Страница 6 из 17
Зою он тоже не видел. Но… чем‑то таким от него тянуло… страхом? Стыдом? Я тряхнула мальчишку, как грушу.
— признавайся! Ты ее обидел?
Райшен отрицал истово и я верила. Не обижал. А чего тогда смущаться?
— Ма–ам… а от него лисицей пахнет, — сообщила старшая дочь, которая как раз вернулась.
— ну и что?! — огрызнулся Райшен. Но взгляд его метнулся, я проследила за ним… ага!
Там в толпе стояла одна хищная рыжая девка, на которую у меня давно уже когти точились. Лайса мне с детства не нравилась. Ни ума, ни таланта, зато сисек и наглости в достатке. С другой стороны — и что с того, даже если они спаривались?
Муж перекинулся и взял Райшена за шкирку.
— Спал с Лайсой?
Долго Райшен отпираться не стал — и подтвердил, что да, было. Когда?
Да вот два дня назад как раз и…
Во сколько? Так с утра, как все из деревни ушли…
— а я видела…
Все посмотрели на малышку лет восьми. Кажется, Люша… не помню, как зовут.
— Зоя шла к дому Райшена, а потом оттуда бежала. Быстро так… и плакала, потому и меня не заметила. А я сказку хотела, — девочка явно была обижена такой несправедливостью. Верно, Зоенька обожала возиться с маленькими, рассказывала им сказки, мастерила куколок из соломы, играла в их игры с искренним удовольствием.
И вот тут до меня дошло. Разумеется, если девочка вернулась в деревню, она не могла не зайти к Райшену. А он с этой…
— Спали?! — выдохнула я.
Наверное, что‑то Райшен почувствовал, потому что закивал и попятился. Лайса попыталась удрать, но сын словно из воздуха соткался у нее за спиной, перекрывая пути отхода.
— Далеко собралась? Умела пакостить — умей и отвечать…
Лайса дернулась, но даже во второй ипостаси она была слабее — старший сын у меня волк. Матерущий, чуть ли не полтора метра в холке, лиса ему на один зуб и две минуты…
Я переглянулась с мужем.
Ну разумеется, девочка была в шоке. И естественная реакция — удрать из деревни. Но куда?
— Я пробегусь к медведям, сын, давай к лисам, — сориентировался муж.
— я к травнице.
— а с этой что? — подала голос старшая дочь, нехорошо разглядывая Лайсу.
— Потом разберемся, — отмахнулась я. — Куда эта дрянь денется? Успею еще шкуру на половик снять…
— Так, сначала домой за оборот–травой, — решил муж.
Я кивнула.
Настой оборот–травы помогал, усиливал способности к трансформации, часто его пить было нельзя, раз в два–три месяца, но сейчас особенный случай.
Где моя девочка!?
Колин.
За три дня пути капитан достал меня до печенок.
Отчим этого идиота, что — специально нанял? Нам умные не надобны, нам нужны тупые и верные?
К–кретин…
Хотя чему удивляться, умом Рыло не блещет.
Капитан лез куда надо и не надо, нажирался каждый вечер, орал матерные песни, лез к служанкам, и вообще, вел себя так, словно он не капитан замковой стражи, а глаза помоечной шайки.
Устрою я ему пакостей, определенно. А пока — переговорил с Шакром и два наших отряда перестали смешиваться. Люди капитана даже и своего командира не слушались. Люди Шакра тоже не желали выполнять приказы всяких дураков, в результате единственным связующим звеном оставался я. Хотя капитанский отряд поглядывал… нехорошо.
Не кровожадно, нет. Но у них на лбу было написано 'жертва'. Меня собирались убить, все об этом знали, и помогать не собиралась ни одна сволочь. Ну, Шакр, но тут другое…
Раздражение копилось глубоко внутри, собираясь вырваться наружу…
Сутки спустя, Лес.
Зоя.
По Лесу я шла уже несколько дней. Естественно, в заячьем обличье. Скорость у зайца вполне приличная, но это если бежать по ровной дорожке, а ее‑то мне и не предоставили. Лес же…
Завалы, буреломы, болота, которые приходилось обходить. Сильно помогало, что я могу прыгать на три метра в длину, но опять‑таки, не везде и скорость теряется.
И время тоже.
Пару раз я даже думала, что надо бы вернуться домой, но потом…
Нет уж.
Родители, конечно, немного погрустят, но у них еще четверо детей. Хорошие, сильные, не такие… позорные, как я. Райшен пусть будет счастлив с Лайсой.
Отпускаю тебя, радость моя лживая. Иди с миром… в болото!
И я упорно шла к опушке леса.
Все было неплохо, когда…
Вой раздался неожиданно. Я обернулась…
Ох, Лес!
Пара волков. Диких. А в середине лета, когда у них молодняк… перекинуться и на дерево влезть не успею, да и толку с того дерева…
Ноги оказались умнее головы. Я думала, а они уже мчали туда, где было светлее… Волки, не желая оставаться без обеда, мчались следом, и приходилось петлять, благо, заячье тело знало все лучше меня. И как подпрыгнуть, и куда, и когда… оторваться не удавалось, но ведь пока еще и не съели…
Лес закончился так внезапно, что я не сразу это поняла — и по инерции летела дальше. До дороги, по которой ехали… люди?
Да, определенно, люди на конях…
Кто‑то из них рассмеялся, потянул лук, волки взвыли сзади…
Я тоже взвыла от страха, зажмурилась — и прыгнула вперед. Перелететь через них, хоть как‑то… сейчас вот приземлюсь пред тем конем…
Я не учла только, что конь, испугавшись волчьего воя, прянул вперед, я вписалась в его бок — и стекла вниз. Лапы не держали. Столкновение с такой тушей оказалось тяжеловатым…
Я распласталась на дороге, понимая, что сейчас меня убьют…
— Тихо, тихо, обмылок…
Человек спрыгнул с коня, успокаивая его. А потом наклонился и поднял меня за уши.
А у меня глаза так разъезжаются, что понятно, почему зайцев косыми называют. И лапы тоже. Вырваться не смогу. Перекинуться пока тоже, голова кругом…
Неужели, конец?…
Колин.
Все произошло так быстро, что я едва не подумал о начале покушений.
В лесу взвыли волки — обнаглели, твари, средь бела дня, рядом с трактом, охотников на них нет. Обмылок захрипел. А потом из леса что есть дури вылетел белый комок. Промчался по полю, на миг замер у дороги, и я успел его разглядеть. Заяц. Белый, летом… странно. Они такие по зиме, а летом‑то серые…
Заяц замер у дороги, сжавшись в комок. А волки, вконец обнаглев, вылетели из леса. На людей они не напали бы, наверное, не то число. Но беляк‑то этого не знал. И Обмылок тоже.
Конь свечкой взвился на дыбы, прыгая вперед, а заяц тоже сиганул с места — и со всей дури врезался в бок Обмылка, который от такого подарочка на минуту опешил.
И я успел перехватить узду плотнее, сжал ногами бока, зашептал на ухо нечто успокаивающее… в одного из волков ударила стрела.
Второй оказался умнее — и удрал в лес, пока тоже не подстрелили.
Я спрыгнул на землю, погладил коня по умной морде, тихо заговорил…
Обмылок прядал ушами, но хотя бы не рвался, умница моя, мальчик мой хороший…
Твердая рука Шакра перехватила под уздцы коня, и я смог оглядеться. Один из людей капитана направлялся к волку, все спешивались, радуясь поводу размяться после нескольких часов в седлах.
Заяц так и лежал в пыли, распластав лапы. Бока его судорожно вздымались и опадали. Я наклонился и поднял его за шкирку.
— М–да. Задал ты хлопот, косой.
Тушка безвольно обвисла в моих руках.
Так, ну для начала это не заяц, а зайчиха. Вся беленькая, глаза черные, с красноватым отливом, на шее…
Что у нее на шее? Похоже на небольшой мешочек… посмотрим.
Второй рукой я примерился к мешочку. Ан нет, не все так просто, он не привязан, а продет на кожаный шнурок и тот завязан каким‑то хитрым узлом.
— Давайте эту тварь сюда, господин…
Капитан протянул руку. Был бы кто другой — отдал бы, но тут…
— И зачем вам моя добыча?
Капитан даже опешил. Зачем ему заяц? Так сразу и не ответишь. Пару минут он жевал ус, потом нашелся.
— Так шею сверну, в суп на привале пойдет.
Заяц вздохнул как‑то очень по–человечески, почти всхлипнул от ужаса. А я…
Дурак я, да?
Я тоже так думаю, но я вдруг понял, что в суп животинку не отдам. Она от волков вырвалась, сбежала бы, если бы не Обмылок, да и в эту пору… может, у нее дети есть, она волков от зайчат уводила… как моя мама в свое время…