Страница 3 из 52
Мы проиграли войну
Е.Фёдоров: Мы войну проиграли. 40 лет воевали – проиграли войну. Любой проигравший, без исключения (исключения в истории нет), попадает автоматически под контроль со стороны победителя. Неважно, кто этот проигравший.
Какая разница, почему проиграли. Факт проигрыша налицо. Проиграли – платите. По-другому не бывает. Хоть один исторический пример найдите, чтобы проигравшая страна выиграла от проигрыша и не платила победителю. Не играла под его дудку. Но исключения бывают, когда другие державы не дают победителю воспользоваться, как, допустим, победа России в турецких войнах и т.д., система не позволяет. Но когда победитель открыто победил другую страну в 40-летней горячей войне (с 1 и 2 мировой их трудно сравнить, потому что там другой накал), но это обычная европейская война. А что 100-летняя война, 30-летняя, все европейские войны были не в таком ключе? 54 горячих эпизода. Задан вопрос «Почему?». Потому что проиграли. Наши предки не хотели проигрывать войны. За родину и за свободу страны клались жизни, и поэтому у нас во всех семьях были убиты деды в последнюю войну. Люди за Родину дрались. А в 1991 году в результате процессов военно-политического характера я рассматриваю Горбачёва как военно-политическую операцию США. А что Пётр I не брал города подкупом? Война это что, только ракеты? Война – это подкуп, это интриги, это военно-политические операции, это Штирлицы, это конкурентная борьба разными методами. Советский Союз, т.е. наше государство, проиграл войну. Результат – потеря суверенитета.
Вопрос в другом. Почему 20 лет прошло, и об очевидных вещах мы только сейчас начинаем говорить. И это другая история, потому что победитель (как и всегда любой победитель) имеет механизмы контроля. Это пропаганда. Российская система информационной политики пропаганды полностью подчинена победителю, который имеет для этого специальную организацию – Государственный Департамент. Поэтому он отличается и называется не МИДом. Это специальная система управления зарубежными территориями. Поэтому в нём сидит бюро Дибич и все остальные подразделения госдепа по управлению зарубежными территориями. Кстати Леонид Ильич Брежнев (и все это помнят) являлся специалистом по управлению оккупированными территориями. Это его рабочая специальность в партии. Т.е. это не американская придумка, это обычная конкурентная борьба наций. Что тут кого-то что-то удивляет? Я вообще удивляюсь людям, которые удивляются очевидным вещам только потому, что пропаганда 20 лет назад говорила о другом. О чём тут говорить. Вот эти механизмы. Как их разрушить? Конечно не мириться. Но, национальное освободительное движение – это тяжёлая борьба. Куда более тяжёлая, чем просто война. И она может и 100 лет длиться и 500 лет. Соответственно речь идёт о том, каким образом, используя в том числе и ресурс национального лидера, организовать национально-освободительное движение, которое должно получить результат, понимая, что противник сильнее (по сути противник располагается на нашей территории). У него здесь контроль за ситуацией, он здесь создавал Российское государство, он здесь всё организовал, он на каждый ваш шаг делает два шага вперёд. Вы там что-то придумали, на вас сразу Болотная площадь, или международные механизмы, или механизмы коррупции, или механизмы элит. Кессинджер говорил: «Российские элиты – это наши элиты». О чём вы говорите? Он наши элиты своим механизмом создал за 20 лет. В России нет национальных элит. Это не вопрос, что они какие-то хорошие. Это патриоты, но они все на крючке там, через свои механизмы собственности. Даже если самый патриотичный человек. Если возникает критическая ситуация, к нему подходят и говорят: «Ты что, хочешь быть нищим?» или «Ты хочешь, чтобы мы тебя сейчас пустили под расстрел, потому что ты отмыватель?» или ещё что-нибудь. И исключений нет. Это механизмы контроля.
Когда мы говорим о формах - разные формы, освободительные революции. В этом ключе надо обсуждать. До постепенных шагов. Не только мы одни такие. И то, что американцы победили не только Россию, Советский Союз, но и большинство стран мира – тоже факт. Так получилось, победили. Противник один для всех. Да, так сложилось. Но он самый сильный. Это его право сильного. Он же работает со всеми, не только с Россией. Он же разбивает все эти коалиции. Это же как игра. Бокс. Вы ударили, вас ударили. И неизвестно, кто победит в этой истории. Это непростая вещь.
Я считаю, что начинать надо, конечно, с главного, уязвимого звена – абсолютной пропаганды, основанной на вранье. Здесь просто нужно включить мозги каждому гражданину, подумать несколько часов, и у него будет другая точка зрения, а не та, которую ему разжёвывают. Конечно, разжёванную пропаганду легче использовать, потому что думать не надо. А тут надо мозг включить. Ну надо включить мозг. Значит надо начинать с этого. Значит надо начинать с ведения национальной системы рейтингов, с саморегулирования СМИ, законодательства в этой сфере. Мы не можем сделать всё.
Вообще, если говорить, что сделать, пожалуйста: национализация рубля, национализация собственности. Но я, например, не согласен, что национализация собственности – это государственная собственность. Неправда. У нас нет национальной собственности, частной. Значит это создание институтов национальной собственности. И только институты национальной собственности дадут национальные элиты. А не государство. Государство – это исполнительный механизм. У нас государство наполовину ненациональное. И обслуживает интересы победителя. Потому что он его создавал, это государство. Он создал в нём инструменты, которые влияют на реализацию политики, а то, что он не смог открыто продекларировать, он заложил в механизмы коррупции, в механизмы ненациональной части гражданского общества. Это же профессионалы работали. Как и наши профессионалы, которые строили, например, государство Польское, Чешское, Чехословакское, Болгарское и остальные. Отличий нет. Я подхожу к этому вопросу прагматично. Проблема в том, что мы не можем дальше решать проблемы, которые у нас ставит общество. Ни коррупции, ни модернизации, ни повышение уровня жизни не решив проблему суверенитета. Но не значит, что мы только одни несуверенны. Огромное количество стран несуверенны. Есть страны, которые по 300 лет несуверенны, с тех пор они исчезли. Когда-то Литва вообще была мировой империей. Где сейчас Литва? Там миллион человек осталось. Она исчезла. Она с исторического конкурентного пути сдалась, отступила.
Россия – особый случай. Россия, на мой взгляд, не может быть в своём статусе, будучи несуверенной страной. Потому что нет доверия. Россия с её историей, территорией, ядерным оружием не имеет необходимого критерия доверия, как например Польша, которой позволяют существовать (более или менее жить), России не позволят.
Отсюда идея Олбрайт, отнять Дальний Восток, демонтировать страну. И понятно. А мы бы были в американских штабах, мы бы разрешили такой большой стране, с таким потенциалом оставаться или давать ему риски, чтобы она выскочила в суверенный ключ? Конечно, не решили бы. Потому что стоит России стать суверенной, и восстановится 40-летний кошмар для американцев, когда они зарывались, опасаясь ядерного оружия из России. Надо понимать противника. Следовательно, проблема суверенитета России отличается от проблемы суверенитета, например, Польши. Для Польши суверенность может быть ещё лет 50-100, пока она не станет, как Литва. Для России: 5-10 лет и Россия исчезнет, потому что нам не разрешат быть в таких форматах, как мы существуем. Следовательно, проблема суверенитета для нас – это не только проблема модернизации и уровня жизни, а проблема существования. Мало того, я вам скажу, вопрос этого цикла – 6-12 лет, когда мы должны решить эту проблему. Для этого мы должны найти решение, в том числе и для национального лидера, в условиях когда он слабее ситуации внутри и снаружи страны во много раз. Условно говоря, у него сил в 100 раз меньше, чем те силы, которые контролируют Россию, в совокупности. И это решаемо. Военные знают, можно малым отрядом победить большую войну. Но для этого надо иметь правду. Поэтому проблема правды сегодня ключевая, и с неё надо начинать решение.