Спор о Сионе

Вавилон, Персия, Египет, Греция… Так вся история от сотворения мира и до начала христианской эры, преподносилась евреям священными книгами и сионскими мудрецами как исключительно еврейское дело, «язычники» упоминались только там, где они сталкивались с евреями, и при описаниях неизбежного их истребления евреями, как в мирные, так и в военные времена.

Можно ли считать подобное изображение событий дохристианской эры правильным? Продолжается ли тоже самое и в наши дни?

Если судить по нашему поколению, для которого это несомненно так, то надо думать, что так было и в прошлом. В наш век столкновения народов, похожие на вавилоно-персидскую войну древности, вначале, казалось бы, и не имели никакого отношения к евреям, но в конце концов всё кончалось иудейским триумфом и иудейской местью, а разрушения и гибель, принесённые войной, представлялись осуществлением иудейского «закона», подобно избиению перворождённых в Египте, разрушению Вавилона и Мардохееву погрому.

За Грецией последовал Рим. Живший в период расцвета Рима Цицерон, видимо понимал роль евреев в гибели греческой цивилизации, подчёркнутую Кастейном двадцать столетий спустя: выступая на процессе Флакка, Цицерон, упоминая евреев, боязливо оглядывался: ему известно, сказал он, что все они держатся друг за друга и способны погубить его за выступление против них; Цицерон советовал быть осторожными, имея с ними дело.

Фусций, Овидий и Персий высказывали аналогичные предостережения, а живший в эпоху Иисуса Христа Сенека писал: «Обычаи этого преступного народа распространяются столь быстро, что у них уже есть сторонники во всех странах, и что таким образом побеждённые навязывают свой закон победителям». В это же время римский географ Страбон, изучая распределение и численность евреев (а она и в наше время много выше, чем разрешается показывать в статистике), писал, что нет места на земле, где бы их не было.

Для всех христианских народов Греция и Рим — создатели вечных ценностей, на которых построена европейская культура. Из Греции пришла в мир красота, и греки заложили основы всей поэзии и искусства; из Рима пришла законность, и на его законах основаны Великая Хартия Вольностей, Habeas Corpus и право человека на беспристрастный открытый суд — величайшее из достижений Запада.

Для сионистского историка Греция и Рим — только преходящие явления язычества, равно отвратительные по своему содержанию. Кастейн пишет с презрением, что «с самого начала Иудея с полным основанием видела в Риме одно лишь олицетворение грубой силы, неразумной и глупой».

После Иисуса Христа Рим триста лет подряд преследовал христиан, не без помощи евреев, натравливавших на них римские власти. После своего крещения в 320 г. император Константин запретил евреям насильно подвергать своих рабов обрезанию, держать рабов-христиан и заключать смешанные браки. Хотя всё это ничто иное, как ответное применение иудейского «закона», на этот раз по отношению, к самим евреям, Кастейн видит здесь одно только «преследование иудеев».

После раздела Римской империи в 395 г. Палестина стала частью Византийской империи. Иерусалим перестал быть для евреев запретным городом только после того, как в Риме восторжествовало христианство, без которого в Иерусалим ещё долго не пускали бы ни одного еврея. Однако, когда в 614 г. персы, воюя с Византией, заняли Палестину, евреи «со всех сторон бросились в ряды персидской армии», а затем, как пишет Кастейн, «со всей яростью людей, мстящих за трёхсотлетнее угнетение», организовали «поголовное избиение христиан». Запрещение превращать христиан в еврейских рабов — с точки зрения еврейского историка, несомненно «угнетение». Признательность по адресу новых хозяев-персов быстро заглохла после разгула еврейской мести против христиан, и 14 лет спустя евреи «вошли в переговоры с византийским императором Гераклитом», предложив ему помочь отвоевать Иерусалим у персов.

Затем пришла эра Магомета с исламом. Магомет оценивал евреев не иначе, чем Цицерон и другие, более ранние авторитеты. В Коране, в добавление к тому, что цитировалось раньше, стояло: «Ты конечно найдёшь, что самыми жестокими врагами всех истинно верующих всегда были евреи и идолопоклонники».

Тем не менее, как и христианство, ислам не проявлял враждебности к евреям, и Кастейн к нему сравнительно благосклонен: «Ислам оставил неверным полную экономическую свободу и автономное самоуправление… Ислам был вполне терпим к приверженцам иной веры… Никогда со стороны христианства не давалось иудаизму возможности процветать так свободно, как под исламом».[6]

Эти «возможности процветания» были предоставлены евреям магометанами на европейской почве, в Испании; магометанство открыло Запад для вторжения его «самых жестоких врагов». В обозе арабских завоевателей (после занятия Иерусалима в 637 г. калифом Омаром, повернувшим затем свои армии против Европы) талмудистское правительство прибыло в Испанию.

Правившие до того Испанией вестготские короли относились к уже жившим среди них евреям не иначе, чем Цицерон, Магомет и многие другие. На XII церковном соборе в Толедо один из последних королей, Эйрих, умолял епископов «вырвать с корнем, наконец, эту еврейскую чуму» (около 680 г.). Вестготская эра вскоре после этого пришла к концу, а в 712 г. магометанские завоеватели обосновались в южной и центральной Испании.

Кастейн пишет: «Евреи поставляли охрану и гарнизоны в Андалузии»; известнейший еврейский историк наших дней Гретц (Graetz) описывает эту первую встречу евреев с Европой более подробно:

«Евреи, пришедшие из Африки, и их единоверцы на Пиренейском полуострове действовали заодно с арабским завоевателем Тариком. После битвы под Хересом в июне 711 г., где пал последний король вестготов Родерик, победоносные арабы, продвигаясь далее, повсюду активно поддерживались евреями. В завоёванных ими городах арабские военачальники, дорожа каждым бойцом для дальнейшего завоевания страны, могли оставлять лишь малые гарнизоны, вверяя их охрану евреям. Так евреи, недавно бывшие закрепощёнными, стали хозяевами Кордовы, Гренады, Малаги и многих других городов. Когда Тарик подошёл к столице Толедо, он нашёл там только небольшой отряд защитников… Пока христиане молились в храме о спасении страны и веры, евреи открыли ворота города, радостно приветствуя арабских победителей. Так они отомстим за все перенесённые ими лишения… Столица также была передана Тариком под надзор евреев. Когда затем правитель Африки, Муса ибн Нассир, пришёл в Испанию во главе второй армии и завоевал новые испанские города, он также передал евреям надзор за ними и управление».

Это повторяет картину всех прежних действительных или легендарных событий, в которых принимали участие евреи: конфликт между двумя «чуждыми» народами кончался триумфом еврейства и еврейской местью. Как в Вавилоне и Египте, евреи обратились против народа, с которым они жили, «открыв ворота» иностранному завоевателю. Этот завоеватель, в свою очередь, выдал евреям захваченные им города.

В войне плодами победы являются столицы и другие большие города, власть и контроль над ними, они достались в Испании не победителям, а евреям. Генералы калифа видимо обращали столь же мало внимания на предостережение Корана, как современные нам политики Запала на учение Нового Завета.

Что же касается т. н. «лишений», за которые с лихвой отомстили евреи, то по словам Гретца, самым жестоким из них было запрещение иметь рабов-христиан: «самыми угнетающими из них были ограничения, касавшиеся владения рабами; евреи не имели права ни покупать рабов-христиан, ни принимать их в подарок».

Однако, если арабы рассчитывали на благодарность со стороны тех, кому они «доверили столицу» и другие большие города, то они просчитались. После арабского завоевания еврейский поэт Иуда Халеви из Кордовы писал в одной из своих песен:

6

Происхождение и содержание Ислама спорны. Французские исламисты считают, что Коран на 90 % — иудейское духовное наследие. Официальная магометанская версия о его происхождении от архангела Гавриила, продиктовавшего его Магомету, не выдерживает критики. Магомет был неграмотным и ничего записать не мог; «запомнить» содержание этого объёмистого учения невозможно. Нет также оснований верить в то, что Господь Бог, уже однажды пославший на землю своего Сына, найдёт нужным шестьсот лет спустя сообщить свою волю через посредство «неграмотного бедуина» (Кастейн), к тому же в форме, несовместимой с откровением Христова учения. Французские исламисты читают, что автором Корана был раввин тогдашней Мекки, совративший Магомета в иудаизм и написавший для него новое учение на основе иудаизма, но приспособленное для полудикого арабского населения (подвергшееся впоследствии дополнениям, в том числе и анти-еврейским). Главной целью было при этом уничтожение христианской веры, которая к VII веку распространилась среди значительной части арабов. Следующим шагом после полного искоренения христианства на Ближнем Востоке было завоевание магометанами половины христианской Европы, сумевшей лишь с напряжением всех своих сил отвратить смертельную опасность. Нееврейские народы при этом столетиями взаимно уничтожали друг друга, что — согласно анализу Д. Ридом основного содержания иудаизма — полностью соответствовало планам «сионских мудрецов», в особенности в том, что касалось искоренения ненавидимого ими христианства — к тому же чужими руками, т. е. без малейшей опасности для самих евреев. Лит-ра см. Joseph Bertuel, «L’Islam, ses veritables», Nouvelles Editions Latines, Paris, 1981, 2 tomes; Ha