Страница 52 из 124
Венька Кмарь, не веря в свое счастливое спасение, робко шагнул вперед. Перед ним расступились, выпуская из круга. Он сделал еще пару шагов и пустился бежать в спасительную темноту.
Глава девятая
1
На следующее утро приказ, перепечатанный и размноженный, скрепленный подписью, приобрел силу закона. Содержание его было необычным. В нем говорилось, что недопустимо начальнику экспедиции барахтаться в самотеке текучки, что он должен, в силу возложенных на него обязанностей, возвышаться над ходом повседневности и собой не подменять своих подчиненных. Отныне начальник будет заниматься только первостепенными и перспективными проблемами и, начиная с сегодняшнего числа, отказывается решать вопросы, находящиеся в компетенции нижестоящих руководителей.
В приказе имелось графическое изображение всей структуры, служебной пирамиды, посредством которой наглядно показывалась и уточнялась роль каждого руководителя в общей цепи подчинения и, главное, указывалось то, что он обязан непосредственно сам решать. И еще: никто из подчиненных отныне не может являться к нему без вызова. И тут же строго определены дни и часы приема, указано время для руководителей служб и подразделений и только по неотложным делам и перспективным вопросам.
Приказ наделал много шуму, подняв целый вихрь разноречивых мнений. Взбудоражил руководителей подразделений и служб экспедиции, которые восприняли его настороженно и хмуро, даже с открытым недоброжелательством. Одним не нравилась возросшая роль личной ответственности. «Вздумал разгрузиться, когда необходимо все брать на себя, тащить воз до треска сухожилий, до грыжи!» Другие увидели в строгой регламентации поползновения на свою свободу: «Воздвиг вокруг своей персоны бюрократическую баррикаду, сквозь которую не пробьешься!» Третьим не нравился четкий порядок, цепь подчинения: «Молодой еще! Неопытный! Возвышаясь над текучкой, можно вообще оторваться от земной жизни и угодить в бесконечность безвоздушного пространства!»
Отголоски тех разных мнений, словно дым, поднялись ввысь и достигли стен управления. На очередном радиосеансе Виктор Андреевич Ермолов, начальник Дальневосточного геологического управления, выслушав доклад Казаковского, спросил:
– Евгений Александрович, ты что там художествами занимаешься?
– Не понимаю, о чем речь, – ответил Казаковский.
– Я имею в виду твой приказ, – пояснил Ермолов.
– Там нет никаких художеств, Виктор Андреевич, а только повторение азбучных истин, заложенных в штатном расписании и записанных в должностных инструкциях, – и Казаковский коротко пересказал содержание своего приказа.
– Ну! Очень даже интересно, – по тону, каким были сказаны эти слова, трудно было понять Ермолова: одобряет он или не одобряет. – Ты мне пришли-ка свой приказ.
– Хорошо, Виктор Андреевич, – ответил Казаковский, и в свою очередь задал вопрос, который он задавал постоянно в последнее время: – А как там наш проект? Когда рассмотрите?
– Не спеши, не спеши, всему свое время, – начальство не любило назойливых подчиненных. – Ты думаешь, ваша экспедиция одна у меня? Край-то ого-го какой, а специалистов по проектам, сам знаешь, раз-два и обчелся. Рассмотрим твой проект, обязательно рассмотрим, но, как говорят, в порядке живой очереди. Еще вопросы имеются?
– Нет вопросов, Виктор Андреевич. Они в моей докладной, которую послал на прошлой неделе.
О докладной Ермолов промолчал. Он стандартно ответил:
– Разберемся. Работайте! А приказик пришли обязательно.
Казаковский распорядился, чтобы приказ отправили в управление.
2
Приказ, который местные острословы назвали «историческим поворотом в судьбе экспедиции», невольно заставил и самого Казаковского прочувствовать себя ответственным руководителем. Именно ответственным. До сих пор, подписывая множество документов, разных бумаг, принимая решения, наказывая и поощряя сотрудников, он жил обычной заметанной жизнью, плыл по течению событий, которые можно было предвидеть или предугадать, поскольку они не выходили из круга обычных дел геологоразведочной экспедиции. А этот приказ, четкий и жесткий, дал всем почувствовать, что такое власть начальника. И он сам это прочувствовал, остро воспринимая положительные и отрицательные реакции и те, не высказанные вслух, мысленные оценки. Впрочем, если говорить откровенно, Казаковскому и не нужны были эти самые оценки, положительные или отрицательные. Его больше всего волновала сама суть: поможет ли этот приказ их общей работе?
И все же первый серьезный и вдумчивый отзыв на свой приказ Казаковский получил совершенно с неожиданной стороны. Его высказала ему Екатерина Александровна.
Радкевич пришла к нему, соблюдая установленный приказом порядок, в часы приема. «Десант ученых», как называли геологи группу научных работников и специалистов, находился в Солнечном уже несколько дней. Они изучали документацию, карты, отчеты поисковиков, знакомились с результатами лабораторных анализов, помогали словом и делом в организации и внедрении новых научных разработок в практическую деятельность, помогали в обучении кадров, вели шефский надзор и в то же время сами проводили научно-исследовательскую работу по многим сложным геологоразведочным проблемам, по комплексному изучению всего богатого региона, самобытного «касситеритного Эльдорадо». Был разработан и план работы научных специалистов на весь полевой сезон. Разбившись на небольшие группы, они на днях отправлялись в поисковые партии и отряды. По таежным и горным тропам им предстояло, погрузив на лошадей и оленей вьюки с продовольствием и аппаратурой, вслед за каюром пробираться пешком в верховья рек Силинки, Чалбы, Холдоми, Хурмули, на открытые месторождения, в перспективные зоны и в те места, которые еще пока на картах значились как белые пятна.
– Вы разрешите, товарищ начальник? – Радкевич вошла в кабинет и остановилась. – Не помешаю?
Одетая в походную одежду, в брезентовой куртке, в брюках и сапогах, своим внешним обликом она скорее напоминала рабочую из строительной бригады, коллектора из геологической партии, нежели крупного ученого, специалиста с мировым именем. Лицо, вернее, одна щека, в шрамах. А глаза прежние, серьезные, вдумчивые и проницательные.
– Екатерина Александровна, что за вопрос? Проходите, проходите! – Казаковский вышел из-за стола, поспешил ей навстречу, услужливо предложив стул. – Мы всегда рады вам. Располагайтесь, как у себя в институте.
– Я к вам всего на несколько минут. Во-первых, выразить самую искреннюю признательность за то внимание и заботу, которой окружили нас в экспедиции. Мы получили больше, чем рассчитывали, так что невольно превратились в ваших должников. Ваш заместитель с холодной фамилией Зима оказался очень теплым и радушным человеком. А рассчитываться с вами будем лишь одними научными изысканиями и всем тем, чем сможем оказать вам посильную помощь в ведении разведки. Не машите рукой, не возражайте! – Радкевич вынула из портфеля папку с бумагами. – Здесь наши планы, согласованные с вашим главным геологом. Вадим Николаевич – очень деловой специалист, его на мякине не проведешь. Он много дал нам и, знаете, много потребовал. Но должна сказать вам, что все его требования и дельные и обоснованные. Он запряг нас в свою упряжку, так что планы экспедиции стали и нашими планами. Можете нами располагать, как своими сотрудниками. Это во-первых.
– Екатерина Александровна, я нисколько не сомневаюсь в том, что ваши люди смогут выполнять обязанности рядовых геологов и вести поиск наравне с другими. Но нам ценен не ваш труд на уровне поисковиков, а те исследования, обобщения, научные выкладки, рекомендации и прогнозы, которые вы сделаете на нашем конкретном материале. Это нам поможет осваивать перспективный во всех отношениях регион.
Радкевич, довольная словами Казаковского, заулыбалась. Улыбка сделала ее лицо добрым, ласковым.