Одиночество-12

Я почувствовал себя заметно лучше. Все-таки хорошо, что есть друзья. И хорошо, что друзья готовы мстить за своих друзей. Не бояться и тихо перешептываться, а поднимать голову и идти в атаку.

В этом немного пафосном настроении мы вошли в здание Hi-Tech Computers и поднялись на седьмой этаж, где сидел Антон. Он сказал секретарю, чтоб нас напоили чаем, и отвел в комнату отдыха, объяснив, что ему надо разобраться с делами, а когда подойдет Носик, то он подключится.

В комнате мы увидели странную сцену. За столом друг напротив друга сидели два менеджера. Классические белые воротнички. Темные пиджаки, белые рубашки, глупые скучные галстуки. Я недолюбливаю эту униформу, хотя ничего не имею против людей, которые вынуждены ее носить.

Между воротничками стояла шахматная доска с только что начатой партией. Но воротнички, вместо того, чтобы двигать фигуры, смотрели друг на друга с каменным выражением на лицах. Через секунду я понял, что они изо всех сил пытались сдержать смех.

На столе перед одним лежала бумажка, в которую один заглядывал и тряс головой, давясь смехом. У другого в руках тоже была бумажка. Он, на всякий случай, прикрывал рот рукой.

Мы с Мотей переглянулись. Они перевели взгляд на нас и тот, кто закрывал рот, не выдержал. Рука у рта придала выходящему воздуху специфическую вибрацию, и мы услышали громкое и отчетливое «Хрю!».

После чего первый схватил второго за руку, сказал нам «извините» и они исчезли. Бумажка осталась на столе. Мы, естественно, в нее заглянули. Это оказалась распечатка очередного интернетовского прикола.

«Как развлечь себя, играя в шахматы:

– Расставляя на доске фигуры, сообщайте сопернику имена, ласковые прозвища и краткую биографию каждой из них.

– В течение длительного времени разглядывайте пешки противника. Делайте намеки, что они выглядят абсолютно одинаково. Предупредите его об опасности узкородственного размножения.

– Делая ход пешкой, громко командуйте ей: „С Е2 на E4 бегом – марш! Марш, я кому сказал!! Расстреляю! Под трибунал отдам!“

– Воспринимайте взятие каждой вашей пешки как личную потерю: „Увы, бедный Йорик, я знал его“.

– Тихим шепотом ободряйте свои фигуры.

– Жалуйтесь на то, что не можете доверять своим офицерам (слонам).

– Попытайтесь дать взятку ферзю противника. Быстро отвернитесь, если оппонент будет смотреть на вас вопросительно. Все отрицайте.

– Обвиняйте соперника, в том, что у него крапленые фигуры».

На этом месте вошел Антон и позвал нас. Я протянул ему распечатку.

– Это еще что, – сказал он озабоченно. – Всю прошлую неделю мой отдел долбоебиков гонял.

– А что такое долбоебики? – спросил я.

– Корпоративный кошмар.[20] Пошли, делом займемся. Носик нас ждет.

Носик оказался приветливым человеком лет тридцати с небольшим. У него были большие грустные глаза, длинные тонкие пальцы и голубая кипа прикрепленная к почти бритой голове, судя по всему, двусторнним скотчем. Носик прочел нам небольшую лекцию про безопасную почту, ухитрившись практически ни разу не воспользоваться нормативной лексикой.

Он говорил примерно так: «Сначала заебениваем вот такую хуйню, чтобы злоебучие пидоры отсасывали не нагибаясь, (Носик левой рукой каллиграфическим почерком выводил командную строку), потом – хуяк – ебем блядских мудозвонов в жопу этим пассвордом, а потом – пиздим эту поебень…» Мы с Антоном благоговейно вслушивались и понимающе качали головами. Мотя сидел с отсутствующим видом.

– А если нас все же попытаются выследить? – робко спросил я.

– Нам по хую, все что им не по хую. А если им не по хую, что нам по хую, то пусть они идут на хуй.

– Ясно, – сказал Антон.

Я никогда не был ханжой, и мне понравилось, что Носик – такой простой и доступный человек.

Из лекции я понял, что надо заходить в интернет, сначала позвонив на международную телефонную карточку, чтобы не определился номер, с которого ты зашел, а потом к провайдеру через карту интернет доступа. При этом не надо заводить никаких платных почтовых ящиков, а наоборот завести самый простой ящик на Mail.Ru. Чтобы затеряться в толпе. И не использовать в переписке слов, по которым спецслужбы определяют подозрительных пользователей. Типа «гексоген». Или «замедлитель».

Носик объяснил еще несколько полезных поисковых приемов, граничащих с хакерством. В основном это были адреса нелегальных поисковых машин, укомплектованных специальным софтом по взлому паролей. Вскоре Носик перестал учить нас безопасным коммуникациям и начал рассказывать про безопасность жизни as is. Его объем знаний и легкость, с которой он этими знаниями распоряжался, вполне могли научить нас безопасныму сексу, безопасным инвестициям, безопасным наркотикам, безопасным убийствам и безопасным самосожжениям.

Мы вышли с лекции окрыленные, с чувством полной безопасности и безнаказанности.

– Интересно, а Носик так со всеми разговаривает?

– Моя бы воля, и я бы так со всеми говорил. При постоянном повторении не теряет смысл только мат, – заметил Мотя.

Мы вернулись в кафе и утвердили план действий, из которого следовало, что послезавтра мне надо было лететь в Иерусалим, встречаться с главой иерусалимской коптской общины. Антон c Мотей начинали заниматься делом ФФ. Мне показалось, что на меня спихнули не самую перспективную часть расследования, но с другой стороны, на коптов напросился я сам.

И тут вдруг я понял, почему так хочу уехать из Москвы. Мне была совершенно невыносима мысль о вторых похоронах. Хватит! Опять эти разговоры полушепотом. Запахи. Бр…

Знание израильской специфики для разговора с коптами не требовалось. Рабочим языком встречи должен был быть английский. Встречу с ними мне должен был организовать израильский знакомый Антона – писатель и журналист Аркан Карив.

Антон позвонил ему прямо с мобильного и после короткого разговора сказал, что у Аркана можно остановиться. Это позволит мне сэкономить на гостинице и посмотреть, как живут богемные представители русскоязычной общины в Израиле. Я был в Израиле до этого всего один раз и с русскоязычными израильтянами, не считая гида, не общался. Тем более, с богемой.

В Иерусалиме же я вообще не был. Когда наша группа поехала в Иерусалим, я остался на Средиземном море купаться. Меня немного смущала святость места, которое я должен был посещать, являясь частью туристического стада. Фотоаппараты-колокольчики и пастух экскурсовод. «А вот здесь вы сможете купить флакончик святой воды и горсть святой земли всего за несколько шекелей. И обязательно торгуйтесь. Здесь принято торговаться!» Я не хотел торговаться. Я был готов платить за святую воду и святую землю по полной. Поэтому я договорился сам с собой, пообещав себе приехать в Иерусалим отдельно. Когда-нибудь. Но – обязательно.

Половину следующего дня я провел в посольстве, получая по протекции Антона у женщины про которую я знал только инициалы (NB) срочную визу, а вторую – на работе, тестируя безопасную почту, набираясь сведений о коптах и проверяя выходящие публикации для ФФ.

Маша, узнав, о смерти Лили и том, что я собираюсь в Израиль, изменилась в голосе и призвала меня к благоразумию.

Я обалдел от такой наглости и сказал ей, что у меня в последнее время появились проблемы с друзьями – они начали умирать. Поэтому я предлагаю ей сначала разобраться со своей личной жизнью, а потому уже вмешиваться в мою. Маша, естественно, обиделась, а я, естественно, вскоре пожалел об этом разговоре, но перезванивать не стал, решив крепиться.

В обеденный перерыв я сходил в ближайшее турагентство и купил билет Москва – Тель-Авив – Москва. Крысе я сказал, вспомнив про Матвея, что лечу с любимой девушкой в Турцию на несколько дней. Она злобно посмотрела на меня. Видно, премия уже перестала действовать.

20

http://podezd1.narod.ru/dolbo.swf