Красное и зеленое

Как объективный человек и ученый, заинтересованный в прогрессе науки, я не могу не довести до сведения общественного мнения страны, что история с появлением на территории нашей земли Бавария зеленых животных мне известна больше, чем кому-либо другому из моих сограждан и коллег.

Зеленые животные существуют. Это я заявляю с полной ответственностью. В нашем заповеднике есть две косули и несколько морских свинок, которые довольно длительное время живут под моим наблюдением. Они не принимают органической пищи и используют солнечный свет для развития и поддержания жизни. Это первые живые существа на земле, способные осуществлять синтез углекислоты воздуха, солнца и минеральных солей, то есть делать ту же работу, какую производит каждое зеленое растение при солнечном освещении.

В клетках кожного покрова этих животных находятся хлоропласты. Способ насаждения хлорофилла в животные клетки и питания животных по типу зеленых растений открыл и применил на практике никому доселе не известный русский ученый Аркадий Павлович Ильин, который некоторое время жил и работал в моем заповеднике. Свое открытие он осуществил в лаборатории заповедника, чем я, как директор этого учреждения, вправе гордиться.

Аркадий Ильин еще во время войны бежал из лагеря для восточных рабов. Я приютил его. Потом он внезапно исчез, Никаких сведений о нем в дальнейшем не было.

Появление на ферме герра Биглера зеленого поросенка свидетельствует о том, что гениальный ученый Ильин жив, продолжает свою работу, но находится в руках явно злонамеренных людей, желающих воспользоваться его открытием в злобных или корыстных целях.

Я обращаюсь к людям доброй воли, к ученым моей страны и советским офицерам из Контрольной комиссии с настоятельной просьбой помочь разыскать Аркадия Павловича Ильина и дать возможность этому большому ученому продолжать свою работу на благо людей всего мира.

Ганс Фихтер, доктор, директор заповедника в Шварцвальде, Рейнбург, п.я. 14».

Буря удивления, негодования, возмущения и любопытства бушевала в этот вечер на улицах городов и сел южной провинции Германии. Толпы народа осаждали официальные учреждения, помещения газет и радио, требуя разъяснений и новых сведений об Ильине и его открытии.

К восьми часам вечера «Зюддейче цейтунг» конфисковали под предлогом «возбуждения народа в пределах, вызывающих общественный непорядок». Патрули полиции и оккупационных войск разъезжали но улицам городов. Во всех собраниях, в театрах, в пивных, клубах только и говорили о статье доктора Фихтера.

Вполне естественно, что первыми откликнулись на призыв доктора Фихтера репортеры. Они снова нагрянули на ферму к Биглеру. Если у него появился продукт творения Ильина, значит, и сам Ильин обитает где-то недалеко.

И тут Биглеру не повезло второй раз в жизни.

Вслед за газетчиками ферму наводнили разные люди. Огромная толпа любопытных, потрясенных открытием людей — ученых, дилетантов и, конечно, полицейских, — заполнила все десять гектаров земли около фермы и через день превратила вспаханные участки в хорошо утрамбованные площадки. Ни уговоры, ни угрозы не помогли. Люди хотели услышать новости из первых уст. То, что пощадили в свое время война и бомбы — огороды, поля, посевы, — в течение дня было вытоптано, вырвано, изъезжено колесами автомобилей. Каждый поросенок, принадлежавший несчастному фермеру, прошел через сто рук. Визжавших животных ощупывали, осматривали, пребольно щипали только потому, что они когда-то имели честь пастись рядом с Найденышем. Толпа, осаждавшая дом Биглера, шумела.

— Где Ильин, который принесет людям сытую жизнь?

— В петлю мерзавцев, укравших ученого!

— Искать Ильина!!!

В отдельной комнате трепещущего, напуганного до смерти фермера допрашивали опытные детективы. Кое-как им удалось понять, что Найденыш пришел в стадо со стороны особняка, окруженного стеной. Как только слух об этом донесся до толпы, на штурм стены полезли сотни добровольцев. Вилла была исследована метр за метром. Увы, она была пуста!

Возбуждение в районе заповедника было еще большим. Полиция оцепила поселок и с трудом сдерживала толпу. К зеленым косулям. Джу и Рому допускали только ученых. Фихтер давал объяснения. Лиззи держалась с достоинством. Она восседала в плотном кольце репортеров и отводила душу, рассказывая все, что касалось Ильина и Бегичевой, а заодно и все, что в. свое время позволяла высказывать только про себя.

Ученые осматривали зеленых животных, с чувством жали Фихтеру руку и требовали разъяснений, бесконечных разъяснений.

И вдруг однажды утром Фихтера нашли в постели мертвым.

Еще одна трагедия. Месть за разоблачение тайны открытия. Газетам было запрещено печатать сообщения о смерти. Служанку Лиззи куда-то увезли. Эксперты молчали. Они-то знали: в стакане с остатком минеральной воды, которую доктор пил на ночь, и в бутылке с этой водой найдены следы синильной кислоты. Пробка была аккуратно проколота шприцем…

Несчастный ученый пал жертвой своей смелой статьи.

Со смертью Фихтера всякая возможность установить место нахождения Ильина или близких ему людей совершенно исчезла.

Еще не успел затихнуть шум, вызванный статьей Фихтера, а затем его смертью, как новые сведения об Ильине взбудоражили общественное мнение Западной Германии. На этот раз под статьей стояла подпись Франца Кобленца.

Он писал:

«Я знаю Аркадия Ильина. Долгое время мне пришлось жить вместе с этим человеком в лагере для режимных заключенных. Русского ученого Ильина бросили в лагерь за отказ передать ведомству ТОДТа тайну своего необыкновенного препарата. Его подвергли страшным мучениям, но этот честный и твердый человек решил умереть, но не выдать своей тайны…

Он избежал смерти. В невероятно трудных условиях Аркадий Ильин вместе с другими заключенными совершил побег из лагеря. Мы расстались с ним в лесу, в районе города Рейнбурга; отсюда Ильин пошел на восток, пытаясь пробраться к фронту. В заповедник доктора Фихтера он попал, вероятно, случайно и здесь, пользуясь сочувствием честных людей, проделал свой блестящий эксперимент над животными.

Главным истязателем Аркадия Ильина в лагере и лаборатории при лагере являлся некий профессор Вильгельм фон Ботцки, который продался фашистам за чин полковника. Имя этого изувера, руководившего секретной лабораторией гестапо, Аркадий Ильин произносил много раз. Нити заговора против Ильина надо искать через Вильгельма фон Ботцки»

Вмешательство советских военных властей и общественное мнение заставили на этот раз официальных лиц из местного правительства потрудиться над «делом Ильина». Специальная комиссия напала, наконец, на путь следования сбежавшей «Лаборатории биологических препаратов», в которой, по всей вероятности, и работал Ильин. Выяснилось, что эта «лаборатория» не принадлежала ни к одному из ведомств, а была в некотором роде ничейной, частной. След лаборатории вскоре нашелся в Гамбурге, но снова потерялся в порту, откуда в широкий мир ежедневно уходили десятки кораблей разных стран.

Собственно, члены комиссии узнали некоторые подробности о фирме «Эколо» и ее руководителе, старом Кирхенблюме, а узнавши, до смерти испугались последствий. Им довольно прозрачно намекнули, что будет полезнее для их собственного спокойствия и благополучия не замечать кое-каких вещей. В результате комиссия ограничилась составлением очень куцего документа, который подтверждал важность биологического открытия, сделанного человеком, «имя которого и сам факт его существования вызывают большое сомнение».

Постепенно о Фихтере, об Ильине, о зеленом Найденыше и о странных существах Джу и Роме стали забывать…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Поездка в неизвестность. Украденные ампулы. Приметные знаки на пути фургонов. На берегу моря.

Фургоны неслись по бетонным автострадам с огромной скоростью. Но от Мюнхена, южного города Германии, до ее северных границ — немалое расстояние. Машины нуждались в заправке, люди еще больше, чем машины, нуждались в отдыхе. Поэтому, как ни поспешно было бегство, на ночь фургоны останавливались, хотя распорядителям этого блиц-путешествия такие остановки были явно не по душе.