Страница 2 из 87
Анхор попытался припомнить как быстро он домчал до сторожки, но в памяти сохранилось только то, что он тогда сильно спешил, практически не ощущая веса тела найденного человека, да момент, когда он достиг дома и, не рассчитав силы, пнул дверь так, что потом на место навешивать пришлось.
А после Анхор, тяжело отдуваясь, уложил хрипло дышащего парня на лавку и растеряно застыл, соображая, что же ему делать дальше. У обгоревшего, как не крути, шансов выжить было мало. Такие повреждения Анхор видел только единожды в жизни, когда наемный маг из какого-то, богами проклятого, ковена запустил пламенной сферой по крепости, защитником которой Анхору довелось быть. Пламя прошло над стенами по касательной, но и этого хватило, чтобы трое пропеклись до хрустящей корочки. Правда те погибли мгновенно, а этот дышит, хоть и хрипит горлом. Анхор додумался тогда осторожно приложить ухо к груди парня и расслышал ровные сильные удары сердца, каких не бывает у тех, кто собирается уйти за Пелену.
Анхор ухмыльнулся, вспоминая, как вскоре пришла к нему Амия, старшая внучка Парса, того самого сослуживца, выручившего ветерана в тяжелые времена. Через нее Парс от случая к случаю передавал гостинцы. Девушка удивилась снесенной двери, потом шутливо возмутилась, что дядька Анхор прикидывается бедняком, а у самого в сторожке жареным мясом пахнет, а после с трудом удержала завтрак в желудке, когда увидела это "мясо". Собственно, именно Амия решила вопрос, что делать дальше, быстро приведя к Анхору целительницу Эйру, которая девку к рукам прибрала, прочитав в ней Дар и взяв на обучение. Они обе начали хлопотать над обожженным. Пять дней Эйра проводила у Анхора в сторожке большую часть суток, обрабатывая парня вонючими мазями и маслами, а Амия, под ее бдительным надзором, варила лечебные отвары и вливала найденышу в рот. Анхору уж впору было на улице ночевать, так пахло в домике, но, внезапно, на исходе пятого дня парень пришел в себя и открыл глаза.
Всеобщее удивление вызвало то, что молодой человек (Эйра сказала, что ему не больше восемнадцати лет) стал поправляться чуть ли не на глазах. Отслоились струпья, открыв бугристую и зеркально гладкую кожу, местами скрученную в жгуты, словно канатные волокна, глаза прояснились, избавившись от болезненной мути. Через седмицу парень уже делал попытки вставать. Только одно было плохо,- память паренька, то ли от пережитой боли, то ли по какой-то другой причине, сильно пострадала. Он не понимал ни слова и на любую вещь смотрел с детским удивлением, но при этом проявлял понимание взрослого рассудительного человека.
Анхор, помнится, вскоре после того как парень стал с общей помощью учить язык, повинуясь душевному порыву, дал ему имя своего потерянного сына. Так Безымянный обрел имя Крис и стал приемным сыном старому ветерану, о чем тот не пожалел ни разу.
Само собой, в секрете существование Криса удержать не удалось. Жители Высоких Холмов прознали и поползли слухи и сплетни одни других нелепей. Когда дошло до того, что стали плести байки о том, что Анхор выкопал сына и с помощью Эйры воскресил его как богопротивную нежить и народ стал нешуточно тревожиться за свою судьбу, староста Орсик приперся выяснять что да как. На беду он столкнулся с Крисом, вышедшим до ветру и тонко вереща на одной ноте побежал домой со всех ног. Так бегал он, наверное, впервые со времен голоногого детства. Толпу с вилами и факелами Анхор останавливал на пару с Эйрой, заступничество которой и сыграло основную роль. Идти против единственной целительницы в округе не захотел никто, даже если Крис и оказался бы нежитью, было достаточно одного ее слова и его оставили бы в покое.
Крис все схватывал на лету. Года не прошло, как он уже чисто говорил на восточном наречии. Эйра только хмыкала и говорила, что мальчишка не учит, а попросту вспоминает язык и чем дальше заходит обучение, тем быстрее он его постигает. А вот когда она ради интереса попробовала провести для него урок по письму, парень, единожды увидев буквы, тут же по памяти безошибочно их начертил. Эйра тогда сказала Анхору, что парень может быть из знати и лучше об этом помалкивать на всякий случай. Еще через год с небольшим Крис свободно говорил, читал и писал на восточном и южном наречиях тринийского.
Вскоре после того как тело парня окрепло и стало терпимо переносить нагрузки, без чужой подсказки, с помощью деревянной лопаты на кривом черенке, которой Анхор огород рыхлил, парень перекопал старое пепелище трактира, пополнив хозяйство нужными находками. Анхор долго разглядывал вываленную во дворике кучу из дюжины ножей, съеденного ржой кинжала, гнутых ножниц, железного колуна с широким обухом, бойков нескольких молотков и даже одной пилы. Парень быстро привел инструмент в порядок, настрогав из поленьев рукояток и счистив порченое железо старым оселком Анхора. Все как надо насадил, молотком выпрямил, где погнулось, и с помощью инструмента привел сторожку в нормальный вид- не текла больше крыша, перекошенная дверь стала на свое место, появились ступени на пороге, исчезли щели и дыры в рассохшихся стенах. В свете холодных зим, изменения были нужными, прошлая зима прошла для Анхора тяжело. Все-таки без теплого жилища, в постоянных сквозняках, человеку, разменявшему пятый десяток и получившему на службе не одну рану, долго не протянуть. Огороду в тот год тоже досталось, он изрядно разросся вширь.
События трех последних лет искрой мелькнули перед глазами старого вояки, погрузив его на мгновение в ушедшие дни, и стремительно вернув в настоящее, в тот момент, когда он перешагнул порог дома.
Крис вынес из маленького подпола кувшин с остуженным настоем и разлил по чашам. Отхлебнув бодрящего напитка, немного пощипывающего язык, Анхор подумал, что Эйра хорошо натаскала Амию на травах. Именно девушка приносила Анхору и Крису эти замечательные сборы для настоя. А затем мысли сами собой перескочили на более серьезные насущные дела, в центре которых была, опять же, Амия. За два с хвостиком года заботы о парне девушка, как ни странно, привязалась к Крису, невзирая на его уродство. О нежных чувствах речь, конечно, не велась, скорее это была дружба, хотя дружба между парнем и девушкой вещь из ряда вон, можно сказать, сказочный вариант. Но тут уж ничего не попишешь, ибо шрамы Криса были страшны. Крис впитывал знания как губка и свободно использовал их в разговоре, дополняя собственными выводами, а бывало и опровергая их. Амия обожала с ним спорить и приходила в гости при каждом удобном случае. Это Анхора и беспокоило. Со стороны это выглядело предосудительно. Пока что авторитет Эйры защищал Амию от откровенных порицаний, но, рано или поздно, текущее положение дел сменится в не лучшую сторону и гнев будет направлен в первую очередь на Криса. Амия девушка красивая, слишком многие горячие головы заинтересованы в том, чтобы она подарила им свое внимание, а магический дар, увиденный в девушке целительницей только набивает цену. Пару месяцев назад в тревоге за жизнь приемного сына Анхор достал перевязь с метательными ножами - то немногое, что осталось у него из прошлой жизни, и начал учить Криса метать ножи. На сегодняшний день успехи были скромными, но, не приведи боги, при нападении обычных деревенских увальней их бы хватило с головой. И все же тревога плотно засела под сердцем старого вояки. Потерять парня, ставшего ему вторым сыном из-за чьей-то зависти или глупости, он боялся больше всего.
Сквозь толстое мутное стекло, закрывающее маленькое окошко сторожки, пробились радужные лучи светила и принялись играть в чехарду с проявившимися пылинками. Глядя на игру света Анхор отхлебнул еще настоя и с сожалением отметил, что скоро теплые дни сойдут на нет и зачастят холодные затяжные дожди. Позднее лето закончится и наступит пора готовить запасы в зиму, иначе придется затянуть пояса. Прошлая зима задержалась в этих краях на три седмицы против обычного и то, что было упрятано под полом на самый крайний случай, подъели до половины. Да и не велики были запасы, больше дань привычке держать что-то про запас, если ситуация позволяет. Если и эта зима такая же суровая и долгая приключится, то тяжко придется, однако ж, пока что, стояла на удивление ясная и жаркая погода, и грех этим не воспользоваться, чтобы погреть косточки.