Страница 82 из 85
Однажды, не успел я войти и поздороваться, как она сказала:
— Ты случайно не слышал, что у нас говорят про Глэдис?
Глэдис уехала куда-то на месяц отдыхать. Считалось, что она живет на ферме и помогает хозяину ухаживать за телятами.
Ну, после такого вопроса, скажу я вам, надо было соображать быстро. Не мог же я ответить: «А что она рожать поехала». Такое людям не говорят. Вот Джо, тот запросто сморозил бы что-нибудь в этом роде, но я никогда. Мне это было неприятно. Джо думал, что слухи поползли с почты. Мисс Армитедж прочитала письма, так он считал. Когда такое болтают, поневоле оглядываешься, не услышал бы кто. Я это не люблю. Лучше вообще ничего не знать, чем знать такие истории. И я сказал Джо: «Ты лучше помалкивай. Мало ли что может случиться».
— Говорят, что Глэдис больно уж там задержалась, миссис Тернер, — сказал я. — Понимаете, миссис Тернер, — пояснил я, — все ведь о вас беспокоятся, о том, что вы одна остались. Все считают, что пора бы ей вернуться. А я так вообще ничего не говорю, ни словечка.
— Люди жестоки, — сказала миссис Тернер.
Я и сам так думал. Чего я только ни насмотрелся: видел, как мужчины стегали кнутом телят, а Снарли Бернс — тот однажды пнул в живот стельную корову. Я бы сам его пнул, будь я взрослым. Вот вырасту, он у меня получит.
Миссис Тернер написала Глэдис, а мисс Армитедж узнала ее почерк.
— Опять миссис Тернер пишет Глэдис, — держа в руке конверт, сказала мисс Армитедж, — второй раз за эту неделю.
— Может, что-нибудь случилось? — спросила миссис Робинсон, отрываясь от сортировки почты. И сразу стала похожа на пойнтера, учуявшего дичь, — вся ожидание, даже брови взлетели кверху.
— Да кто его знает, — сказала мисс Армитедж, не отводя глаз от конверта. Она перевернула его и посмотрела на клапан.
— А вы пробегите его быстренько, вдруг люди неправду говорят, — сказала миссис Робинсон и поспешно отвернулась — словно была тут ни при чем.
Мисс Армитедж шла с почты домой, а я искал блох у своего пса и заодно дожевывал гномика.
— Что это ты ешь, Алан? — спросила она.
— Гномика с коринкой. Мне миссис Тернер испекла.
— Она очень добрая, правда?
— Правда, — сказал я.
— Только, наверное, совсем извелась от беспокойства, — сказала мисс Армитедж.
— Миссис Тернер ни о чем не беспокоится, — твердо ответил я.
— Разве она не беспокоится о Глэдис?
— Нисколечко, — сказал я. — Глэдис поехала отдыхать. Глэдис хорошая девушка, — добавил я. А сам подумал: «Вот вам; скушайте, мисс Армитедж!» — Она очень хорошая, у нас в Туралле другую такую поискать.
— Я рада, что ты так думаешь, Алан, — сказала мисс Армитедж. — Только вот другие думают иначе.
На это я не нашелся, что ответить.
— Меня навестила мисс Армитедж, — сказала миссис Тернер, когда я заглянул к ней на следующей неделе.
Я очень удивился.
— Это она за гномиком приходила, — сказал я. — Увидела, как я ел, а она такая обжора, эта мисс Армитедж.
— Нет, нет, ни за чем она не приходила. Она принесла мне фруктовый торт, сама его испекла. — Миссис Тернер посмотрела на торт, красовавшийся посреди стола, и мягко улыбнулась. — Мисс Армитедж сказала, что слышала, какие у нас тут ходят разговоры, а потом обняла меня и поцеловала. — Миссис Тернер на минутку задумалась. — Я была к ней несправедлива, она добрая женщина.
Миссис Тернер села и, скрестив руки на столе, уткнулась в них головой. Мне показалось, что она плачет, только я не люблю смотреть, когда люди такие печальные.
И я ушел.
Легенды
Собака и кенгуру
Когда кенгуру и собака были людьми, повстречались они как-то на лесной тропе.
— Ты куда идешь, пес? — спросил кенгуру.
— Иду на охоту, — ответил пес.
— Я бы с тобой тоже пошел, — сказал кенгуру.
— Хорошо, — сказал пес. — Пойдем со мной и будь мне другом.
Они собрали свои копья и вомеры, и кенгуру спросил:
— Куда же мы пойдем?
— Пойдем вон туда! — сказал пес и повел кенгуру в горы.
Вскоре они подошли к речке. Берега у речки были глинистые. Там была и коричневая глина, и красная, и белая.
Они накопали копьями разноцветной глины и сложили ее холмиками возле себя.
— Попробуй нарисовать меня, — сказал пес кенгуру. — Нарисуй меня так, чтобы я походил на собаку.
— Ладно, — сказал кенгуру. — Я разрисую тебя так, что ты станешь похож на собаку.
— Ты сначала рисуй меня коричневой глиной, — сказал пес. — Попробуй превратить меня в собаку.
Кенгуру нарисовал сначала голову собаки, потом шею, и брюхо, и грудь, и хвост, и четыре лапы.
— Гляди! — сказал кенгуру. — Я разрисовал тебя. Я разрисовал все как полагается. Ты получился совсем как собака.
— Ты хорошо разрисовал, — сказал пес. — Ты разрисовал меня совсем как собаку.
— А теперь ты меня нарисуй, — сказал кенгуру.
— Ладно, — сказал пес. — Ложись.
— Ты меня кое-как не рисуй, — сказал кенгуру.
— А ты ляг, — сказал пес. — И я разрисую тебя так, что ты будешь кенгуру и будешь прыгать всю дорогу — хоп, хоп, хоп!
Пес нарисовал голову кенгуру, потом две передние лапы, потом брюхо, и хвост, и задние лапы.
— Вот ты и готов, — сказал пес. — Я тебя хорошо разрисовал. Я нарисовал все, что надо.
— Если ты все нарисовал, я должен стать кенгуру, — сказал кенгуру.
— Я все, все нарисовал, — сказал пес.
— Ну-ка попробуй залаять, как собака, — сказал кенгуру.
— Ладно, — сказал пес и залаял.
— А теперь догони-ка меня, — сказал кенгуру. — Пробежимся немного.
— Беги вперед, — сказал пес, — а я побегу за тобой.
И теперь они уже были не люди; они стали собакой и кенгуру.
Кенгуру поскакал вперед, а пес погнался за ним. Они пробежали по долине, перескочили через ручей, взобрались по склону холма, и пес все время лаял.
Потом они остановились отдохнуть.
— Как же мы назовем то место, где мы нарисовали друг друга? — спросил пес.
— Не знаю, как бы нам назвать это место, — сказал кенгуру.
— Назовем его «Барл-барл», — сказал пес.
— А теперь бежим дальше, — сказал кенгуру.
— Ладно, — сказал пес. — Беги вперед, а я залаю.
Они бежали долго. Перебрались еще через один ручей и очутились у подножия большой скалы.
— Вот хорошее место, — сказал пес. — Давай взберемся на эту скалу.
— Давай, — сказал кенгуру. — Укуси меня за хвост, и я прыгну на самую вершину.
Когда пес тоже взобрался на скалу, он сказал:
— А как мы назовем это место?
— Мы назовем это место «Нумилукари» и «Бинаминами», — сказал кенгуру.
— Ладно, — сказал пес. — Теперь мы будем тут жить.
И они жили там, и пес лаял с утра до вечера.
Млечный Путь
В те дни, когда жил Припригги, не было в небе путей-дорог. Звезды были тогда совсем юные и яркие и скучали в одиночестве, потому что не было на небе дороги, по которой они могли бы пойти в гости друг к другу и поплясать в долгие темные ночи.
Так было до того, как появился Млечный Путь.
На земле люди были счастливы и пели и танцевали вокруг костров, на которых жарилась дичь.
Во все стороны тянулись по земле дороги, гладко утоптанные ногами друзей.
Припригги жил на мысу Уорд в устье реки Пайн в стране Кейп. Он был певец и плясун. Когда звучали в темноте гуделки и его братья по племени густо разрисовывали себя священной глиной, Припригги запевал песню и заводил танец.
И песни, которые пели люди, были песнями Припригги, и танцы, которые они танцевали, тоже создавал Припригги. Поэтому люди любили его, и он стал сильным, и гордым, и счастливым от их уважения.
В то утро, когда вернулись с охоты летучие лисицы и затих шум их перебранки, Припригги взял свое копье и вомеру и пошел в мангровые заросли искать добычу.