Ультиматум (сборник)

Я наблюдал за сканнером до вечера. Каждый час, ровно через четыре минуты после того, как большая стрелка на Бартон Билдинг переползала цифру двенадцать, он поворачивался вслед за мной. Меня это вполне устраивало.

Обед мне принесли в половине седьмого. Я искоса поглядел на сканнер, но тот не отреагировал на открывающуюся дверь.

Впрочем, служители санатория вполне обходились без дистанционного контроля. Один встал у двери с парализатором наготове, другой внес поднос с едой. В таких условиях лишь самоубийца мог попытаться вырваться из палаты.

В половине десятого погасли огни, за исключением маленькой лампочки над кроватью. Я сразу понял, что сканнер слеп в инфракрасном диапазоне. Если я вел себя примерно и оставался в постели, маленькой лампы вполне хватало для того, чтобы следить за мной. Если бы обнаружилось мое отсутствие, дежурный зажег бы верхний свет.

Я спокойно лежал до четырех минут одиннадцатого. Сканнер повернулся, его объектив уставился на меня. Выждав пару минут, я встал, подошел к раковине, будто бы для того, чтобы напиться. Сканнер не реагировал. Тут уж я не стал терять даром времени.

Сдернув с кровати покрывало, я заткнул углом горловину стока раковины, включил воду и лег.

Покрывало свисало на пол. Вода быстро заполнила раковину и бесшумным потоком побежала по покрывалу на пол.

Чтобы заполнить всю комнату, требовался не один час, но я не мог позволить себе такой роскоши, как сон. Предстояло бодрствовать до зари, и я не знал, удастся ли мне не сомкнуть глаз. Я считал до пятидесяти, а затем резко переворачивался на другой бок. Со стороны могло показаться, что меня мучают кошмары.

Но, тем не менее, я заснул и чуть было не утонул. Вода поднялась до уровня кровати и затекла мне в рот. Кашляя и отплевываясь, я сел.

Сон как рукой сняло. Схватив одеяло, я обвязал им полусферу со сканнером. Затем по пояс в воде добрел до двери и крепко ухватился за железный шкафчик.

Верхний свет зажегся примерно через полчаса.

— Почему ничего не видно? — прорычал из динамика чей-то голос. — Это твои проделки?

— А? Что? — будто спросонья ответил я. — Нет. Я ничего не делал.

— Мы сейчас придем. Отойди от двери или тебя пристрелят.

Я и не собирался стоять перед дверью.

Едва дежурный повернул ключ в замке, как дверь под тяжестью многих тонн воды распахнулась, оглушив его. С ним пришли двое охранников, но водяной поток сшиб их с ног.

В нужный момент я отпустил шкафчик, и вода вынесла меня в коридор. Я знал, что делать, охранники — нет. Несколько секунд спустя парализатор одного из них был у меня в руках, а на полу распростерлись три неподвижных тела. Я бросился к столику ночной сестры, находившемуся сразу за углом, около лифтов. Она еще не успела упасть после моего выстрела, а я уже схватил телефонную трубку. Набрав номер, я прокричал:

— Говорит Гиффорд. Я в санатории Деллфильда, палата восемнадцать ноль восемь.

Большего и не требовалось. Я швырнул парализатор в лужу, набравшуюся у лифта, и, подняв руки, пошел к своей палате.

Надо отдать должное персоналу Деллфильда: они не держали зла на пациента, рискнувшего на побег. Когда пять охранников, ворвавшихся в коридор, увидели мои поднятые руки, они лишь препроводили меня в палату и не отходили от меня, пока не появился полковник.

— Ловко, очень ловко, — тот оглядел палату. — Придется взять на заметку этот трюк. Толку от него, правда, немного. Это понятно? Из коридора на улицу не попадешь. Лифты не вызываются наверх.

Я пожал плечами.

— Не мог же я не пытаться вырваться отсюда.

Полковник усмехнулся.

— Естественно. Человек никогда не должен сдаваться, — он закурил. — Твой звонок тоже не принес пользы. Это санаторий. Пациентам и раньше случалось добираться до телефона. Но коммутатором управляет робот. И обычно обрывает связь.

Я промолчал. Не стоило показывать ему, что я огорчен.

— Хорошо, — полковнику надоело ждать ответа. — Привяжите его.

Охранники сменили мокрую постель и уложили меня, затянув веревки так, что я не мог поднять головы.

Полковник оглядел меня и довольно кивнул.

— Возможно, ты выскользнешь и отсюда. Можешь попытаться. Но учти, что в следующий раз мы заморозим тебе спинной мозг.

Он ушел, закрылась дверь.

Что ж, я сделал все, что мог. Остальное зависело не от меня. Я заснул.

Шума в коридоре я, естественно, не слышал. Звуконепроницаемые стены не пропускали посторонних звуков. Но дверь распахнулась, и к моей кровати подкатился Декон.

— Вы можете встать?

Роботы этого типа предназначались для ведения работ в зоне радиоактивного заражения.

— Нет, — ответил я. — Обрежь эти веревки.

Большие ножницы в мгновение ока освободили меня. Едва я встал, как откинулась крышка спасательного контейнера в корпусе Декона.

— Залезайте сюда.

Спорить я не стал; Декон держал меня под прицелом парализатора.

Вот так я расстался с санаторием Деллфильда. Деконы вызывались при неполадках с атомными реакторами. Компьютер Охотничьего домика, узнав о моем местопребывании, выдал ложный сигнал о нарушении режима работы атомного реактора Деллфильда.

Мне и раньше приходилось видеть, как действуют Деконы, умные, шустрые, не теряющие времени даром. Контейнер, защищенный от воздействия радиации, предназначался для вывода людей из зоны радиационного заражения. В нем было тесно и темно, но я не жаловался. Лучше теснота, чем смерть от сердечного приступа в руках психоаналитиков.

Я почувствовал, сладкий запах, понял, что в контейнер подан усыпляющий газ, и потерял сознание.

Когда я очнулся, меня мутило. Вчера луч парализатора, сегодня усыпляющий газ. Его запах не покидал меня.

Нет, пахло не газом, но чем-то другим. Я поднял голову, огляделся. Меня привезли в гостиную Охотничьего домика и положили на пол. Рядом с сенатором Роули.

Я отпрянул от трупа, меня вырвало.

Мне удалось доковылять до ванной комнаты. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем я собрался с духом и решился вернуться в гостиную.

Роули умер не сразу. Он сумел проползти шесть футов с того места, где я пристрелил его.

Моя догадка подтвердилась.

Палец мертвеца застыл на клавише пульта управления, к которому он сумел доползти. Компьютер продолжал защищать сенатора, потому что думал, как я и предположил, что тот жив. Он и не мог думать иначе, поскольку оставалась вдавленной клавиша “Ввод команды”.

Я наклонился к микрофону.

— Я беру махолет на крыше. Проложи курс и обеспечь охрану от Охотничьего домика до мегаполиса. Переведи махолет на ручное управление. После моего взлета немедленно подними в реакторе все стержни-замедлители. Повтори.

Компьютер послушно повторил мои команды.

Далее все пошло, как по маслу. На махолете я прилетел к месту встречи и двадцать минут спустя уже сидел в кабинете Директора.

Пока снимался эффект психовнушения, хирург вытащил из моего предплечья индентификационную пластину Гиффорда.

— Ты заставляешь себя ждать, сынок, — улыбнулся Директор.

— Какие новости?

Его улыбка стала шире.

— Чего только не произошло за это время. Робот в Гроувертоне убивает человека. Охранник Диагноста парализует всех выбегающих из горящего здания. Деконы врываются в санаторий Деллфильда, хотя не отмечалось никаких отклонений в работе тамошнего атомного реактора.

— А час назад началось вообще черт знает что. Взрыв реактора разворотил Охотничий домик, а потом все роботы словно посходили с ума. И горожане подозревают, что сенатор незаконно контролировал все службы мегаполиса. Отличная работа, мой мальчик.

— Благодарю, — я старался не смотреть на руку, с которой все еще возился хирург.

Седая бровь Директора чуть приподнялась.

— Тебя что-то беспокоит?

— Просто устал. Послушайте, каким образом могли выбрать сенатором такое ничтожество, как Роули? И по какому праву он столько лет сохранял свой пост?