Страница 9 из 16
- М-да, - Максим тяжело опустился на корточки, - новость!
Настроение было – хуже некуда. Максим с тоской оглядел разобранный велосипед. Вот ведь – грязь развел по всему двору! Теперь убирать нужно…
- Слушайте, мужики - а вы точно не шутите?! – спросил он с надеждой.
- Ты чего, какие шутки! – возмутился Длинный.
- Да, тут не до шуток... Нужно кеды новые одеть, а то в старых подошва отпасть может…
- Пеля говорит, что проспектовские сопляки, мы их всегда били и бить будем, - сказал Длинный, вложив в эти слова всю иронию, на которую был способен. – А Корень говорит, что вчера их было человек семьдесят!
- Может, Корню показалось? – Максим криво усмехнулся. – У страха глаза велики!
- Хорошо, если так, - сказал Фидель. – Мы посчитали – наших не больше тридцати наберется.
- Блин, во попали, а?! Во – попали! – Максим обвел взглядом своих друзей.
Те молчали.
– Ладно, - махнул рукой Максим. – Подождите меня на улице. Я пойду у матери новые кеды выпрашивать.
7.
Их собралось тридцать пять человек – большего и ожидать было нельзя. Активные собачевские бойцы, из тех, кто не пропускал ни одной дискотеки, и спокойные ребята, которые почти никогда не участвовали ни в каких разборках – все были обязаны принять участие в большом бою.
За собачевскими тут же увязались младшие – несколько мальчишек десяти-двенадцати лет. Они, конечно, не собирались ни с кем драться, да их и не пригласил бы никто, но постоять в сторонке, наблюдая настоящую битву, битву в реальной жизни, не в кино – ради этого малыши были готовы идти не только за город на Суслики, но вообще – на край света.
Правильнее было бы не пугать мирных граждан, и двинуться на поле боя несколькими небольшими группами, но, посовещавшись, решили, что кто-то может просто опоздать, а потому вышли все вместе, огромной гурьбой, заполоняя узкие улочки частного сектора от края до края.
- Опаздываем, - шепнул Максим Фиделю, поглядывая на ручные часы.
- На много?
- Минут на десять.
- Ничего, подождут, - сказал Фидель. – Ты в драке особенно не выпендривайся, у тебя будет своя задача – смотреть за ним, - Фидель кивнул в сторону Длинного, который шел впереди. – Если с ним что-то случится, дядя Коля с нас по три шкуры спустит – и с меня, и с тебя, и с Пели. Так что держись к Длинному поближе.
- Хорошо.
Шли почти молча, изредка перебрасываясь короткими фразами. Было тревожно. Каждый понимал - слабый, если он действительно слаб, не вызывает сильного на бой. Сам факт вызова говорил о том, что проспектовские стянули все силы, которые только смогли, и силы эти не малые.
Проскочили Комсомольский парк, по счастью не наткнувшись ни на один наряд милиции. За парком прошли через небольшую лесопосадку, обогнули вонючую, наполовину заросшую камышом водокачку, и – вот они, Суслики, Куликово поле местного значения.
Проспектовские уже были здесь – сидели на земле, ждали. Увидев собачевских, быстро поднялись.
- Мама дорогая! – прошептал Фидель. – Сколько же их!
Проспектовских было много, очень много. Высокие и маленькие, худые и не очень, все обнаженные по пояс, они быстро построились в один ряд. Перед этим голопузым строем прошел Кефела, что-то говоря, наверное, в последний раз напутствуя своих бойцов.
- Один, два, три, - начал Максим, пытаясь быстренько посчитать, сколько же подростков вышли против них.
- Восемьдесят два, - сообщил он Фиделю через минуту.
- Теперь понятно, почему майки поснимали, - сказал Фидель. – Здесь весь город. Они, наверное, не все знают друг друга, и разделись, что бы своих с нашими не перепутать. М-да… Их почти втрое больше – не потянем мы. Не потянем! Э-гов, мужики! – крикнул он, обращаясь к тем, кто шел сзади. – Никому футболку не снимать! А то от своих достанется. Сегодня голые – это враги.
Между тем Кефела отошел от строя проспектовских и пошел на середину поля.
- Это он, наверное, со мной хочет перетереть на последок, - сказал Фидель, и пошел на встречу к рыжему коллеге.
Тем временем Максим заметил, что и с проспектовскими пришли школьники лет десяти. Собачевские и проспектовские малыши не проявили агрессивности друг к другу. Они смешались в одну кучу, почтительно отошли в сторону, чтобы не мешать старшим, и уселись на теплую землю, предвкушая небывалое зрелище.
Фидель и Кефела встретились посередине поля, пожали друг другу руки, но проговорили не долго – меньше, чем через минуту каждый вернулся к своим бойцам.
- Ничего нового, - громко, чтобы все слышали, сказал Фидель, подойдя, - деремся только кулаками, после драки, не зависимо от результата – мир, ну и так далее. В общем, крепитесь, пацаны. Их очень много, но имейте ввиду - если сегодня мы их одолеем, против нас в Шахтерском больше никто не выйдет. Больше просто некому!
Фидель вздохнул, потом расправил плечи, и медленно пошел в сторону проспектовских. Нестройная орда собачевских двинулась за ним. Длинный вышел в первый ряд, и Максим, хотя и не горел желанием быть среди первых, вынужден был подойти к нему поближе.
«Вот ведь вояка, - думал Максим. – В первые ряды поперся! Надо оно ему – и так сегодня тумаков на всех хватит!»
Он оглянулся, и уставился на своего одноклассника, Колю Шварца – тихого паренька, который никогда ни к кому не приставал и вообще был человеком очень мирным. Сейчас Коля шел сзади Максима, и лицо у него было белое, как бумага, все какое-то перекошенное от страха и сдерживаемой ярости.
«А ведь это и у меня такое лицо!» - подумал Максим.
В это время проспектовские, прокричав что-то уничижительное (хотя собачевские и не разобрали, что именно кричат – далеко) побежали на них. Было не понятно – зачем бежать, если меньше, чем через минуту и так все сцепятся, даже если будут идти медленным шагом, но и на собачевских это подействовало – без всякой команды, один за другим, они тоже побежали на встречу врагам.
Возможно, у проспектовских существовал план, кому атаковать правый фланг собачевских, кому – левый, кому – центр, но в жизни все получилось не по плану. Дело в том, что собачевские сгруппировались вне всякой логики, спонтанно, и все самые сильные бойцы – Фидель, Жорик, Бригадар, оказались на правом краю. Никто из проспектовских не хотел попадать под их мощные кулаки, поэтому на ходу линия голых сбилась, изменила направление движения, и к правому краю собачевских подбежало всего с десяток бойцов. Остальные же, всей гурьбой, ударили в центр и по левому флангу.
Длинный, находившийся в центре первого ряда, стал на пути проспектовского бойца, раньше всех добежавшего до собачевских. Высокий и худой парень, которого Максим видел впервые в жизни, решил начать свой бой эффектно. Поэтому он, не сбавляя скорости, прыгнул на Длинного, выставив вперед левую ногу, стараясь вот так, в прыжке, попасть Длинному в лицо. Не получилось – парень не рассчитал расстояния, и удар ногой пришелся Длинному на уровне плеча. Длинный легко увернулся, нога противника лишь скользнула по касательной по его телу, зато привычно выставленный Длинным кулак правой руки нашел лицо незадачливого прыгуна, и тот, с громким оханьем, приземлился плашмя на спину.
«Молодец, Длинный - красиво! А это проспектовский – дебил! Только дебил будет пытаться ударить ногой в лицо парня, ростом под два метра! » - успел подумать Максим, и тут волна проспектовских навалилась на первые ряды собачевских, смешалась с ними.
Мимо Максима, не обращая на него ни малейшего внимания, на огромной скорости проносились оголенные тела, чтобы там, за его спиной, столкнуться с другими телами, одетыми в темные футболки и майки. Где-то из третьего ряда противников прямо на Максима, несся невысокий, крепкий парень с перекошенным от ненависти лицом, которого Максим до этого дня не встречал ни разу – видимо из микрорайоновских. Они столкнулись. Максим привычно, как на спарринге, махнул правой рукой, и увидел, что его кулак достал лицо микрорайоновского. В тот же момент в голове коротко вспыхнула молния, и Максим, понял, что и удар противники так же угодил в цель. Странно, но он совсем не почувствовал боли… Почему-то Максим и микрорайоновский боец не остановились, не сцепились в схватке, а, обменявшись ударами, побежали дальше, каждый в свою сторону, чтобы через миг столкнуться с другими противниками.