Страница 6 из 9
Так о чем речь, дорогие друзья? Что на самом деле происходит?
Но что бы ни происходило на самом деле, никто никогда не будет подвергать сомнению слова президента Соединенных Штатов. Он уже дошел до высшей степени религиозного экстаза – и даже не извиняется. И теперь нам всем надо думать, что делать. Мы же не можем допустить, чтобы президент Соединенных Штатов ошибался. То есть здесь придется поступить примерно как с Биг-Беном и английской королевой. Английская королева же всегда приходит вовремя. Поэтому иногда приходится физическим усилием держать стрелку Биг-Бена, чтобы она не сдвинулась на роковое деление. Если королева должна выйти в пять, то пусть минута с 4.59 до 5.00 продлится хоть три часа, но Ее величество будет ровно в пять.
В той же таллинской речи Обама заявил, что «в XXI веке не к лицу великой России возвращаться в царские времена, чтобы требовать назад земли, утраченные в XIX веке». Я все думал: откуда он это взял, что он имеет в виду? Потому что единственные территории, которые Россия в XIX веке потеряла – притом не то чтобы потеряла, а просто продала Соединенным Штатам Америки, – это Форт-Росс в Калифорнии и Аляска. Так что же, нам, чтобы доказать справедливость слов Барака Обамы, придется что-то делать с Аляской? Неужели президент Соединенных Штатов пророчески считает, что Аляска скоро будет называться Айс-Крым? (Злая шутка, родившаяся вскоре после воссоединения Крыма с Россией.) Однако потом я понял, о чем речь.
Дело в том, что, судя по всему, Барак Обама воспитывался, в частности, на классическом американском фильме «Атака легкой кавалерии», посвященном некоторым событиям Крымской войны, – или же на его английском ремейке, снятом 30 лет спустя. Как мы с вами помним, в XIX веке Россия потерпела во время Крымской войны унизительное поражение. Должно быть, Обама, не зная реальной истории, решил, что в результате мирного договора, подписанного после этой войны, Россия потеряла Крым, поэтому искренне считает, что все, что происходит сейчас, – это как раз реванш за XIX век. Я думаю, это единственное объяснение.
Но пойдем дальше. В интервью журналу «Экономист» Барак Обама насчитал среднюю продолжительность жизни в России 60 лет вместо 64–65. Что ж, придется меньше жить. Кроме того, Обама заверил всех, что Россия – это не та страна, куда едут мигранты. Ну, я уж не говорю о том, что с начала 2014 года в Россию переехали около миллиона украинцев, но и до этого любой человек, хотя бы изредка бывавший в нашей стране, мог бы обратить внимание, что уж кого-кого, а мигрантов здесь море. Я понимаю, что Обама не обязан пользоваться данными, которые предоставляет профильная организация ООН, но если бы он не поленился с ними ознакомиться, то заметил бы, что даже в этих регулярно издаваемых бюллетенях Россия обозначена как вторая страна в мире после Соединенных Штатов по количеству мигрантов. Ну и, конечно, гениальная фраза американского президента, что Россия не производит ничего, заставила отреагировать – хотя и несколько на другую тему – Дмитрия Олеговича Рогозина, предложившего американским космонавтам в следующий раз добираться до Международной космической станции на батуте. Поскольку, как ни крути, но кое-что Россия уж точно производит.
Однако все делают вид, что президент Соединенных Штатов всегда прав, потому что он не может быть не прав – иначе придется его слова доказывать. Не будем лишний раз вспоминать о придуманном референдуме на территории бывшей Югославии – на подобные оговорки просто перестали обращать внимание. Все это не играет никакой роли. Потому что, как верно заметил когда-то Виктор Шендерович, носорог весит две тонны, быстро бегает и плохо видит – но это уже проблема не носорога, а того, кто у него на пути.
Именно поэтому смешно считать, что с Америкой можно договориться, повлиять какими-то резонами, действовать силой экономического убеждения, вопросами выгоды, капитала – нет. Америка распространяет свои убеждения, исходя из абсолютно религиозного чувства.
А теперь давайте задумаемся. Почему Америка так болезненно отреагировала на Россию, а не на Китай?
Если исходить из прагматических соображений, то, казалось бы, портить торговые отношения с Россией довольно бессмысленно. Ведь главная угроза исходит отнюдь не от России, а от Китая. Самый потенциально большой рынок – это рынок Китая с его гигантским населением. Природные ресурсы – у Китая их тоже множество. В отличие от России, Китай до сих пор – страна, управляемая коммунистической партией, с коммунистической идеологией, где даже близко нет никакого уважения к правам политических и иных меньшинств, как их понимают Соединенные Штаты Америки. И уже имеется опыт введения санкций против Китая, когда с первыми ростками уличной демократии китайские военные обошлись очень просто, раздавив танками недовольных на площади Тяньаньмэнь. Только почему-то после этих санкций Китай оказался гораздо более экономически и индустриально мощным, чем до них.
Так почему не Китай? Ответ на этот вопрос тривиален. Потому что Китай не представляет идеологической угрозы. Потому что, в отличие от России, Китай совершенно не настроен на экспансию своих воззрений. Да, у Китая есть территориальные претензии и споры – в частности, с Японией по ряду островов. Но при этом он не заинтересован в том, чтобы его воззрения как таковые были представлены где-то еще, кроме китайского мира. Да и само понятие «китайский мир» очень ограничено. Даже те люди, которые уезжают из Китая работать в другие страны, норовят, накопив денег на чужбине, закончить свой жизненный путь у себя на родине. При этом китайцы, несмотря на дикое количество Чайна-таунов по всему свету, не ставят себе задачу обязательно получить гражданство страны проживания, как и не ставят задачу решать какие-то вопросы в интересах государства Китай. Да, они откровенно лоббируют интересы собственного бизнеса, но, если приглядеться, можно заметить, что их политическая активность более чем ограничена. Иными словами, личное счастье для большинства членов китайских диаспор – это не ассимилироваться в той стране, где ты находишься, а вернуться домой.
Поэтому, как ни странно, китайцы, присутствуя повсюду, представляют собой в достаточной степени внешний элемент. Ощущение, что районы их компактного проживания – это какие-то инопланетные базы, обитатели которых скорее изучают, нежели реально меняют жизнь стран, в которых находятся. Они как будто в любой момент могут собраться и улететь к себе на родину. Даже имеющаяся среди них преступность в основном концентрируется внутри китайского сообщества и практически не направлена во внешний мир. Короче говоря, мы видим совершенно самодостаточную культуру. И действительно, история показывает нам, что на протяжении десятилетий Китай и вправду не осуществлял какой-то особой экспансии.
Россия же, казалось бы, уже полностью уничтоженная, пережившая первый период распада в 1917 году и второй – в 1991 году, не должна была представлять собой какой-либо геополитической угрозы. Но на рубеже XX и XXI веков она совершенно неожиданно подсадила на энергетическую иглу Европу – при том что Китай ничего подобного не сделал. Те производства, которые сейчас есть в Китае, с тем же успехом могут быть переведены куда угодно – хоть в Таиланд, хоть во Вьетнам, хоть в Мексику (кстати, часть производств в свое время переехала в Китай из этих же регионов), – суть от этого не изменится. Россия же ведет себя абсолютно иначе.
Обратите внимание, что обострение процесса «демократизации» России началось на фоне возрождения российского самосознания, когда вдруг Россия впервые после времен Ельцина заговорила о своем независимом пути, о необходимости идеологии. Разговор, который был немыслим еще во времена первого срока Путина и президентства Медведева.
Россия вдруг стала говорить о себе как о стране, отвечающей за русский мир. И вдруг понятие «русский мир» оказалось не тождественным собственно России, а расширенным. Если угодно, в сознании американцев оно переплелось с понятием «Таможенный Союз». Тут-то и раздались истерические вопли о том, что Российская империя возрождается. А возрождение Российской империи для Америки означает столкновение религиозных чувств, религиозных доктрин. Потому что американская доктрина не подразумевает наличия другого активного игрока на этом рынке. И когда он появляется, непонятно, что с ним делать.