового Калигулу. Похоже, я даже начинаю понимать почему!

— Благодарю вас, — поклонился я.

— Я вовсе не одобряю это, хотя актеры с любовью играют свою роль.

— Любовь — это отрицательная форма ненависти, — пожал я плечами.

— Я умираю. Египет умирает, — нараспев произнесла Эллен.

Миштиго рассмеялся.

— Вы более трудный человек, Номикос, чем я. Нельзя было даже такого предположить. Но вы вовсе не незаменимы.

— Ну, так попробуйте уволить Гражданскую службу, в том числе и меня.

— Это может быть легче, чем вы думаете.

— Посмотрим.

— Обязательно!

Мы снова повернулись к пирамиде Хеопса. Миштиго принялся за свои записи.

— Мне хотелось бы, чтобы вы лучше смотрели на все происходящее через… Вообще, давайте пока покинем это место. Наше присутствие мешает работе и тем самым вызывает напрасную трату драгоценной для нас пленки. Как только фильм будет готов, я обязательно приглашу вас на первый просмотр.