Страница 8 из 9
Вот это религия! Именно этой способности, этого состояния духа, этого инстинкта, заставляющего искать сущность природы в своем сердце, поразительным образом недостает у евреев. Они прирожденные рационалисты. Рассудок у них сильно развит, воля развита в громадной степени, напротив, сила фантазии страшно ограничена. Свои скудные мифически-религиозные представления, даже свои заповеди, обычаи, религиозные предписания – все без исключения они заимствовали от чужих народов, сократили их до минимума и с тех пор сохраняли в окаменелом, неизменном виде; творческий же элемент, в сущности внутренняя жизнь, здесь отсутствует почти вполне; к бесконечно богатой религиозной жизни арийцев религиозная жизнь евреев относится так же, как вышеупомянутые звуки языка (см. примеч. выше), а именно как 2 к 7. Вспомним, какие роскошные цветы дивных религиозных представлений и понятий, какое искусство и какая философия благодаря грекам и германцам выросли на почве христианства, а с другой стороны, зададим себе вопрос: какими образами и мыслями мнимо-религиозный еврейский народ между тем обогатил человечество? «Геометрическая этика» Спинозы (фальшивое мертворожденное применение гениальной и творчески продуктивной мысли Декарта) представляется мне кровавой иронией морали Талмуда и, во всяком случае, имеет еще менее общего с религией, нежели десять заповедей Моисеевых, вероятно, заимствованных у египтян (или вавилонян)[21]. Нет, возбуждающая уважение сила еврейства лежит в совершенно иной области. Об этом я намерен говорить сейчас. Но каким образом удалось, однако, отуманить наш рассудок до такой степени, чтобы заставить нас считать евреев за религиозный народ?
Прежде всего сами евреи искони уверяли с крайней горячностью и развязностью, что они «избранный народ Божий»; даже такой свободомыслящий еврей, как философ Филон, смело утверждает, что одни евреи – «люди в истинном смысле слова»[22]; добрые, глупые индогерманцы поверили им! Но как тяжело им пришлось, доказывает ход истории и суждения их выдающихся людей. Такая блаженная уверенность стала возможна единственно благодаря христианским толкователям Писания, которые всю историю Иудеи перестроили в какую-то теодицею, в которой распятие Христа образует конечную точку. Даже Шиллер («Ниспослание Моисея») поясняет: «Провидение сломило еврейский народ, лишь только он исполнил то, что ему предназначено было исполнить». Притом ученые не замечали странного факта, что еврейство не оказало появлению Христа ни малейшего внимания, что древние еврейские историки даже не упоминают Его имени. Надо заметить, что история этого своеобразного народа после двух тысячелетий не пресеклась: он продолжает жить и даже процветает в высокой степени; никогда еще, даже в Александрии, судьба евреев не была так блестяща, как в настоящее время. Вдобавок существует еще третье предубеждение, очевидно, исходившее из софистических школ Греции, что монотеизм, то есть представление о едином нераздельном боге, должен быть симптомом высшей религии, но это, безусловно, рационалистическое умозаключение, арифметика не имеет ничего общего с религий; монотеизм может означать обеднение, равно как и облагораживание религиозной жизни. Помимо того можно двояко ответить на это роковое предубеждение, более чем что другое способствовавшее обманчивому представлению о религиозном превосходстве евреев: во-первых, евреи, покуда они составляли цельную нацию и их религия еще обладала искрой живой жизни, были не моно-, а политеистами: каждая область, каждое мелкое племя имело собственного бога; во-вторых, индоевропейцы на их чисто религиозном пути пришли к гораздо боле возвышенным представлениям о едином божестве, нежели жалкое, неказистое представление об еврейском Творце вселенной[23].
К этим вопросам я буду иметь случай возвращаться не раз, а пока, надеюсь, мне удалось хоть немного пошатнуть предвзятую мысль относительно исключительной религиозности еврейства. Мне кажется, отныне всякий, кто будет читать сочинения правоверного христианина Неандера, скептически покачает головой, встретив такие уверения, что явление Христа образует центр религиозной жизни евреев; оно было подготовлено во всем организме этой религии и народной истории как внутренняя необходимость; читая риторические фразы вольнодумца Ренана: «Христианство есть шедевр еврейства, его слава, резюме его эволюции…», «Иисус весь целиком повторяется в пророке Исайе…» и т. п.; этот же читатель только улыбнется с некоторым негодованием[24]. Но я боюсь, что он разразится гомерическим хохотом, когда правоверный еврей Грец станет уверять его, что учение Христа есть старое еврейское учение, только в новом облике, что тогда наступило время, когда основные истины еврейства, вся полнота возвышенных мыслей о Боге и святой жизни для каждого человека и для государства должны были хлынуть в пустоту других народов и принести им богатое содержание[25].
Христос – не еврей
Кто хочет созерцать явление Христа, тот пусть сорвет это покрывало с глаз своих. Учение Христа не есть венец еврейской религии, а его отрицание. Именно там, где душа занимала самое незначительное место в религиозных представлениях, там и возник новый религиозный идеал, который в противоположность другим великим попыткам постигнуть внутреннюю жизнь, будь то в мыслях или в образах, учил, что в душе человеческой заключается вся суть этой «жизни в духе и истине». Отношение к еврейской религии в лучшем случае могло быть понято в смысле реакции; душа есть, как мы видели, первоначальный источник всякой истинной религии; и именно этот источник был почти совершенно засорен у евреев их формализмом, их жестокосердным рационализмом. К нему-то и возвращается Христос. Немного есть вещей, которые позволяют так глубоко заглянуть в божественное сердце Христово, как именно Его отношение к еврейским религиозным законам. Он соблюдал их, но без усердия и не придавая им значения; и лишь только какой-нибудь закон заграждал путь, по которому Он шествовал, Он устранял его не задумываясь, но так же спокойно и без гнева. Что тут общего с религией! «Человек[26] господин и субботе»: для еврея, конечно, единственно Иегова был господином, а человек – Его холопом. О еврейских законах относительно пищи (столь важный пункта их религии, что споры об их обязательности продолжались еще и в первые века христианства), Христос говорит так: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека…» «Ибо изнутри, из сердца человеческого исходят злые помыслы… Все это извнутри исходит и оскверняет человека»[27]. То же самое можно сказать об отношении Христа к Писанию. Он говорит о нем с уважением, но без фанатизма. Замечательно, как он пользуется Писанием для своей цели: и над Писанием он чувствует себя «господином» и в случае надобности обращает его в противоположную сторону. «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки», – говорит Он. – «Возлюби Господа своего и ближних своих». Это звучит здесь почти как ирония, если подумать, что Христос ни единым словом не упоминает о «страхе Божием», который, однако, составляет (страх, а не любовь) основу всей еврейской религии. «Страх Божий есть начало мудрости», – поет Псалмопевец. «Иди в скалу и сокройся в землю от страха Господа и от славы величия Его», – восклицает Исайя израильтянам, и даже Иеремия как будто позабыл, что существует закон, по которому человек должен «возлюбить Господа Бога своего всем сердцем своим, всею душою своею и всеми силами своими»)[28], и влагает в уста Теговы такие слова к своему народу: «Страх Мой вложу в сердца их, чтоб они не отступали от Меня»; они должны бояться Бога всю жизнь свою, и только пока евреи боятся Его, Он не оставит их своим милосердием и т. д. Подобные превращения слов Писания мы встречаем у Христа во многих местах. И если, с одной стороны, мы видим Бога милосердного, то с другой – видим Бога жестокосердного[29]; с одной стороны видим учение любить Отца Небесного всем сердцем, а с другой – видим слуг, которым вменено в первейшую обязанность бояться Господа[30]. Поэтому позволительно спросить: что это должно означать, когда одно мировоззрение называют созданием, венцом другого? Софизм это, а не истина. Сам Христос сказал прямо: «Кто не со Мной, тот против Меня», и во всем мире нет ни одного явления, которое было бы так несомненно «против Него», как еврейская религия и как вообще весь взгляд евреев на религию, с самого начала и доныне.
21
См. гл. 125 «Книги Смерти».
22
У Герца без указания места.
23
Мне нет надобности приводить доказательства о политеизме евреев: их можно найти в любом ученых сочинениях и, кроме того, чуть не на каждой странице Ветхого Завета. Даже в псалмах Давида призываются «все боги» к поклонению Иегове; Иегова является «единым Богом» для позднейших евреев лишь настолько, насколько евреи (как мы узнаем от Филона) суть единственные люди в истинном смысле слова. Робертсон Смит, сочиненю которого «Religion of the Semites» считается самым основательным в научном смысле, говорит, что монотеизм проистекал не из первоначальной религиозной склонности семитического духа, а главным образом являлся политическим следствием (!!). По отношению к монотеизму индоевропейцев я замечу вкратце следующее. Брама индийских мудрецов, бесспорно, высшая религиозная идея, какая когда-либо существовала; о чистом монотеизме персов можно справиться у Дармштетера; но и греки находились на том же пути, по крайней мере, об этом свидетельствует Курций (Ernst Curtius): «Я узнал много нового, а именно – каким храмом монотеизма был Олимп и какой нравственной мировой силой был Фидиев Зевс». Впрочем, в этом отношении можно сослаться на позднейших из свидетелей: апостол Павел говорит (Рмл. I, 21), что римляне звали, что Бог один. Отец Церкви блаж. Августин доказывает в своем сочинении «De Civitate Dei», что, по взглядам образованнейших римлян его времени, Юпитер есть единый Бог, а все остальные боги лишь воплощение его «virtutes». Августин пользуется случаем, чтобы пояснить язычникам, что им не будет стоить никакого труда перейти к вере в единого Бога и отречься от всех других божеств. И то, что говорит Августин для ученых язычников, свидетельствует Тертуллиан и по отношению к народу вообще: весь свет верит, говорит он, только в единого Бога и никогда не слышно, чтобы кто-нибудь взывал к богам во множественном числи, а всегда только так: «Боже мой! Боже праведный! Как угодно Богу» и т. д. В этом Тертуллиан видит доказательство, что душа по природе монотеистична. Чтобы не. осталось ничего неясного в таком важном вопросе, надо прибавить, что Курций, ап. Павел, блаж. Августин и Тертуллиан – все ошибались в основе, усматривая в этих признаках доказательство монотеизма в смысле семитического материализма. Их суждение затуманено здесь влиянием христианских понятий. Представление о «божестве», которое мы находил в санскритской Браме и в греческом деЯпн, также в германском Gott в среднем роде, которое лишь в позднейшие времена под влиянием христианства перешло в слово «Бог» мужского рода (см. Этнографический словарь Клуге), отнюдь не может быть отожествлено с еврейским Творцом вселенной. То, что пишет проф. Э. Роде об эллинах, относится здесь ко всем арийцам, еще не тронутым семитическим духом. Ошибочно думать, что у греков была склонность к монотеизму в еврейском смысле… Греки признавали не единство божеской личности, а единство божеской сущности, единство божества, воплощаемого во многих богах. Чрезвычайно характерны в атом отношении слова Лютера: «По творению и по делам мы, христиане, одно с турками; мы тоже говорим, что Бог один. Но мы говорим также: недостаточно, чтобы мы только варили, что Бог один».
24
История Израиля. Вся нелепость этого мнения относительно Исайи еще ярче выясняется из того, что сам Ренан называет этого пророка «литератором» и «журналистом» и хвалит его, пространно доказывая, какую чисто политическую роль играл этот выдающийся человек. «Нет ни единой строки, вышедшей из-под его пера, которая не служила бы злобам дня или интересам данной минуты». И в этом-то человеке будто бы заключалась личность Христа? Точно так же неосновательно (и не у одного Ренана) цитируют известные стихи из Исайи с целью показать, будто иудаизм стремился к универсальной религии. Напр., приводится стих XLIX, 6, где Иегова говорит Израилю: «Я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли»; но при этом умалчивается, что далее в этой же главе сказано, что язычники будут рабами евреев, что их цари и царицы падут перед евреями ниц и будут лизать прах под ногами их. И это возвышенная универсальная религия! Точно так же и в постоянно цитируемой главе LX; там сперва говорится: «Придут народы к свету твоему», а далее прибавлено с похвальной откровенностью: «Народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся». Далее язычникам повелевается все золото и все сокровища свезти в Иерусалим, ибо евреи «навыки наследуют землю». И подобные-то политические подстрекательные памфлеты осмеливаются ставить в параллель с учением Христа!
25
Часто говорили о том, что у евреев слабо развить юмор; может быть, это правда по отношение к единичным личностям; как вам нравится эта «полнота» возвышенных идей у невежественных, лишенных фантазии толкователей Писания и «пустота» хотя бы эллинов! Личность Христа Грец оценивает слабо, высшая его похвала сводится к следующему: «Иисус, вероятно, был симпатичной, пленительной личностью, и оттого Его слово производило впечатление». Распятие ученый бреславльский профессор считает «недоразумением». О евреях, перешедших позднее в христианство, Грец говорит, что они это сделали ради материальных выгод и потому, что веру в Распятого они взяли в придачу при купле, как нечто несущественное. Неужели это так и до сих пор? Что «Бунд» заключил с Иеговой контракта с обоюдными обязательствами, это мы уже знаем из Ветхого Завета, но что можно купитьу Христа, мне неясно, так как Его пример исключительно служит примером внутреннего, душевного перерождения.
26
Важно следующее пояснение к выражению «Сын Человеческий». Мессианское толкование выражения «Сын Человеческий» берет начало от греческих переводчиков Евангелия. Так как Иисус говорил на арамейском наречии, то он сказал barnascha. А это означает «человек», и ничего больше; арамейцы не имеют другого выражения для этого понятия (Wellhausen. Israelitische und judische Geschichte)
27
«Если человек нечист, то он таков потому, что говорит неправду», – так гласили правила о жертвоприношениях у арийских индийцев еще за 1000 лет до Р. X. (Сатапата Бримана, I книга).
28
В пятой книги Моисеевой (Второзаконие VI, а) мы находим слова, во всяком случае, сходные со словами, произнесенными Христом (Матф. XXII, 37), но нельзя оставить без внимания то, что говорится в связи с этими словами. Перед заповедью любить (для нашего чувства уже странное представление: любить по приказанию) стоить первейшая и главнейшая заповедь: «Господа Бога твоего ты должен бояться и соблюдать все Его постановлены и заповеди»; заповедь о любви есть лишь заповедь между прочими, которые еврей обязан соблюдать; вслед за тем приведена и награда за эту любовь: «Господь обещал дать ему большие и хорошие города, которых он не строил, с долами, наполненными всяким добром, которых он не наполнял, и колодезями, высеченными из камня, которых он не высекал, с виноградниками с маслинами, которых он не садил», и т. д. Это тот род любви, которая в наше время устраивает немало браков. Во всяком случае, «любовь к ближнему» явилась бы в своеобразном свете, если бы не было известно, что по еврейскому закону для еврея «ближним» считается только другой еврей; в той же книге сказано дальше: «Ты истребишь все народы, которые Господь Бога твой даст тебе!» Этот комментарий к заповеди о любви к ближнему делает излишними все дальнейшие замечания. Но чтобы не оставалось сомнения насчет того, что именно евреи и позднее понимали под этим велением любить Бога всем сердцем своим, я приведу еще комментарий Талмуда (Иомах, 8) к этому месту закона: «Твое поведение должно быть таково, чтобы имя Божие было любимо тобою; а именно человек должен заниматься изучением Священного Писания и Мишны и иметь общение с учеными и мудрыми людьми; речь его должна быть кроткой, остальное его поведение соответствующим; в торговле и отношениях с другими людьми пусть он старается поступать честно и правдиво. Что скажут на это люди? Благо тому человеку, который занимался изучением Священного Писания!» В книге «Сота» Иерусалимского Талмуда находим несколько более разумный, но такой же трезвый комментарий Вот правоверное еврейское толкование заповеди: возлюби Господа твоего всем сердцем! Разве это не есть недостойная игра словами, когда хотят уверить, будто Христос говорил то же самое, что говорила Тора?
29
Правоверный еврей Монтефиоре в «Религии древних евреев» (Montefiore. Religion of the ancient Hebrews, 1893) допускает, что идея «Бог есть любовь» не встречается ни в одном чисто еврейском сочинении ни в каком периоде.
30
Монтефиоре и другие авторы отрицают, что отношения Израиля к Иегове были отношениями слуг к господину, а между тем в нескольких местах Писания недвусмысленно говорится: «Слуги мне дети израилевы, мои слуги, которых я вывел из земли Египетской»; а в буквальном переводе с еврейского текста следовало бы сказать «рабы» (См. буквальный перевод Louis Segond).