Страница 50 из 56
Но после того, как Константин основал свою новую столицу в Константинополе, возникла совершенно новая ситуация. Если ранее римские епископы, или папы, чувствовали себя более независимо в отсутствие императора, то теперь стало ясно, что его решение постоянно находиться в Константинополе вело к повышению статуса епископа этого города (известного как патриарх — как и везде на Востоке) до весьма высокого уровня, позволявшего на равных конкурировать с Римом. Константин, жаждавший, чтобы христианство универсальными связями сцементировало всю империю, надеялся, что основание им Константинополя сыграет особую роль в этом процессе. По словам св. Григория Назианского из Каппадокии (восточная часть Малой Азии) новая столица была «связующей нитью союза между Востоком и Западом, в которой должны были соединиться самые удаленные друг от друга крайности и в которой они должны были видеть свой общий центр и оплот веры».
Однако случилось полностью противоположное. Не сделав никакого существенного вклада в союз между двумя частями империи, новая столица привела к росту религиозной поляризации. Это стало очевидным на совете в Сердике (София, 343 г.), когда яростный диспут по теологическим вопросам быстро перешел в раскол между правительствами Востока и Запада. Затем, после оформления политического раздела между двумя территориями в 364 г., трения в их отношениях распространились на духовную сферу. Одно из яблок раздора — растущая власть римских пап, спровоцировала церковных сановников Востока на выступление с далеко идущими призывами организовать свою независимую религиозную власть. Естественно, эти призывы не очень понравились императору Запада, что вызвало серьезное напряжение в отношениях с Восточными патриархами.
Тем временем латинское религиозное образование процветало. До сих пор латинская христианская литература была на более низком уровне, чем греческая, но значительным шагом в направлении ликвидации этого разрыва был перевод Библии, с греческого на латинский, названный Вульгатой и осуществленный Иеронимом по поручению папы Дамаса с целью пересмотра старых латинских евангелических текстов. Исследование Августина «О Троице» также показало, что, наконец, искусство латинской теологии вышло на уровень, не имеющий себе равных в любых современных греческих образцах. Эти достижения повысили духовный престиж Запада.
В течение длительного времени отношения между церквями Рима и Константинополя продолжали ухудшаться, что болезненно отзывалось на общих политических взаимоотношениях между Западом и Востоком. В 404 г. совет восточной церкви, ревниво относившийся к популярному и прогрессивному Иоанну Златоусту, патриарху Константинополя, низложил его и отправил в ссылку. Это вывело из себя правителей Запада во главе с императором Гонорием, который считал предосудительным принятие такого жестокого приговора, не ожидая какого-либо решения главы римской церкви, папы Иннокентия I, с которым, по мнению Гонория, следовало проконсультироваться. Дальнейшие трения возникли по поводу религиозного контроля над балканскими провинциями после того, как большинство из них было передано из Западной империи в Восточную. Папа Сириций, несмотря на эти территориальные изменения, заявил, что епископ Фессалоники (Салоники), столицы этого края, должен оставаться под его началом. Тогда император Востока Феодосии II издал в противовес указ о том, что все духовные диспуты на переданной территории должны проходить под эгидой епископа Константинополя, «который унаследовал прерогативы старого Рима». Но после протеста Гонория Феодосии был вынужден уступить.
В 451 г. совет Калхедона (Кадикой) в Бифинии (западная часть Малой Азии) еще более рассорил восточную и западную церкви. Совет проголосовал за подтверждение верховенства патриарха Константинополя над другими восточными епископами и передал под его юрисдикцию еще три епархии. Однако посланник папы, игравший важную роль в этом совете, подал протест, и сам папа Лев I в последующих письмах категорически возражал против очевидного выдвижения Константинополя на второе место в духовной иерархии. Но что действительно ему больше всего не понравилось, так это передача трех дополнительных епархий епископу Константинополя, размещение которого в восточной столице, где он легко мог воспользоваться поддержкой императоров Востока, казалось, делало его серьезным соперником Рима. Особенно Льва беспокоило отсутствие в оскорбительном решении совета какого-либо упоминания об апостольском характере римского престола, что ранее представители совета акцентировали при каждом удобном случае. В результате, Лев отложил признание этого решения на два года и даже впоследствии, когда Константинополь эффективно управлял тремя новыми епархиями, о которых шел спор, решение не было официально признано Римом вплоть до шестого века.
Хотя все происходившее еще не бросалось в глаза, но наиболее долговременные характеристики раскола между Западной и Восточной империями уже сформировались. Последующие стадии все возрастающей бреши между католиками и ортодоксами надвигались одна за другой в череде столетий. Заметное отчуждение началось в заключительный период античной Римской империи.
Начальные расхождения, которые развели их в разные стороны, были, в основном, теологическими. Но эти различия были усилены общими политическими напряжениями между Западной и Восточной империями — напряжениями, которые теологические расхождения еще более обострили.
Государство и церковь против двух ересей
В главе 11 мы показали, как правительство поздней Западной империи объединилось с высшим духовенством и, с одобрения Августина, преследовало тех, кто не хотел приспособляться, включая отклоняющиеся от общего курса христианские секты. Эти секты, хотя и повсеместно объявленные еретическими, существенно отличались по своему характеру. Одну из них, пелагинистов, мы обсуждали в главе 13. Две другие секты особой важности, ариане и донатисты, будут кратко описаны ниже.
Одним из самых известных еретиков христианской Империи был Арий, по-видимому, уроженец Ливии, ставший религиозным наставником в Александрии. Как и унитарии в недалеком прошлом, он был обвинен в чрезмерном акцентировании человечности Иисуса в ущерб его божественности. Среди александрийских христиан, воспитанных в классических традициях, такие взгляды были распространены давно. Эти люди с философским складом ума не могли согласиться с дуализмом понятия Бог-Отец и Бог-Сын, поскольку они считали, что возможно существование только одного Бога. Эти взгляды достигли кульминации в изложении Ария, пришедшего к выводу, что Иисус не может быть Богом, поскольку, будучи его Сыном, он берет свое начало от Отца, а потому и моложе, и ниже его ступенькой по положению.
После смерти Ария в 336 г. некоторые из императоров поддерживали его последователей, но большинство, напротив, сожалело об умалении ими божественности Иисуса. Наконец, в 381 и 388 годах эта секта была объявлена вне закона, а все ее руководители изгнаны. Она продолжала успешно действовать в среде германских племен и других народностей, но что касается римлян и жителей провинций ее существование для них завершилось. Однако вред она нанесла, так как бесконечное противостояние очень досаждало имперской церкви в критический период ее становления, обрекая на провал надежды Константина на объединение христиан в общем доме.
Вторая распространившаяся ересь, с которой Константин столкнулся, была более устойчивой и даже более деструктивной, хотя и ограничивалась только Северной Африкой. Это была ересь секты донатистов. Секта названа по имени Доната, его кандидатуру в 313 г. выставили на пост епископа Карфагена, поскольку официальный назначенец, Цецилиан, был обвинен в излишней мягкости к тем членам духовенства, которые в период недавних гонений на язычников отказывались от священных рукописей, сосудов, либо иным образом предавал свою паству. Это событие привело к еще более глубокой дисгармонии, поскольку донати-сты полностью отвергали традиционную, классическую, урбанистическую культуру и отрицали независимость официальной церкви Константина, отождествляя ее с ненавистным им окружением. После продолжительны дискуссий Константин приговорил их к конфискации имущества и изгнанию. Правда, вскоре эти репрессивные меры были отменены, но секта уже начала составлять свой гордый перечень мучеников.