Страница 144 из 159
Тут уж было не до учебы. Уроки тянулись с таким занудством, будто в них не сорок пять минут, а сорок четыре часа. Зиночка страдала, вздыхала, вертелась, схлопотала три замечания, а когда прозвенел последний звонок, вдруг пришла в ужас и не могла двинуться с места.
– Пошли, – позвала Искра. – Я вычитала одну интересную мысль. Да что с тобой?
– Ничего со мной. – Зина продолжала сидеть как истукан.
– А почему ты сидишь?
– Потому что мне надо к врачу. – Она сказала первое, что пришло в голову. – То есть сначала к маме, а уж потом… Куда поведут.
И Артем, как назло, не уходил. Спорил о чем-то со своим Жоркой, а на нее и не смотрел. «Эх, знал бы, с кем я в кино иду, небось посмотрел бы!» – злорадно подумала Зина.
Не добившись толку от подруги, Искра ушла. А вскоре удалились и Артем с Ландысом, и Зина осталась одна. Тихо подкралась к окну и выглянула: на опустевшем школьном дворе одиноко маячил Юра.
– Ждет! – шепотом сказала Зиночка и даже пискнула от восторга.
Схватив портфель, опрометью вылетела из класса, промчалась по гулким коридорам, но возле входной двери остановилась. Предстать перед Юрой следовало спокойной, усталой и чуть равнодушной. У Зиночки не было никакого опыта свиданий, и все, что она делала сейчас, основывалось на интуиции. Она не размышляла – она действовала именно так, потому что по-иному действовать не могла.
– Привет.
– Чего это Артем на меня зверем смотрит? – спросил Юра.
– Не знаю, – несколько опешила Зина: она ожидала другого начала разговора.
– Ну, так как насчет кино? – Юра угасил смутные опасения, и глаза его вновь обрели влажную поволоку.
– Уладила, – небрежно бросила Зина. – Когда и где?
– Давай в полдесятого у «Коминтерна», а?
– Договорились, – отважно сказала Зина, хотя сердце ее екнуло.
– Я провожу тебя?
– Ни в коем случае! – гордо отказалась она и пошла, больше всего на свете интересуясь собственной спиной.
Так она и удалилась и, кто знает, может, всю дорогу до самого дома несла бы взгляд красивого мальчика на своей спине, если бы не встретила Лену Бокову. Лена готовилась в артистки, занималась у старенькой и очень заслуженной актрисы, а теперь бежала навстречу, смахивая слезы и некрасиво шмыгая носом.
– Ментика будочники забрали!
– А ты где была?
– А я и не заметила. Я разговаривала с одним человеком, потом он ушел, а мальчишки сказали, что Ментика будочники увезли.
Ментик принадлежал заслуженной артистке – довольно болезненной старушке, возле которой вечно суетились подрастающие таланты.
– А болтала ты, конечно, с Пашкой Остапчуком. – Зиночка не могла удержаться, несмотря на весь трагизм.
– Господи, да какая разница! Ну, с Пашкой, ну…
– А куда ты бежишь?
– Не знаю. Может, к Николаю Григорьевичу. Ты представляешь, что будет с ней? У нее же нет никого, кроме Ментика!
– К Искре! – воскликнула Зина, мгновенно забыв о приглашении в кино, влажных взглядах и собственной равнодушной спине.
Они побежали к Искре, и по дороге Лена вновь поведала историю исчезновения пса, а потом перед Искрой проиграла ее в лицах.
– Они с них сдирают шкуру, – свирепо уточнила Зина.
– Не болтай чепухи, они продают их в научные институты, – авторитетно заявила Искра. – А раз так, значит, должен быть какой-то магазин или собачий склад: это ведь не частная лавочка.
– Нам надо спасти Ментика, – сказала Лена. – Понимаешь, надо! Он пропал по моей вине, и вообще…
– Надо идти в милицию, – решила Искра. – Милиция знает все.
– Ой, не надо бы путать сюда милиционеров, – вздохнула Зиночка. – А то они привыкнут к нашим лицам и станут здороваться на улицах. Представляешь, ты идешь… с папой, а тебе постовой говорит: «Здрасьте!»
– Что меня угнетает, Зинаида, так это то меня угнетает, какой чушью набита твоя голова, – озабоченно сказала Искорка, надевая пальтишко. И тут же прикрикнула на Лену: – Не реви! Теперь надо действовать, а реветь будете в милиции, если понадобится.
В милиции им не повезло. Хмурый дежурный, не дослушав, отрубил:
– Собаками не занимаемся.
– А кто занимается? – настойчиво добивалась Искра. – Нет, вы нам, пожалуйста, объясните. Ведь кто-то должен же знать, куда свозят пойманных собак?
– Ну, не знаю я, не знаю, понятно?
– Тогда скажите, куда нам обращаться, – не унималась Искра, хотя Лена уже показывала глазами на дверь. – Вы не имеете права отказывать гражданам в справке.
– Тоже нашлись граждане!
– Да, мы – советские граждане со всеми их правами, кроме избирательного, – с достоинством сообщила Искра, ободряюще глянув на притихших подруг. – И мы очень просим вас помочь старой заслуженной актрисе.
– Вот какая настырная девчонка! – в сердцах воскликнул дежурный. – Ну, иди в горотдел, может, они чего знают, а меня уволь. Дети, собаки, старухи – с ума с вами сойдешь.
– Спасибо, – вежливо сказала Искорка. – Только с ума вы не сойдете, не надейтесь.
– Здорово ты его! – восторженно засмеялась Зина, когда они вышли из милиции.
– Стыдно, – вздохнула Искра. – Очень мне стыдно, что не сдержалась. А он старенький. Значит, я скверная сквалыга.
В горотделе милиции за дубовой стойкой сидел молодой милиционер, и это сразу решило все вопросы. Недаром Искра была убеждена, что следует смело опираться на молодежь.
– Кольцовская, семнадцать. Собак бродячих туда забирают.
– У нас не бродячая, – сказала Лена.
– Не бродячая – значит, отдадут.
Они побежали на Кольцовскую, семнадцать, но там все уже было закрыто. Угрюмый косматый сторож в драном тулупчике в разговоры вступать не стал:
– Зачинено-заборонено!
– Но нам нельзя без собаки, понимаете, просто невозможно, – умоляла Лена. – Там старая актриса, заслуженная женщина…
– Зачинено-заборонено.
– Послушайте, – твердо сказала Искра. – Мы будем жаловаться.
– Зачинено-заборонено, – тупо бормотал сторож.
– А сколько стоит, чтобы разборонить? – вдруг звонко спросила Зиночка.
Сторож впервые глянул заинтересованно. Засмеялся, погрозил корявым пальцем:
– Ай, девка, далеко пойдешь.
– Не смей давать взяток, – шипела Искра. – Взятка унижает человеческую личность.
– Трояк! – воодушевленно заорал сторож. – Как просить, так все у Савки, а как дать, так нету их.
Девочки растерянно переглядывались: денег у них не было.
– Вот, вот, – ворчал сторож. – Чирей и тот бесплатно не вскочит.
– Артем близко живет, – вспомнила Искра. – Беги, Зинаида! В долг: завтра в классе соберем!
Последние слова она прокричала вслед, потому что Зиночка с места взяла в карьер – только коленки замелькали.
– Их кормят тут? – спросила Лена.
– Зачем? – удивился сторож. – Они друг дружку едят.
– Ужас какой, – тоскливо вздохнула будущая актриса. – Каннибализм.
Задыхаясь, Зина постучала, но дверь открыл не Артем, а его мама.
– А Тимки нет, он ушел к Жоре делать уроки.
– Ушел? – растерянно переспросила Зина.
– Проходи, девочка, – сказала мама Артема, внимательно посмотрев на нее. – И рассказывай, что случилось.
– Случилась ужасная вещь.
И Зиночка торопливо, но обстоятельно все рассказала. Мама молча достала деньги, отдала, а Зину задержала.
– Мирон, поди-ка сюда!
В кухню вошел большой и очень серьезный отец Артема, и Зина почему-то струхнула. Уж очень насупленными были его брови, уж очень уважительно он пожал ее руку.
– Расскажи еще раз про собаку.
И Зина еще раз, правда короче, рассказала про Ментика и сторожа.
– А тулупчик у него весь рваный. Его, наверное, собаки не любят.
– Ты будешь сорить деньгами, когда вырастешь. – Отец отобрал три рубля и вернул маме. – Это не такой уж страшный грех, но твоему мужу придется нелегко. Я схожу сам, а то как бы этот пропивоха не обидел девочек.
– Заходи к нам, Зина, – сказала мама, прощаясь. – Нам с отцом очень нравится, что ты дружишь с Тимкой.
– Артем – хороший парень, – говорил по дороге отец. – Знаешь, почему он хороший? Он потому хороший, что никогда не обидит ни одной женщины. Не знаю, будет ли у него счастливая жизнь, но знаю, что у него будет очень счастливая жена. Я не скажу этих слов ни про Якова, ни про Матвея, но про Артема повторю и перед богом.