Страница 4 из 15
Но шутки шутками, а Алексей Васильевич не мог не понимать, куда он идет служить. Название организации говорило само за себя – антитеррористический центр. Потом его переименуют в Центр специального назначения, но суть от этого не изменится. Иными словами, из тихого Приволжского округа он вновь попал в окопы, на передний край, на войну. Войну с терроризмом.
Жена, конечно, заметила, что после поездки на собеседование в эту непонятную «воинскую часть» муж сиял, как медный пятак, но значения этому не придала. Тем более Алексей очень убедительно рассказывал ей, что это обычная база хранения оружия, служба тихая, мирная… Будут, конечно, командировки. Наподобие тех, в которые он ездил прежде, когда возглавлял караулы, сопровождая поезда с различными военными грузами.
Из женского любопытства она все-таки попыталась проверить эту информацию. Как-то не вязался характер ее мужа с тихим сидением на оружейном складе. То он буквально впадал в уныние от штабной службы в полку, а теперь необычайно радовался должности кладовщика.
Она в ту пору, пока Алексей учился в академии, работала в штабе Московского военного округа, носила на подпись документы начальнику штаба. Решила хоть разок воспользоваться служебным положением. Номер части, куда шел служить муж, у нее был, позвонила в мобуправление, попросила расшифровать. Те через полчасика перезвонили, и, что называется, развели руками: «Маш, а у нас нет открытого наименования. Просто войсковая часть ФСБ».
«Ну и база», – удивилась Мария. Вечером вновь взялась за мужа, но тот твердо стоял на своем: «База – она и есть база, и больше рассказывать нечего».
И она, откровенно говоря, поверила. Тем более что база эта стояла в Балашихе, родном городе Алексея. Потому и радуется мужик: служба, родители, брат, сестра, все родственники рядом. Ну, а коли ему хорошо, то и ей отрада. Чего еще желать.
Так она и пребывала в счастливом неведении, пока не пришел сентябрь 1997 года. Помнится, они тогда гуляли на свадьбе. Алексей был весел, смеялся, хохмил, и только когда вышли на перекур, сказал: «Маш, поехали домой».
Она удивилась: «Да что ты, свадьба в разгаре. Молодые обидятся».
Он умолк и тихо сказал: «Мне завтра в командировку».
Мария ахнула: «Как в командировку? Ты чего же молчал? И куда?».
Алексей произнес одно слово: «Ханкала». Она поначалу даже не сообразила, какая Ханкала. Это Грозный тогда на слуху был, а Ханкала… Впрочем, вскоре до нее дошло.
И опять, возвращаясь из командировок, он ее успокаивал, уговаривал, рассказывал всякие небылицы, и только когда в отделе появилась первая потеря, погиб прекрасный парень Андрей Чирихин, Маша поняла, на какой базе «загорает» муж.
А Алексей Баландин тем временем рос в должности: стал заместителем начальника отдела, потом начальником.
Каким он был командиром? Ведь подразделение, которым руководил Баландин, полностью офицерское. У каждого свой характер, привычки, семейные проблемы. И все это накладывается на службу. Тут сформировать команду на командировку – и то немалое искусство. Ведь выезд подразделения антитеррора – это не прогулка в горы. Это командировка на войну. И дело не в том, что его подчиненные не готовы к выполнению боевой задачи. Они готовы всегда. Но жизнь есть жизнь – у одного больна мать, у другого рожает жена, у третьего – ребенок-грудничок, у четвертого оперируют отца. Есть и другие проблемы, порою не такие экстремальные, но тоже крайне важные для человека. И вот все их надо учесть, обговорить, отладить. Чтобы по чести и совести, без громких конфликтов и обид.
Баландину это удавалось.
Но надо признать, бесконфликтно сформировать группу сотрудников для командировки – всего лишь первый, малый шаг. Все остальное и главное там – выполнить приказ и сохранить людей.
Казалось бы, две основные задачи, но как жестоко порой они вступают в противоречие друг с другом. Как часто обретает силу закона не такая уж редкая армейская команда: выполнить во что бы то ни стало. Сегодня она может звучать по-иному, обретая более мягкие интонации, но существо ее остается прежним, как и сотни лет назад: вставать и идти под стрелы, под мечи, под пули, под осколки гранат.
И, кажется, тут нет альтернативы.
Действительно, как сказал заместитель Баландина Герой России полковник Вячеслав Алексеевич Бочаров: «Вопрос, выполнять или не выполнять задачу, перед нами не стоит. Однозначно – выполнять. Но как ее выполнять – надо думать командиру».
Алексей Васильевич думал. И не только думал, но и обладал твердым характером, когда отстаивал свои решения.
Рассказывает врач подразделения:
«Мы действовали в районе селения Кака-Шура. Было 20 марта. Обстановка сложилась крайне тяжелая. Боевики засели на хорошо оборудованной базе, в глубине пещеры у них находился снайпер. Сильный снайпер, профессионал по кличке Якут. Потом о нем писали в газетах, были сюжеты по телевидению.
Штурмовало эту базу подразделение внутренних войск. У них – серьезные потери. Офицеров отстреливал Якут. Словом, базу взять не удавалось.
И вот мы прибыли туда. А там – генералы МВДшные командуют. А у нас Алексей Васильевич всего лишь полковник.
Сижу, помнится, у дерева, радиостанция наша рядом, готовлюсь к атаке, рюкзачок сбросил, и своим медицинским умом понимаю: укрепились духи капитально, все у них пристреляно, если пойдем, потери сто процентов будут.
Думаю, ну, если я, медик, понимаю, должны же это понимать генералы из МВД. А они, возможно, и понимают, но задачу-то выполнять надо. И вот слышу, как по радиостанции Баландину отдают приказ: „Вперед! Захватить высоту!“.
Алексей Васильевич выдержал паузу и объяснил тому, кто командовал, что без перегруппировки сил, проведения артподготовки своих людей не поведет. И что вы думаете, генералы начали подтягивать минометы».
«Знаете, он любил повторять, – продолжает рассказ доктора его коллега по подразделению „Вымпел“. – Успех операции не в количестве потерь, а в их отсутствии. Бывало, поставит задачу, посмотрит в глаза и скажет: „Без милитаризма“ Отвечаю, мол, Васильевич, понятно, а он еще раз: „Ты понял меня? Аккуратно, без милитаризма“
Так вот, в операции у Кака-Шуры, после того как в подразделении внутренних войск погибло несколько человек, посылать людей на штурм базы смысла не было. Тем более мы только подтянулись. Надо собрать разведданные, обнаружить огневые точки, нанести поражение противнику, а уже потом продвигаться вперед.
Так и сделали. Сами провели разведку, определись, откуда боевики стреляют. Развернули на огневой позиции минометный взвод. Начали вести планомерный обстрел. Долбали их целый день.
Потом привлекли авиацию. Самолеты отработали по позициям боевиков. А мы применили старую армейскую тактическую хитрость. Духи ведь знают: пока минометы стреляют, атаковать их не будут, кто же под свои разрывы полезет, – и сидят в укрытиях, ждут. Но на этот раз минометы работали непрерывно, пока наши метров на 500–800 не подползли.
Потом мы и нахлобучили духов со всей пролетарской ненавистью. Последним ликвидировали Якута.
И ни одной потери с нашей стороны. А теперь ответьте на вопрос: а что, если бы Баландин не выдержал давления сверху и бросил своих людей в атаку? Думаю, ответ ясен.
Вот таким командиром был Алексей Васильевич».
Кстати говоря, отдел, которым руководил полковник Баландин, стал в «Вымпеле» своего рода кузницей командных кадров. Не называя фамилий (они хорошо известны в подразделении), отметим: почти все заместители начальников отделов «родом» из «баландинского» отдела. Есть и начальник отдела, некоторые ушли в центральный аппарат и работают ныне на Лубянке. А это, как говорится, дорогого стоит.
Сослуживец по отделу, друг Баландина, Герой России Вячеслав Алексеевич Бочаров вспоминает:
«Я пришел в антитеррористический центр в 1998 году. Был назначен заместителем начальника отдела. Алексей Васильевич служил в этом отделе начальником отделения. То есть был моим подчиненным. Через некоторое время он также стал заместителем начальника отдела. У нас два зама.