Путешествия. Дневники

В конце апреля 1503 г. Колумб двинулся в обратный путь с измученным экипажем, на трех полуразвалившихся судах.

А три месяца спустя, в том же письме с Ямайки, в котором адмирал сообщал королям о событиях в Верагуа, он так характеризовал жителей этой страны: «не может быть… людей более робких, чем местные жители…».

Колумб взял курс на восток. Экипаж думал, что он, несмотря на жалкое состояние его кораблей, решил плыть прямо в Испанию. Однако у генуэзца была иная цель, и он в письме с Ямайки достаточно откровенно писал об этом испанским королям:

«Никто не мог бы составить себе объективное представление об этом пути, потому что я шел, придерживаясь течения, не видя земли много дней. Затем я следовал вдоль берега материка, пользуясь компасом и применяя правила мореходного искусства. Не было на кораблях никого, кто мог бы сказать, под какой частью неба мы находились… Пусть ответят они (пилоты), известно ли им, где находится Верагуа… Они только и могут сказать о ней, что это земля, где много золота… Но им неведом путь [туда]… Чтобы снова достичь Верагуа, необходимо вторично открыть эту землю…».

Чтобы сохранить секрет, Колумб отобрал у моряков карты, составленные ими во время плавания. Позднее королевский чиновник, сопровождавший его, показывал: «Моряки не привезли с собой навигационных карт, так как адмирал отобрал их у всех».

В Пуэрто Бельо пришлось бросить еще один, совсем проточенный червями корабль. Экипаж судна разместился на двух оставшихся кораблях.

Дойдя до Дарьенского залива, Колумб переменил курс и пошел прямо на север к Ямайке. Однако течения относили суда к западу. Через десять дней показалась группа небольших, безлюдных островов, которые теперь называются Малыми Кайманами (к северо-западу от Ямайки).

А еще через 20 дней, в конце мая, после упорной борьбы с противными ветрами и течениями, адмирал обнаружил, что находится посреди островов, ранее названных им же «Садами королевы», т. е. у южных берегов Кубы. (Пилоты же думали, что они находятся у Пуэрто Рико.)

После очередной шестидневной бури Колумб, набрав на берегу воды и провизии, пытался повести корабли вдоль берега на восток. Однако суда были в таком жалком состоянии, что невозможно было бороться с противными ветрами и течениями, и Колумб повернул на юго-восток к Ямайке и после многодневного плавания 24 июня 1503 г. нашел на северном берегу Ямайки гавань, названную впоследствии «убежищем дон Кристобаля». Свои тонущие корабли адмирал посадил рядом на мель и связал их вместе. Трюмы сейчас же наполнились водой. Жилые помещения моряки устроили на палубе; вдоль бортов поставили ограждения для защиты от возможных нападений индейцев. Адмирал с большой осторожностью отпускал своих людей на берег, боясь, что своими поступками они вызовут ненависть местных жителей. Благодаря таким мерам индейцы были мирно настроены и доставляли испанцам в обмен на безделушки съестные припасы.

Адмирал решил отправить письмо на Эспаньолу к королевскому наместнику Овандо, чтобы тот прислал судно за его, Колумба, счет и выручил из беды потерпевших крушение.

От восточной оконечности Ямайки нужно было пройти открытым морем почти 200 километров на индейских пирогах. Под начальством Мендеса на двух больших пирогах с индейскими гребцами послано было несколько испанцев. С Мендесом адмирал отправил также большое письмо к испанским королям. Это письмо – один из наиболее замечательных документов эпохи великих открытий, в котором с исключительной силой раскрываются основные черты характера великого мореплавателя (см. письмо и комментарии к нему).

Прошло много месяцев, а с Эспаньолы не приходила ни помощь, ни даже весть о судьбе Мендеса и посланных с ним людей. Потерпевшие крушение у берегов Ямайки испанцы, томимые неизвестностью, полным бездействием и тоской по родине, постепенно падали духом. Все растущее недовольство перешло, наконец, в открытый мятеж против Колумба. Восстали против него почти все здоровые люди экипажа, офицеры и солдаты, всего около 50 человек. Мятежники самочинно взяли десять пирог, которые адмирал выменял у индейцев, почти все запасы, какие были в то время на кораблях, насильно захватили несколько десятков индейцев-гребцов и отправились на Эспаньолу. В открытом море дважды они были отброшены назад штормами, после чего разбрелись по Ямайке, грабя индейские деревни и насилуя женщин.

Почти все люди, оставшиеся с Колумбом, были истощены болезнями и лишениями. Они сознавали свое отчаянное положение, старались помогать друг другу и тесно сплотились в одну дружную семью. Так как они были бессильны против индейцев, то старались мягко обращаться со своими соседями, чтобы те в обмен на различные вещи продолжали доставлять им продукты. Но индейцев уже не привлекали испанские безделушки, и кучке людей, оставшихся с Колумбом, грозил голод. Тогда генуэзец – по рассказам его биографов – прибег к маленькой хитрости, которая спасла от голода его людей на все время, пока они оставались на Ямайке. Из астрономических таблиц адмирал узнал, что 29 февраля 1504 г. должно наступить затмение луны. За несколько дней до затмения он созвал местных касиков и объявил им, что испанский бог в наказание за то, что индейцы не хотят кормить его народ, отнимает у них луну. Когда действительно началось затмение, перепуганные касики бросились к ногам Колумба, прося вернуть им луну. Колумб обещал им и, конечно, «выполнил» свое обещание. С той поры его люди никогда не страдали от недостатка продуктов.

Между тем Мендес выполнил данное ему поручение. Расстояние, отделяющее Ямайку от Гаити, он прошел в пироге на веслах, с помощью индейцев-гребцов, в четыре дня. Овандо принял его с обаятельной вежливостью, но выразил сожаление, что в настоящее время не может оказать помощи Колумбу, даже за его счет. Вежливый вельможа боялся, что прибытие адмирала на Эспаньолу может вызвать восстание его приверженцев.

Только через семь месяцев Овандо «милостиво» разрешил Мендесу отправиться в Санто Доминго для снаряжения корабля. Но прошло еще несколько месяцев, пока поверенный Колумба мог снарядить и послать судно на Ямайку. Сам же наместник на восьмой месяц послал на Ямайку своего верного человека, но смертельного врага Колумба, чтобы тот, не высаживаясь на берег, узнал о положении адмирала. С этим человеком Овандо прислал бочку солонины и обещание помочь.

Наконец, в июне 1504 г. против гавани остановились два корабля. Один из них был куплен и снаряжен Мендесом за счет адмирала, другой корабль был прислан Овандо под давлением некоторых влиятельных людей, ранее заинтересованных или заинтересовавшихся позже судьбой Колумба благодаря рассказам Мендеса о несчастиях адмирала (или, вернее, об открытой им «золотой стране»).

28 июня 1504 г., ровно через год после прибытия на Ямайку, Колумб навсегда оставил этот остров. На то, чтобы преодолеть небольшое расстояние, отделяющее Ямайку от Эспаньолы, кораблю Колумба пришлось потратить из-за противных ветров более полутора месяцев. Только в середине августа корабль вошел в гавань Санто Доминго.

Овандо встретил Колумба с внешними признаками почтения и поместил у себя в доме. Но Колумб жаловался, что Овандо мешал его поверенному собирать на Эспаньоле доходы, следуемые ему по договору с кастильской короной.

В сентябре 1504 г. два судна под командой Христофора Колумба и его брата Бартоломе оставили Эспаньолу и вышли в открытое море; но из-за аварии во время начавшегося сильного шторма адмирал с частью своих людей должен был перейти на корабль Бартоломе, а поврежденное судно отправить обратно в Санто Доминго.

Одинокий корабль пересекал океан в восточном направлении. Буря за бурей преследовали его, и только 7 ноября 1504 г. Колумб вошел в андалузский порт Сан Лукар.

Великий мореплаватель был в отсутствии два с половиной года, из которых больше года провел на Ямайке.

VIII

Тяжело больной Колумб был перевезен из Сан Лукара в Севилью. Он был в очень мрачном настроении, но все еще не терял надежды вернуть себе прежнее высокое положение и доходы, связанные с этим положением. Надо отдать ему должное: он не забывал о тех, кто делил с ним несчастия на Ямайке, он настаивал на уплате жалованья его людям, вернувшимся из последней экспедиции на родину, потому что «они испытали невероятные опасности и лишения… и они бедны…».