Виня

Виня объяснила, на какое слово похоже слово «песец». Риша тихо засмеялась.

К ним подошел Гелий.

-Солнышко, прости, не уходи от меня! Я больше никогда тебя не ударю! Не уходи!.. Никуда не отпущу кисиньку! Прости!

Он снова схватил ее в охапку и отнес на тахту, вынув по пути ключи из входной двери и из Вининой сумки-пояса.

Она смирилась и часа через три заснула в его объятиях…

5.

Вместо сцены было просто небольшое пространство посреди зала, окруженное рядами кресел.

Виня посреди светового круга играла на чем-то напоминающем гибрид флейты и органа. Серебристая, слегка изогнутая трубка несла на конце серебристый же шар немногим более Вининого кулака, а на шаре возвышался пучок словно маленьких органных труб, напоминавший готический собор (центральные трубки в пучке были длиннее). Звук инструмента напоминал синтезатор, включенный одновременно на тембрах флейты и скрипки…

Мелодия была настолько необычной и пленительной, что Виня, проснувшись, чуть не заплакала, потому что не запомнила ни одной музыкальной фразы.

И вздрогнула от неистового вопля.

-Кошки! Гады! Убью, суки! – надсадно орал Гелий, потрясая кулаками над грудой газет, лежащей на столе.

Виня слетела с тахты, подскочила к Гелию, спросила внешне спокойно, хотя колотящееся сердце сотрясало грудную клетку:

-Что они сделали?

-Обоссали авторские экземпляры!

-Так ты ж кладешь их где попало. Я говорила – в шкафчик за запертую дверцу или в ящик стола. У них туалет – картонная коробка с газетами. Или они, по-твоему, отличают, где ценные газеты, а где бросовые?

-Сейчас сволочей за хвост и головой об стенку! Они нарочно это сделали! Они мне мстят! Не так погладил, не так посмотрел!

-Гелий, перестань. Вовсе они не нарочно, это всего-навсего кошки.

-Я им сейчас устрою…- бормотал Гелий, бегая по комнате и пытаясь поймать несколько кошек одновременно. – Выбирай: или я убью их сразу, или на неделю в подвал.

Он открыл входные двери – в квартиру и в коридор. Кошки тут же ринулись вон и удрали по лестнице туда, куда Гелий хотел их отправить.

Стрылька закопалась в одежду на Вининой полке в гардеробе. Хорошо, подумала Виня. Гелий на ее полках не роется, а умная кошка не покажется, пока его настроение не переменится.

В распахнутую дверь робко заглянула пожилая соседка.

-Ой, что тут у вас? А я хотела спросить, не отдали ли вы беленького котика?

Гелий глянул на нее, и она мгновенно испарилась.

Он захлопнул и запер дверь.

По замку поскребли ключом и явно не попали куда надо. Затем, заикаясь, пискнул звонок. И тут же последовали тяжкие удары в дверь сразу сверху и снизу, должно быть, одновременно руками и ногами.

Гелий подошел и спросил, из-за двери что-то пробормотали. Гелий открыл, и в квартиру ввалился пьяный в зюзю Пашка.

Пашка, шатаясь от стены к стене, сразу отправился на кухню и завалился на диван спать, сбросив с себя только ботинки.

Гелий немного пометался по непривычно тихой без кошек комнате и пошел готовить чифирь, высыпав в заварочный ковшичек целую пачку чая. Он гремел посудой и мебелью, к тому же что-то немузыкально пел во весь голос.

Пашка недовольно заворочался, потом попросил не мешать спать.

-Я хозяин квартиры, что хочу, то и делаю, - последовал демонстративно надменный ответ.

Пашка неторопливо сел, затем встал. Он держался на ногах вполне твёрдо, и глаза у него были не осоловелые, а бешеные.

-Ты эгоист, ты никого не уважаешь, ты всех гребешь под себя. А я сейчас нервный. Ты меня достал неуважением, а я выпил, и у меня несколько обломов, так что я тебя сейчас бить буду.

Пашка схватил с полки буфета скалку, примерился, покусывая губы, и с размаху саданул ею Гелия по голове. Тот не пытался ни уйти, ни увернуться, ни прикрыться, просто стоял, свесив руки.

Пашка выглянул из кухни и подмигнул Вине, застывшей посреди комнаты.

-Больше он над тобой издеваться не будет.

Неземная наивность, подумала Виня.

Пашка снова повернулся к Гелию, поигрывая скалкой.

-Ты, конечно, можешь ночью подойти и е…нуть меня топориком, но если ты меня не убьешь, то я встану и тебя прикончу. А если ты напишешь на меня заяву, то лет через пять я выйду откуда угодно, из психушки или тюрьмы, по-любому, и тебя урою.

-А зачем бы мне это было надо, сам подумай? – спокойно спросил Гелий, не двигаясь с места. – Не собираюсь я тебя сажать.

Пашка еще раз хрястнул его по голове скалкой. У Гелия по виску потекла кровь.

-Хочешь, побью? Хочешь, убью? Искалечу? – выплевывал слова, заводя сам себя, Пашка.

-А что тебе это даст? – монотонно вопрошал Гелий. – Сам подумай, какой результат-то ты хочешь получить? Ну, искалечишь. А чего добьешься? Если бы ты меня убил, быстро и результативно, я был бы тебе благодарен, а если я буду жить и мучиться, то это ничего не даст ни мне, ни тебе.

Гелий сдвинулся с места и очень неторопливо прошагал в ванную, бросив на ходу Вину:

-Завтра – развод.

Пашка посмотрел, что он делает, и подошел к Вине.

-Ну вот, теперь всё в порядке.

И обхватил ее, направляя к тахте.

-Не надо, - Виня вышла из оцепенения.

-Надо. Я могу заставить этого идиота отдать тебя мне. Вместе с квартирой. Я всё могу.

Виня, как обычно, усыпила его бдительность, вывернулась из Пашкиных рук и, пока он восстанавливал равновесие, выбежала в коридор, мельком отметив, что Гелия уже нет ни в ванной, ни в квартире вообще.

Виня побежала вниз по лестнице, слыша, как Пашка ломится в дверь ванной, думая, что Виня заперлась там. По всему дому разносились мощные удары и крики.

-Виня, открывай!!! Дверь сломаю!!! Открывай!!!

В ванной, наверно, заперлась Риша.

Виня добежала до первого этажа и хотела спрятаться под лестницей, но обнаружила там Гелия и ринулась вон из подъезда. Гелий ее остановил.

-Не ходи, простудишься. Сейчас его заберут, соседи милицию вызвали, он уже к ним ломится вместо нашей ванной. Слышишь?

Матерщина отчетливо доносилась с восьмого этажа на первый.

-Развестись мне с тобой надо. Да где я лучше найду? Лучше не бывает.

С плачем пробежала Риша в разорванной одежде и выскочила на улицу.

Гелий, подумав и прислушавшись, счел, что под лестницей уже небезопасно, и потащил Виню за руку следом за Ришей. Он открыл дверь одновременно с милицией.

-Стоп! Вы куда? Это вы здесь устроили дебош?

-Нет, это у нас, квартира 52, восьмой этаж, - быстро сказала Виня.

На Виню внимательно посмотрели, скомандовали ждать внизу с одним из милиционеров, поднялись на лифте.

И через пару минут провели, подталкивая резиновыми дубинками, Пашку с задранными вверх руками.

Виня и Гелий переглянулись.

-Вернется, как только выпустят.

-И ты ему откроешь?

-А почему нет?

-А потому, что он опасен. И для меня, и для тебя, и для Риши.

-Как ты думаешь, она вернется?

-А куда ей деваться?

-Ты права. Впустим его? Он мой друг, и он нас кормит.

-Постояльцев можно найти сколько угодно. Друг, который тебя бьет? Который требует от твоей жены с ним спать?

-Друзьям позволено многое, это свои. Чужие все равно делают то же самое, но при этом ничем не помогают.

-Если он будет снова здесь жить, я уйду жить в другое место.

-Например?

-Обратно в вагоны-запаску. Там проводники от жеребцов охраняют.

-Хорошо, он больше не будет у нас жить…

Стрылька стояла посреди квадратной пещеры и прислушивалась, трясясь от ярости, как древесный лист на ветру.

Обижают почти до смерти ее как бы соплеменников, опасности грозят ее любимой Большой. Больше всего на свете и прямо сейчас Стрыльке хотелось вырасти, стать огромной и сильной, чтобы заступиться за дорогих для нее существ. Она очень сильно разозлилась на свою беспомощность, так же, как последние дни злилась на свою беспамятность. И если та злость вызывала дикую боль в голове, то результатом этой явилось ощущение выкручивания всех суставов и размалывания всех костей.