Страница 9 из 11
- А это что?- мужчина остановился у странного холста в углу комнаты... Вернее, это был не один холст, а композиция включавшая холст с изображённым на нём пейзажем, который имел уже реальное продолжение прямо на полу, вернее на зелёном под траву паласе, где валялись пустые бутылки, консервные банки, головешки от костра...
- Что, не приходилось такое видеть?- голос хозяина несколько окреп и даже звучал с оттенками весёлости.
- Нет, - ответил изумлённый гость.- А что это, наверное модерн какой-нибудь?
- Это называется инсталляция. Я вижу вы заинтересовались. Если хотите я могу вам кое что пояснить, ответить на возникшие вопросы.
- Здесь наверное много ценных вещей,- мужчина не мог оторвать взгляда от его окружавшего...
- Ценных...? Не знаю... Сейчас, пожалуй ещё рано говорить о ценности этих произведений. Это подарки моих друзей-художников. Произведения искусства, как правило, приобретают истинную ценность после смерти авторов. Ну а мои друзья, слава Богу, в основном ещё живы. Я исследую их творчество, пишу о них. Наверняка кто-то из них приобретёт известность, станет выставляемым, продаваемым, но пока... Когда-то и Родченко, и Кандинский, и Филонов немного стоили. Если у вас есть время...
Напоминание хозяина о времени заставило вспомнить о нём и гостя. Он, спохватившись, глянул на свои часы и словно стряхнул с себя чары, исходящие от ауры комнаты.
- Совсем забыл. Так вы говорите вам уже лучше?- гость явно заторопился.
- Да, всё в порядке. Я вам так благодарен.
- Сейчас вы уже сможете позвонить в "скорую", если что?
- Да конечно... не беспокойтесь,- хозяин поднялся из кресла, как бы демонстрируя, что кризис миновал.- Вы спешите?
- Да, извините... у меня дела. Я бы с удовольствием задержался. Мне было бы очень интересно вас послушать. Я... я очень люблю вот так смотреть картины, слушать про художников. Я ведь никогда вплотную не сталкивался с людьми искусства, но всегда к нему имел интерес. Если вы не против, я бы вас ещё посетил, но сейчас,- гость виновато развёл руками.
- Что ж я рад, что могу вам быть чем-то полезен. Жду вас. Приходите когда пожелаете, по выходным в любое время, по будням кроме вторников и пятниц...- профессор уже совсем оправился и только не совсем уверенные движения напоминали о перенесённом приступе, голос же был твёрдый, звучный, голос человека привыкшего громко говорить в классах, аудиториях... на выставках, экспозициях, в салонах.
2
- Сегодня работали?- вопросом встретила Пашкова жена.
- Да нет, какая работа... Опять простой.
- Надолго?
- Месяца на полтора. И зарплату тоже... так и не дали,- виновато сообщил Пашков.
- А где же ты тогда так долго ходил, если не работали?- они стояли на кухне, жена разогревала ужин, а муж понурившись рядом.
- Да так получилось... слух кто-то пустил, что майскую получку давать будут. У бухгалтерии часа два толкались. Кому-то вроде заплатили по блату. А нам опять облом. Покричали да разошлись. Такие вот дела Насть, оправдываются самые худшие предположения. Завод наверное закрывать будут, а нас просто мурыжат, негласно принуждают по собственному желанию увольняться, чтобы выходное пособие не платить.
Жена помешала жареную картошку, потом резко заговорила:
- Если помнишь, я тебя об этом год назад предупреждала. А ты подождём, да подождём, а вдруг наладится. Дождался... Год, понимаешь, год уже фактически не работаешь! Ты хоть в курсе сколько у нас денег осталось?- жена в сердцах бросила ложку и вышла из кухни.
Пашков с опущенной головой двинулся следом. Их новая квартира, в которую они въехали как раз год назад не смотрелась уютным семейным гнёздышком. Эту квартиру, уволенный из армии по сокращению майор Пашков дожидался четыре года. Они с женой ждали квартиру, одновременно копя деньги на её обустройство. Казалось, и времени было достаточно, и возможностей заработать. Он работал на телевизионном заводе и вроде бы зарабатывал сначала неплохо, плюс его пенсия и небольшая, но стабильная учительская зарплата жены. Тем более, что расходов было сравнительно немного: жили у матери Пашкова, он, жена, да сын школьник. Тем не менее, когда, наконец, дождались своей квартиры по "военной" очереди, въехали... Установка железной двери, остекление лоджии, спальный и кухонный гарнитуры... И всё, после этих покупок почти все скопленные деньги иссякли. На покупку "стенки", импортной стиральной машинки, переклейку "казённых" обоев и уйму прочих столь желанных вещей, средств уже не было. К тому же с лета 96-го, когда у Пашковых начались большие траты, завод "зазнобило" и до того почти миллионная зарплата скукожилась до двухсот-двухсотпятидесяти тысяч, да и ту платили с четырёхмесячной задержкой. В результате, к сентябрю 97-го в семейных закромах было уже совсем пусто и мечту о продолжении покупок предстояло отложить на неопределённое время, ибо зарплаты жены и пенсии Пашкова хватало лишь на самые скромные продукты. Конечно, для молодой семьи, у которой впереди необозримое будущее, всё это было бы вполне терпимо, но для супругов на пятом десятке, помотавшихся по гарнизонам, и надеявшимся после службы просто пожить, отдохнуть...
Настя примерно в течении часа продолжала высказывать своё недовольство. Она устала от всего: почти двух десятков лет бивуачной жизни с мужем офицером-неудачником, от своей собственной учительской доли с её нервотрёпкой и мизерной зарплатой. На работе нервы, к тому же сын, не блещущий успеваемостью, готовка, стирка на старой походной "малютке", уборка, так до конца и не обустроенной квартиры... А тут приходит муж, разводит руками и говорит, завод стоит, зарплаты нет и не будет. Конечно, Настя была закалена жизнью, но старой, советской жизнью, где имел место острый дефицит продуктов и товаров, когда и то и другое добывалось, как говорится, "с бою", в результате многочасовых стояний в очередях. Ко всему этому она была готова, и тогда это было не так обидно, ведь так жили почти все. Деньги были, а купить на них нечего, но к этому привыкли. А после 92-го? Разве к этому можно привыкнуть!? К тому, что в магазинах чего только нет, глаза разбегаются, а купить опять почти ничего невозможно - дефицит товаров сменился дефицитом денег. Это настолько непривычно, так нервирует, особенно если видишь рядом людей, которые всё это, или многое купить могут. Эти продукты, от которых текут слюни, о которых мечтали всю жизнь, эти бесчисленные сорта сыра, масла, колбас... эти так облегчающие домашний женский труд кухонные комбайны, электрочайники с "золотой" спиралью, печи СВЧ... Но больше всего Настя мечтала о стиральной машине, импортной с сушкой. Она видела такую дома у одной из своих коллег, видела её в работе, позавидовала и не удержавшись высказала мнение, что все женщины ведущие домашние хозяйство должны собраться и поставить человеку, придумавшему такое чудо памятник из чистого золота. Она так долго стирала на советских машинах типа "корыто с мотором", которые протекали, часто ломались, били током и после которых всё равно надо было мучиться, отжимать бельё вручную... И вот теперь из-за этого, так называемого, мужа откладывается эта её самая большая после получения собственной квартиры мечта. Да если бы только это. Сын обносился, сама хуже всех в школе одета, перед коллегами стыдно...
Пашков молча, смиренно выслушивал упрёки жены, а та не встречая отпора, всё более заводилась:
- В магазин вчера пошла, тут иномарка подкатила, из неё пигалица выпрыгивает лет двадцати пяти. Набрала продуктов на пятьсот, понимаешь пятьсот тысяч. А у меня в кошельке всего пятьдесят. Чем я хуже...? Я уже в возрасте, с высшим образованием и не могу себе позволить то, что эта коза драная... Там у неё и осетрина, и телятина. А у меня на буханку хлеба и триста грамм "докторской"... Вот что я могу, - произносилось так, что Пашков без труда сам домысливал продолжение: с таким мужиком.