Страница 9 из 23
Подруга Ла Гира, Аньез, белокурая чаровница с ярко красными подкрашенными губами, сидя у своего кавалера на коленях, также оценила внешние данные Шарля и, расстегнув пару пуговиц на лифе из коричневого муслина, томно на него взглянула. Шарль натянуто улыбнулся, ибо как вести себя в подобных ситуациях он еще не знал. Третья дама, видимо, подруга капитана Роббера, выглядела лучше всех. Ее каштановые волосы, убранные в конский хвост, были дивно хороши, отливали медью при свете свечей, в серых глазах угадывался ум, кожа на лице, шее и декольте-карэ, гладкая и упругая, была искусно припудрена. Платье из темно-фиолетовой тафты, сшитое со вкусом, видимо, местной портнихой, плотно облегало стройный стан, спадая далее красивыми складками юбки. По всему было видно, что де Флок дорожит своей подругой и не потерпит соперников.
– Итак, господа, все в сборе, – подытожил Ла Гир, обведя взором всю компанию. – Теперь можно обсудить предстоящее дело. По сведениям Аньез, трувер Кардинале завел очередной роман с молодой женой галантерейщика Ивре Жибо. Он периодически уезжает за товаром в Невер и Шалон. Завтра утром галантерейщик благополучно уедет в Невер за шелковыми чулками. Вечером Кардинале, непременно, посетит «верную» жену. Мы можем перехватить пакостника ранним утром, когда тот будет спускаться из окна второго этажа, где располагается спальня его новой пассии. Оглушим его чем-нибудь тяжелым, натянем мешок голову, и незаметно уйдем задними дворами к дому кузины. Кстати, ее отец содержит небольшую лавку, торгует тканями. Поэтому со двора, у дома есть небольшая пристройка с товаром, где мы сможем разместиться со своей добычей. Далее Симона, кузина Аньез, отправится в дом негодяя, дабы передать написанную им эпистолию, экономке, этой старой ведьме мадам Милош. В записке та найдет распоряжение хозяина: «Выдать подателю сего письма тысячу золотых салю» и подпись «Кардинале».
– Нет, помилуйте! Симону втягивать не будем! – запротестовала Аньез. – У нее и так проблем в избытке из-за этого пройдохи. Еще не хватало, чтобы ее обвинили в вымогательстве. Она, безусловно, поможет нам, а за это ей причитается двести салю, не меньше. Я сама передам письмо мадам Милош, я знаю, как разговаривать с людьми подобного сорта.
Все согласились с доводами Аньез. Дело обсудили и решили хорошенько выпить. Подруга Роббера, Аделина, исчезла ненадолго и вернулась с молоденькой девушкой. По всему было видно – та в Безансоне недавно. Она была явно из крестьянок, о чем говорил яркий здоровый румянец и полное отсутствие косметики. Бесхитростный наряд девушки, черный лиф на шнуровке и полосатая домотканая юбка, еще раз подчеркивал ее происхождение. Бедняжка стеснялась, чувствовала себя сковано, видимо, еще не в совершенстве освоив ремесло шлюхи.
– Познакомьтесь, это – Эмилия, моя новая подруга. Она новенькая, так что не обижайте ее, Шарль. Думаю, вам стоит познакомиться поближе. – Сказала Аделина игривым тоном и подмигнула барону.
Шарль взглянул на девушку и вспомнил свои бесконечные похождения в Кастельмаре. Ему стало жаль бедняжку. Если он продает за деньги свою физическую силу и навыки воина, то она – свое тело. Барон подсел к девушке поближе и, приобняв за талию, спросил:
– Откуда ты, Эмилия, и почему здесь?
– Я из селения горцев, сударь… Рядом горы Юра… – сбивчиво и робко отвечала начинающая шлюха. – Моя матушка умерла давно, я была еще малышкой. Отец относился ко мне крайне жестоко… Как-то раз он напился и попытался меня изнасиловать, хорошо, что мама не дожила до этого дня. Я ударила его по голове глиняным кувшином и убежала в одной нижней рубашке. Идти было некуда… В таком виде я добрела до Безансона. Аделина нашла меня умирающей с голоду, подобрала, накормила, приютила. Теперь я здесь…Не будет же Аделина кормить меня вечно. Лучше здесь, чем в горах…
Эмилия понравилась барону.
– Есть одна проблема… – смущенно сказал Шарль.
– Какая? – удивилась Эмилия. – Неужели у вас, сударь, могут быть проблемы?!
– Могут, дорогуша… Отсутствие денег…
– Эта проблема здесь у всех. Давно не было войны, и наемники на мели. Разве это проблема?!
– Ну, если ты так считаешь, то мы можем хорошо провести время вместе. Ты понимаешь, о чем я говорю? – вкрадчиво поинтересовался Шарль, стараясь не испугать «дебютантку».
Шарль и Эмилия поднялись из-за стола, собираясь уходить.
– Друг мой, вы там особо не увлекайтесь. Завтра вечером отправляемся в Бовэзи. До него часа три пути, – напомнил Ксентрэй. Люси, несмотря на свою беременность, совершенно опьянела и как плеть висела на нем. Похоже, Ксентрэй смирился с этим обстоятельством.
Ранним утром Шарль проснулся в комнатушке новой подруги, голова болела от выпитого вина, мутило.
– Какую дешевую бурду здесь пьют… Нет, лучше война, чем такая головная боль… – проворчал Шарль и посмотрел на лежавшую рядом с ним Эмилию. В постели она была скована и совершенно неопытна. Крестьянки Кастельмара были гораздо темпераментнее и интересней. Барон с трудом оделся и без сожаления покинул мимолетное «любовное гнездышко», добрел до своей кровати, тут же рухнул и заснул мертвецким сном.
По установленным в гарнизоне правилам с десяти утра начинались военные тренировки, так что поспать Шарлю немного удалось. Его соседи уже проснулись и слонялись по комнате без дела, не слишком заботясь о тишине. «Надо вставать, – решил Шарль, – эти медведи все равно не угомоняться…»
День прошел в Безансоне, как обычно, – утренняя тренировка после легкого завтрака, обед, приведение в порядок арсенала, вечером – сплошное безделье. Наемники начинали роптать, некоторые вступали на небезопасный путь де Пюи и грабили окрестное население. Гарнизон Безансона порядком надоел сюзерену, но разогнать он его не решался: в военных действиях наемникам не было равных. За обещанную добычу они могли взять штурмом любую крепость. Население Бургундии завалило жалобами герцога. У него созрел план перепродать своих наемников князю Туринскому, который вел продолжительную войну с герцогом Миланским за Гаттинару и ее окрестности. Конечно, сделать он это собирался, что называется, lucro est[26], для себя. Бургундия обретет покой хоть ненадолго, мародерство закончится, наемники получат возможность убивать и грабить, а в Безансоне разместятся регулярные войска герцога.
Друзья пока не знали о назревающем решении герцога Бургундского одолжить их Туринскому княжеству, поэтому, как и планировали, выехали вечером из Безансона в направлении Бовэзи впятером: де Флок, Ла Гир, Ксентрэй, де Кастельмар и Аньез. Через три часа они добрались до города и постучали в дверь Симоны. Она ждала их с нетерпением и тут же открыла дверь. Разместились «злоумышленники» в небольшой пристройке, заваленной всевозможным товаром. Симона быстро организовала ужин, фактически – ранний завтрак. Немного отдохнув, четверо мужчин отправились на дело.
Светало… Бриганды пробрались к дому галантерейщика и затаились за сараем, как раз напротив лестницы, приставленной к окну спальни. Ждать пришлось недолго, окно распахнулось, показалась нога, затем другая, и вот уже Карденале торопливо спускался по лестнице. Ла Гир приготовил камень и ловко ударил трувера по голове. Тот вскрикнул и как покошенный упал, потеряв сознание. Шарль и Роббер быстро воткнули ему кляп в рот, натянули на голову мешок, связали и поволокли.
Поэт находился без сознания, а следовательно, не оказывал сопротивления, но был весьма увесистым, Шарль и Роббер даже взмокли от натуги. Ксентрэй и Ла Гир на всякий случай обеспечивали прикрытие. Наконец вся компания благополучно приблизилась к дому Симоны. Женщины, бледные от волнения, стояли в дверях.
– Наконец-то! Мы так волновались! Заносите его! – дала команду Симона.
Неудачливого любовника затащили в помещение и бросили на тюк с тканями. Роббер вытер пот со лба:
– Увесистый трувер, ничего не скажешь… Откормили любовницы…
Карденале постепенно начал приходить в себя и задрыгал ногами. Ксентрэй снял мешок с головы трувера и серьезным тоном, словно прево[27], произнес: