Девятый конвой

– Жигулин, отходите на вторую линию обороны! – крикнул в рацию Светлов. – Уводи людей!

Противник давил числом и уже замыкал кольцо вокруг многострадальной Ильичевки. Он теснил ополченцев к центральной площади. В населенный пункт под прикрытием дымовой завесы входили танки и бронетранспортеры, за ними прятались пехотинцы, увешанные оружием и снаряжением.

Солдаты вламывались на частные подворья, расстреливали окна, забрасывали гранатами подвалы, не особо утруждаясь предварительной оценкой их содержимого. Несколько танков вырвались вперед, на большой скорости пошли к зданию администрации. Они давили поваленные деревья и легковушки, изуродованные взрывами.

Противотанковая граната, посланная умелой рукой, взорвалась под днищем. Танк завертелся, сбрасывая гусеницы, и встал так, что перегородил проезд. Пехотинцы в матово поблескивающих шлемах, бегущие за ним, попали под шквальный огонь. Они падали как подкошенные, уцелевшие расползались по водосточным канавам.

Танки остановились, открыли беглый огонь вдоль улицы. Разлетелся в щепки бревенчатый дом. Развалился по кирпичикам соседний, только что производивший впечатление добротного коттеджа. Над поселком воцарился адский грохот, лязгало железо, стонали раненые.

Атака продолжалась, танки выходили к зданию автостанции, в котором зияла огромная дыра. Все пространство у терминалов было завалено обломками. Догорали автобусы. У распахнутых дверей лежала мертвая женщина средних лет.

Батальон «Дайнар» успешно развивал наступление, уже выходил к заводу и истерзанному скверу, за которым стояло здание поселковой администрации. Подошли грузовики. Солдаты лихорадочно устанавливали массивные стодвадцатимиллиметровые минометы, подводили треноги, разворачивали стволы. Через несколько минут весь центр поселка накрыла волна разрывов. Мины рвали землю, ломали деревья. Ударная волна разбрасывала мешки с песком, наваленные ополченцами в качестве брустверов.

– Держимся, мужики! – кричал Светлов, срывая голос. – Рассредоточиться!

За деревьями мелькали фигуры ополченцев Жигулина. Бойцы отступали, огрызаясь из автоматов. Они перебегали, падали, закрывая головы, когда поблизости рвались мины. Троим не повезло. Снаряд взорвался в метре от них. Растерзанные тела разлетелись по окрестным кустам.

Ополченцы, сидевшие в окопах, надрывали глотки, но огонь пока не вели, боялись зацепить своих. Не все бойцы добежали до второй линии, многие погибли. Автоматная очередь достала и самого Жигулина, отступающего последним. Крепкий мужик схватился за дерево и сполз на землю.

Капитан Светлов скрипел зубами. Буквально каждый день в мир иной отправлялись его товарищи. Война-злодейка не щадила никого. Он передернул затвор, припал к прицелу.

Тут за бруствер перекатился один из подчиненных Жигулина, молодой веснушчатый парнишка. Он лежал, тяжело дышал и молитвенно таращился в небо.

– Что, дружок, в штанах тепло стало? – спокойно осведомился Светлов, оторвался от прицела и усмехнулся.

– А? Что? – Ополченец опомнился, завозился. – Ага, Андрей Иванович, струхнул трошки, вся жизнь перед глазами пролетела. Ничего, сейчас мы им покажем, где раки зимуют! Наглядно, блин, продемонстрируем! – Парнишка начал гнездиться за мешками, бормоча под нос что-то злобное.

Дьявол! Светлов вдруг увидел, что в жилых домах по соседству с администрацией еще оставались гражданские! С ума сошли?! Никакая сила не может заставить людей покинуть родные дома, пока гром не грянет?

Из подъезда выбегали люди с сумками, наспех одетые, с объятыми страхом лицами. Пенсионеры, хромой мужчина, весь в наколках и с пропитой физиономией, несколько подростков. Молодая женщина с черными волосами прижимала к груди кричащего карапуза. У соседнего подъезда прогремел взрыв, обваливший часть стены. Далеко, никого не задело. Но люди метались, упала пожилая женщина, подвернув ногу. Седовласый мужчина, вероятно муж, пытался ей помочь.

– Бурденко, бери двух бойцов, уводи гражданских! – прокричал Светлов.

Из-за бруствера выкатился бородач с подбитым глазом, махнул кому-то, пригнулся и побежал к дому. Он что-то орал, направляя гражданских в нужную сторону, отобрал у женщины ребенка, а когда та бросилась на него с кулаками, так на нее цыкнул, что та присела. Минометный обстрел пошел на спад и вскоре прекратился. Из соседних зданий выбирались люди, семенили за группой, которую уводили ополченцы.

– Сынки, что же это делается? – бормотала колченогая старушка, вцепившись в рукав смертельно бледного бойца. – Когда же это кончится?

Внезапно обстрел оборвался, настала хрупкая тишина. Ополченцы тоже взяли паузу.

– Ну и все! – обреченно заявил веснушчатый ополченец. – Пошла царица полей. Вот черт!.. – Он надрывно закашлялся, смущенно покосился на Светлова и пояснил: – Нездоровится мне, Андрей Иванович.

– Ты уж потерпи. – Капитан усмехнулся. – Бюллетени доктора после боя выдадут. Без команды не стрелять! – приказал он.

За деревьями изуродованного сквера уже мелькали фигуры в защитном облачении стандарта НАТО. Добровольцы батальона «Дайнар» шли в атаку! Их действительно экипировали по последнему слову – бронежилеты, камуфляж с иголочки, элегантные каски… российские автоматы! Они бежали в полный рост и что-то орали. Мелькали лица, сведенные судорогой.

Молодые, натренированные, убежденные в своей правоте, до мозга костей преданные хозяину и ненавидящие все русское! Это были не дохлые «среднестатистические» военнослужащие, предпочитающие стрелять из орудий, избегающие прямого контакта с ополчением. Противник достойный и страшный! Они уже переходили на бег, стреляли, не останавливаясь.

– Ватники, сдавайтесь! – выкрикнул кто-то.

– Хлопцы, они же пьяные в дымину! – заявил кто-то из ополченцев. – Им там наркомовские, что ли, выдают? А у нас сухой закон, мать его!..

– А что, красиво идут, – невозмутимо прокомментировал другой. – В натуре, фрицы, та еще порода. Попортим им мундиры, командир?

Светлов с удовлетворением отмечал, что бойцы не дрогнули, никто не отползал с позиций. Все лежали как приклеенные, только зубы у некоторых стучали от страха. Но без страха в такой ситуации только безумец сможет обойтись.

– Так что, хлопцы, проведем урок мужества? – прокричал Светлов. – Нанесем фрицам поражение в живой силе и технике? Поехали, смерть укропам!

– Смерть! – нестройно заревели луженые глотки.

И воцарился ад! Ополченцы самозабвенно изводили боезапас, из укрытий швыряли гранаты, лишь небольшая часть которых долетала до противника. Дайнаровцы не ожидали столь яростного сопротивления, не меньше десятка подставились под первый же залп. Орали раненые, брызгала кровь. Несколько человек тряслись в конвульсиях.

Но задние напирали на передних. До цепочки ополченцев оставалось несколько десятков метров. Добровольцы бежали, не считаясь с потерями. Они не оставили ополченцам пространства для маневра. Ну что ж, пусть будет так!

– За мной, мужики! – взревел Светлов, выпрыгивая из-за бруствера.

Навстречу дайнаровцам покатилась волна ополченцев – несколько десятков решительно настроенных мужчин. Самое время размять кулаки и прочие части тела! Пристегнуть штыки добровольцы не успели, они не ожидали такого вот отступления от правил ведения современной войны. Мелькали растерянные лица, кто-то дрогнул, попятился. Словно вал цунами смял первые ряды.

Пальба поутихла, теперь хлопали лишь отдельные выстрелы. Бились смертным боем – кулаками, прикладами, ножами. Лопались черепа, лилась кровь.

Кто-то из ополченцев швырнул гранату «Ф-1» через головы. Она рванула в задних рядах украинского воинства, что не добавило энтузиазма атакующим. В рукопашной схватке они были слабоваты, отступали, пытались вести огонь на ближней дистанции.

Светлов послал приклад в матово блестящую каску, мельтешащую перед глазами. Боец свалился, успев обдать противника алкогольными парами. Капитан рухнул на колени, когда наперерез ему бросился другой, ударил штык-ножом в бок, не защищенный бронежилетом. Дайнаровец взвизгнул, закатил глаза. Когда капитан выдернул лезвие, он словно подавился.