Искупление

   - Сафи, сокровище мое, - тихо простонал он, прижимая мои ладони к своим щекам, - сколько ты еще будешь меня мучить? Почему не примешь меня?

   - Найяр, я замужем, - прошептала я и тут же пожалела, потому что глаза герцога зло сверкнули.

   - Ты должна стать вдовой?

   - Нет! - вскрикнула я, и он усмехнулся:

   - На что ты пойдешь ради своего Руэри? - Тут же поднялся на ноги, потянул меня за собой и заключил в объятья. - А на что ради своего герцога? У меня день рождения, Сафи, поздравь меня.

   - С днем рождения, мой герцог, - прошептала я, пряча взгляд.

   - Не так, - ответил он, вынуждая поднять голову. - Поцелуй меня.

   Поколебавшись, я потянулась и поцеловала его в щеку. Герцог зло рассмеялся и обхватил рукой мой подбородок.

   - Не так. Поцелуй, как целовала Тигана, - потребовал он.

   Я отчаянно замотала головой, попыталась вырваться из объятий, но добилась лишь того, что была сжата до боли.

   - Я жду, - холодно напомнил герцог. - Или мне самому взять свой подарок?

   На мои мольбы в этот раз никто не ответил жалостью. Холодный взгляд синих глаз не сходил с моего лица, и, зажмурившись, я снова потянулась к нему, коснулась губ, а дальше уже целовал герцог. Он словно пил с моих губ, как будто был измучен жаждой. Сминал мое сопротивление, завоевывал мой рот, как привык завоевать крепости и земли. Дыхание Найяра стало тяжелым и хриплым. Он подхватил меня на руки и понес к кровати. Уложил и окинул затуманенным взглядом.

   - Я жду еще подарков, мое сокровище, - сказал герцог, стягивая с меня платье.

   - Найяр, не надо, - взмолилась я. - Я могу вас снова поцеловать.

   - Конечно, моя радость, поцелуешь, - ответил мужчина, снова впиваясь мне в губы.

   - Не надо! - крикнула я, извиваясь.

   Герцог оторвался, взглянул на меня и спросил:

   - Мужа любишь?

   И я затихла. Лежала, обливаясь слезами, но не мешала делать то, чего он так страстно хотел. Найяр поморщился, глядя на меня, но в этот раз не остановился. Истерзав мое тело ласками, которые я даже не заметила, он опустился между моих бедер и предупредил:

   - Будет больно, девочка, но только один раз.

   И он вошел в меня. Стиснув зубы, я впилась ему в плечи и только всхлипывала, ожидая, когда все это закончится. Наконец, герцог излился в меня и затих ненадолго. После откинулся и долго лежал, глядя в потолок.

   - Гадко, - произнес он, ни к кому не обращаясь, и встал.

   Я все еще плакала, когда он вернулся из умывальни, посмотрел уже таким привычным хмурым взглядом, и лег. Уложил меня к себе на плечо, не позволяя вырваться, и произнес:

   - Прощения просить не буду. Извиняться, значит, врать, что я этого не хотел. Хотел и взял. Но, если тебя это успокоит, сейчас я противен сам себе. И все же это свершилось, Сафи, больше тебе беречь нечего. Ты моя женщина и ею останешься. Подумай и реши, что тебе проще: рыдать каждый раз, когда я буду прикасаться к тебе, или смириться и научиться получать удовольствие. Ты можешь иметь все, что захочешь, можешь вить из меня веревки. Твое решение и принимать его тебе. - И после этого отпустил.

   Я выбрала первое и рыдала по ночам еще несколько месяцев, пока... Пока не случилось это. Но обо всем по порядку. Началось все с травли. Где-то через пару месяцев двери покоев герцога открылись. В общем-то, на ключ он их перестал быстро запирать, но стоило мне высунуть нос, как тут же скрещивались алебарды, и я возвращалась обратно. А однажды стража никак не среагировала на мое появление. Я шагнула за порог покоев, постояла немного, ожидая, что будет дальше, но ничего не происходило. Решившись, я пошла по дворцу. Сначала хотела сразу бежать к дверям, но быстро сообразила, что сбежать мне никто не даст, и убрала из головы мысль о побеге, не сейчас, по крайней мере.

   Встречные мной придворные посматривали с удивлением, здоровались, кто-то даже остановился поболтать. Но подобное отношение быстро закончилось. Причиной тому стало оскорбление от фрейлины герцогини, брошенное прилюдно. Она издевалась надо мной, и я сбежала в слезах. Герцогу я ничего не сказала, и женщина осталась не наказанной. Потом опыт первой повторила другая фрейлина, затем третья. Я молчала, а они входили во вкус. Вскоре осмелели и другие обитатели дворца. Дошло до того, что служанки, прислуживавшие мне, громким шепотом, который я прекрасно слышала, обсуждали меня, смеялись и вели себя возмутительно. Я страдала, плакала, иногда пыталась отвечать, но становилось лишь хуже.

   Однажды я упала с лестницы, не сама, мне подставили ногу, но вновь промолчала. При Найяре мне почтительно кланялись, стоило ему покинуть дворец, как я превращалась в объект для насмешек. Герцогу я сказала, что у меня закружилась голова, и я упала. Пределом стало вопиющее поведение одного из простых стражников. Он зажал меня в углу и нагло лапал. Вырвавшись, я бросилась к герцогине.

   По своей глупой наивности, я все еще верила, что эта женщина обладает властью. Я хотела найти у нее защиты. Упав на колени перед герцогиней, я со слезами молила помочь мне сбежать. Клялась, что герцог мне не нужен, что люблю я только своего мужа и хочу быть с ним. Просила прощение за день их свадьбы, хоть и не была ни в чем виновата, за день своей свадьбы, когда Найяр украл меня. Каялась в грехах, которые не совершала по собственной воле. Я верила, что она поможет, ведь это было в ее интересах.

   Герцогиня, молча, выслушала меня, а после с губ этой благочестивой, по общему мнению, женщины полилась площадная брань. Она отхлестала меня по щекам, оттаскала за волосы и выкинула за двери своих покоев. Не помню, как я добралась до покоев герцога. Жить не хотелось, совсем не хотелось. Но наложить на себя руки у меня не хватило смелости. Машинально приведя себя в порядок, я опять ничего не сказала своему мучителю.

   А на следующий день за мной пришла служанка и сказала, что ее сиятельство ждет меня для разговора. Трясясь от страха я пришла к герцогине. Она встретила меня прохладной улыбкой и извинениями.

   - Я все обдумала, - сказала она. - Вчера я вспылила, и вы не можете меня за это осуждать.

   - Простите, - пролепетала я, пряча глаза.

   - Я помогу вам покинуть дворец, - произнесла герцогиня, и я вскинула глаза, наполняясь надеждой. - Скоро вы будете свободны.

   - Благодарю вас! - жарко воскликнула я.

   - Составите мне компанию? - вполне мило улыбнулась ее сиятельство и усадила за стол. - Давайте, поговорим и все обсудим.

   С готовностью кивнув, я села за стол, глядя на женщину с обожанием. Она подала мне кусок пирога, налила чай, напиток, который пили у герцогини на родине, и с улыбкой смотрела, как я ем. А через полчаса я уже лежала на полу, крича от жгучей боли, а ее сиятельство смотрела на меня с безумным огнем в глазах. Ее лицо было искажено жестокой гримасой, губы кривились в хищной улыбке, а руки сжались в кулаки до такой степени, что от ногтей, впившихся в ладонь, показалась тонкая струйка крови.

   Несколько придворных дам, присутствовавших при этом, следили за моими мучениями, и только одна служанка не выдержала и выбежала из покоев герцогини с криками о помощи. Вбежавшая стража не посмела проигнорировать происходящее, и меня унесли.

   Прибежал герцог, его лицо было пепельно-бледным и перекошено в какой-то жуткой гримасе страха.

   - Лекаря! - не своим голосом закричал он. - Немедленно! - Затем сжал меня и все что-то говорил срывающимся голосом, целовал, гладил, снова говорил.

   А после я потеряла сознание. Очнулась через несколько дней. В спальне находились служанка, позвавшая на помощь, и герцогский лекарь. Он осмотрел меня, улыбнулся и сказал, что теперь все будет хорошо. Затем появился Найяр. Он поцеловал меня в висок, пожелал скорейшего выздоровления и ушел, явно не желая надоедать.

   - Его сиятельство почти не отходил от вас, - полушепотом сообщила мне служанка. - Сам ухаживал, никого не подпускал.