Страница 2 из 2
Утром болела голова. Во рту ощущался привкус кошачьего туалета. Кое-как приведя себя в порядок, Дмитрий Сергеевич сел за стол на кухне. Есть не хотелось.
Придется купить новый телевизор. Сегодня же. Нельзя жить без телевизора. А поездка… что ж, перенесу на следующий год. Нет, нет, убеждал он себя, нельзя без телевизора. Живет он один, жена после развода уехала в свой Донецк, уже другую страну. Это было так давно! А Вовка, после училища, попал служить в далекий Корсаков, что на Сахалине. Там женился и осел окончательно. Ему нравится. Не просить же у сына деньги на телевизор! А что делать по вечерам одинокому человеку? Приняв решение, он повеселел. Даже головная боль утихла.
В дверь позвонили. Леша.
— Здорово, Сергеич. Ты как сам-то?
— Здорово, Леша. Да как тебе сказать, хреново.
— Пойдем, может, «по-мальцеву», а? Хочешь, сюда принесу.
При упоминании о водке желудок болезненно сжался.
— Нет, нет, спасибо, Леш, я не похмеляюсь. Да и дела у меня сегодня.
Сосед уже, видать, принял, и был разговорчив:
— А у меня система: в пятницу — от души, в субботу — чуть-чуть, в воскресенье — ни-ни, в понедельник — как огурчик.
— Ты молодец, Леш, правда.
— На том стоим. Ну, ладно. Наше дело — предложить…
За окном — метель.
Продавец любезен и приветлив. Коробку погрузили в такси, водитель помог донести до квартиры. И счастливый инженер остался наедине с японским чудом.
Телевизор оказался безупречен. Он сразу выявил узкополосность [Неспособность качественного приема всех каналов.] убогой наружной антенны, но НТВ показывал просто изумительно. Удобный пульт. Инструкция на русском.
Дмитрий Сергеевич хотел убрать коробку на балкон, когда заметил в углублении пенопласта маленький предмет. Вещица была упакована в целлофан. Он подошел к окну, светлее.
Штучка, формой и размером с наручные часы, коричневая, монолитная, будто из мореного дерева, имела вместо циферблата белый круг с углублением. Кольцом вокруг него шла мелкая надпись. Дмитрий Сергеевич пошел на кухню, надел очки, поднес предмет к окну. Надпись состояла из иероглифов. В инструкции про штучку — ни слова. Наверное, сувенир покупателю, подумал он и приложил к углублению большой палец. Как раз подходит.
Неожиданно громко зазвонил телефон. Дмитрий Сергеевич вздрогнул и уронил вещицу. Та упала в стоящую на подоконнике сахарницу. Звонил Гена Кузнецов, коллега-инженер.
— Ну, слава Богу, — сказал Гена. Битый час не могу до тебя дозвониться. Дим, здорово. Что у тебя стряслось?
— Здравствуй, Ген. Ничего. Телевизор вот купил.
— Не мог до завтра подождать? Хоть бы позвонил!
— Да что случилось-то, скажи толком!
— Ничего особенного: ты не вышел на работу — раз, шеф требует отчет по твоему прибору — два, где ты есть, никто не знает — три. Мало? Заказчик теребит шефа, заказчику нужен прибор. А отделу нужна премия. Де-ню-жки. Теперь понятно?
— Генка, иди ты со своими розыгрышами… Отчет я вчера шефу положил на стол, аккурат в четыре пополудни, если хочешь знать… И с каких это пор мы работаем по субботам?
— My friend, сегодня пятница, и если ты немедленно не явишься на работу, боюсь, ты получишь квадратный кактус в одно известное место.
— Да иди ты…
— С проворотом, Дима, с проворотом.
И Гена повесил трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Секретарша шефа. Леночка. Леночка-конфеточка. Это уже не шутки.
— Дмитрий Сергеевич, здравствуйте. Дмитрий Сергеевич, Борис Иванович велел вам передать, что отчет по уровнемеру ему нужен обязательно сегодня. Он хочет знать, что у вас случилось, и… вы придете? Что ему передать?
Дмитрий Сергеевич испугался.
— Передайте, что я немедленно бегу. И отчет сегодня будет.
Он ничего не понимал. С ума, что ли, все посходили? Он взглянул на циферблат наручных часов. Там горели буквы: Fr
Он пришел на работу к обеду. В ящике рабочего стола копии отчета не было. Зато там лежали выброшенные вчера в корзину черновики. Инженер не стал разбираться, а сел и написал отчет еще раз, благо, он почти все помнил. Он принес отчет шефу ровно в шестнадцать часов. Борис Иванович посмотрел бумаги. Поднял голову:
— Хорошо, Дмитрий Сергеевич. Послушайте, вы не заболели? Что-то вид у вас…
— Нет-нет, Борис Иванович, все нормально. Просто я… у меня…
— Идите, Дмитрий Сергеевич.
Шел легкий снежок. У подъезда стоял Леша и курил.
— Привет, Сергеич! С работы?
— Ну да.
— Футбол будешь смотреть?
— Не знаю, а что?
— Сергеич, если твой телепумпер сдохнет, приходи ко мне. Я на той неделе «Филипка» себе привез. Европа. Голландия. Двадцать пять дюймов. Ты не стесняйся. Тоня любит гостей. Мы с тобой по-соседски…
— Спасибо, Алексей. Я купил новый телевизор. Японский.
— Да ну? А взглянуть можно?
— Приходи. Слушай, чем ты меня напоил вчера? Я что-то плохо…
— Бог с тобой, Сергеич! Я только сегодня приехал. В Москву ездил. За товаром.
— Как?… А футбол я смотреть не буду. Наши проиграют. Один-два.
Леша ничего не сказал, только выбросил окурок и проводил инженера задумчивым взглядом.
Дмитрий Сергеевич вошел в тесную прихожую, снял куртку, вязаную шапочку, сел на узкую самодельную лавку. Он расшнуровывал ботинки и думал:
«Вот сейчас я войду в комнату. Если там стоит новый телевизор, то, значит, я прав, и сегодня суббота, девятнадцатое ноября две тыщи пятого года. Потому что телевизор я покупал, как я считаю, в субботу; чек и гарантийный талон имеют эту дату. Если телевизор здесь, а, как они говорят, сегодня пятница, то, выходит, я купил его ЗАВТРА! Короче, если телик на месте, то я в порядке. А они все посходили с ума. Если же аппарата нет, то я определенно чокнулся. И сегодня пятница, восемнадцатое».
Дмитрий Сергеевич вошел в комнату. Старый телевизор стоял на своем обычном месте. И никаких следов нового. Ни коробки, ни пенопласта, ни документов, ничего. Полез в «сейф», жестяную банку из-под чая.
Все деньги на месте. До рубля.
Дмитрий Сергеевич ухватился за соломинку: он же разбил кинескоп! Работать разбитый кинескоп может, но только на Луне. В вакууме. Он нажал кнопку. Телевизор ЗАРАБОТАЛ.
«Ладно, пусть так. Еще не вечер. Тогда посмотрим, когда он сломается. И еще. Первый гол будет забит… дай бог память… на двадцать восьмой минуте. Забьют нашим».
Телевизор сломался, как в тот раз, за пять минут до начала. Дмитрий Сергеевич быстро открыл его. Неисправность оказалась пустяковой.
Футбол прошел, почти как вчера. Не считая мелочей.
«Ладно, пока сдаюсь. Завтра разберусь. Утро вечера мудренее». И стал готовить ужин. Он сегодня еще толком не ел.
Утром Дмитрий Сергеевич завтракал на кухне. Я побывал в прошлом, размышлял он. Это невозможно. Но, допустим, возможно. Как доказать, там, в прошлом, что я был в их «завтра»? Очень просто: рассказать, что видел. А потом проверить. Например, счет футбола. Я его предсказал. Но когда для всех наступит суббота, я уже ничего не докажу: счет будут знать все. То есть относительно меня, я был в прошлом. А для них я пришелец из будущего.
Новый телевизор был куплен в субботу. Значит, я сейчас должен пойти его покупать. Но я не пойду. У меня и старый работает. И деньги жалко. Если я могу второй раз поступать, как хочу, то будущее вовсе не определено фатально; пройдя в прошлое, его можно изменить. И никаких парадоксов!
Теперь еще: момент перехода. Все началось во время Генкиного звонка. Правильно, я вернулся в пятничное утро, когда отчет еще не был написан, и… что за ерунда…
Дмитрий Сергеевич полез ложкой в сахарницу, она стукнулась о лежащий там маленький предмет. Инженер замер. Он вспомнил. Большой палец на белом круге. Телефонный звонок.
Эта штука не просто штука. Эта вещь из той, первой субботы. Единственный материальный предмет оттуда. Момент перехода! Предмет не исчез, не ушел туда, в свое время, вместе с новым телевизором. Дмитрий Сергеевич осторожно, ложкой достал вещицу из сахарницы и положил на блюдце.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.