Страница 6 из 60
Силлимана интересовали не столько абстрактные, сколько практические идеи, что и привело его в мир бизнеса. Кроме того, несмотря на высокую репутацию в научных кругах, он постоянно нуждался в дополнительных средствах к существованию. Профессорская зарплата была невелика, а растущая семья требовала расходов, поэтому он постоянно подрабатывал в качестве консультанта по геологической и химической экспертизе. Его вкус к практической работе приведет его к непосредственному участию в спекулятивных сделках, которые в случае успеха, по его словам, „давали бы массу простора… для науки“. Его зять был настроен более скептически: „Бенджамин бросает одно дело ради другого и – прощай, Наука!“
Когда Силлиман взялся за анализ нефти, он обнадежил своих новых клиентов. „Я могу заверить вас, – заявил он в самом начале исследований, – что результат будет соответствовать вашим ожиданиям относительно ценности материала“. Спустя три месяца, ближе к концу исследований, он был настроен еще более оптимистично, сообщая о „неожиданном успехе использования дистиллята нефти в качестве средства для освещения“. Инвесторы с нетерпением ожидали окончательного отчета. И вдруг – какой удар! Профессор ставит ультиматум. Они должны были Силлиману 526, 08 доллара (что эквивалентно сегодняшним 5000 долларов), и он настоял, чтобы первый взнос в размере 100 долларов был переведен на его счет в Нью-Йорке. Счет, представленный Силлиманом был гораздо больше, чем ожидали инвесторы. Они не стали переводить деньги, и профессор был очень огорчен и рассержен. В конце концов, он взялся за этот проект не только из научного интереса. Ему нужны были деньги, и как можно скорее. Он дал понять, что закончит работу только после того, как ему заплатят. Чтобы доказать, что он не шутит, Силлиман тайно передал свой отчет одному из друзей на хранение, а сам уехал далеко на юг, где его не смогли бы отыскать.
Инвесторы были в отчаянии. Окончательный отчет был абсолютно необходим, если они хотели привлечь дополнительный капитал. Они метались в поисках денег – безуспешно. Наконец один из партнеров Биссела дал деньги под собственное поручительство, жалуясь при этом на „самые трудные времена“, которые он когда-либо переживал. Отчет, датированный 16 апреля 1855 года, был выдан инвесторам и спешно отправлен в печать. Хотя инвесторы возмущались огромным размером гонорара Силлимана, они получили гораздо больше денег, чем вложили. Исследование Силлимана, по выражению одного историка, было не менее чем „поворотом в развитии всего нефтяного бизнеса“. Силлиман опроверг все сомнения относительно новых способов использования горного масла. Он сообщил в своем отчете, что его можно довести до различных уровней кипения и таким образом перегонять в различные фракции, состоящие из углерода и водорода. Одной из таких фракций было высококачественное масло для освещения. „Господа, – писал Силлиман своим клиентам, – мне представляется весьма вероятным, что ваша компания обладает таким сырьем, из которого при помощи простого и недорогостоящего процесса можно изготавливать весьма ценные продукты“. Будучи полностью удовлетворенным результатами деловых отношений, он был готов к работе над новыми проектами.
Имея на вооружении отчет Силлимана, который оказался самым эффективным средством рекламирования нового предприятия, участники проекта без большого труда сумели привлечь и других инвесторов. Сам Силлиман взял двести акций, тем самым упрочив престиж компании, получившей название „Пенсильвания рок ойлкомпани“. Однако потребовалось еще полтора года, чтобы инвесторы оказались готовы к новому рискованному шагу.
Благодаря докладу Силлимана они знали, что из нефти можно извлечь приемлемое количество жидкого вещества для освещения. Но были ли достаточны запасы нефти? Некоторые утверждали, что это были лишь „капли“ из подземных угольных пластов. Разумеется, прочное предприятие нельзя строить на нефти, собираемой вручную с поверхности пятна при помощи ветоши. Надо было доказать, – и ради этого было создано предприятие, – что запасы нефти довольно велики и доступны, чтобы иметь достаточные финансовые вложения в дело.
ЦЕНА И ИННОВАЦИИ
Надежды, которые возлагались на все еще неизвестные свойства нефти, были следствием чистой необходимости. Стремительный рост населения и развитие экономики вызвали потребность в более сильном искусственном освещении, нежели тусклый свет от лампадки с животным или растительным жиром. Те, кто побогаче, столетиями довольствовались светом, который давала при горении ворвань, считавшаяся лучшим источником яркого освещения. Однако добывать ее становилось все дороже, поскольку численность китов падала, и китобойным судам приходилось отправляться все дальше и дальше – за мыс Доброй Надежды, в далекие воды Тихого океана. Цены росли и это был золотой век для китобоев, но не для потребителей, которые не желали платить 2, 50 доллара за галлон. К тому же не было уверенности, что цена не поднимется еще выше. Появились более дешевые жидкие вещества для освещения. Увы, все они были несовершенными. Самым популярным был камфин – производное скипидарного масла, которое давало яркий свет, но было чрезвычайно пожароопасным, и могло привести к взрыву в жилом доме. Существовал еще так называемый городской газ, получаемый путем перегонки угля – его закачивали по трубам в фонари уличного освещения и в городские дома представителей растущего среднего и высшего класса. Но „городской газ“ стоил дорого, а потребности в более дешевом и надежном освещении резко возросли. Существовала еще одна потребность – в смазочных материалах. Появившиеся благодаря достижениям в машиностроении механические ткацкие станки и паровые печатные машины создавали такое трение, с которым не справлялась обычная смазка типа свиного сала.
Предприниматели пытались найти пути для удовлетворения потребностей производства. Уже в конце сороковых и начале пятидесятых годов, получая масло для освещения и смазки машин из угля и других углеводородов. Неуемное племя искателей нового, как в Британии, так и в Северной Америке, шло вперед, формируя рынок и разрабатывая технологию, на основе которой будет создаваться нефтяная индустрия.
Подвергавшийся суду военного трибунала британский адмирал Томас Кокрейн (как полагают, прототип байроновского Дон-Жуана) был одержим навязчивой идеей о возможностях применения асфальта и, развернув бурную рекламную кампанию, стал собственником огромного предприятия по производству гудрона в Тринидаде. Некоторое время Кокрейн сотрудничал с канадцем по имени Авраам Геснер. Будучи еще молодым человеком, Геснер пытался наладить экспорт лошадей в Центральную Америку, но после двух кораблекрушений своих судов отказался от этой идеи и отправился в лондонскую больницу Гайз Хоспитал изучать медицину. Возвратившись в Канаду, он вновь переменил род занятий и занялся геологией в Нью-Брансуике. Он разработал процесс выделения масел из гудрона и подобных ему материалов с целью получения высококачественных продуктов для освещения. Полученный им новый продукт получил название „керосин“ – от двух греческих слов Keros и elaion, означающих, соответственно, „воск“ и „масло“. При этом второе слово было изменено с тем, чтобы вызвать в памяти потребителей уже знакомый продукт -камфин. В 1854 году он подал заявку на патент для производства „нового жидкого углеводорода, который я называю керосином, и который может быть использован для освещения и прочих целей“.
Геснер принял участие в создании в Нью-Йорке завода по производству керосина, который к 1859 году производил ежедневно пять тысяч галлонов этого продукта. Такое же предприятие было открыто в Бостоне. Шотландский химик Джеймс Янг независимо от него сделал открытие подобного процесса на основе использования горючих сланцев. Еще одно производство с использованием сланцев открылось во Франции. К 1859 году 34 компании в США производили керосина или „угольного масла“, как их тогда называли, на сумму 5 миллионов долларов в год. Рост производства угольного масла, как писал редактор одного технического журнала, свидетельствовал о „бурной энергии, с которой американцы берутся за разработку любой отрасли промышленности, если она обещает хорошие прибыли“. Небольшая часть керосина получалась из пенсильванской нефти, собранной традиционными способами, и этот керосин время от времени появлялся на нефтеперерабатывающих заводах Нью-Йорка.